Все Здесь Хорошие Люди - Эшли Флоуерс
Грохот.
На этот раз, когда Марго услышала шум, ошибки быть не могло. Кто-то был снаружи дома. Она засунула программы обратно в ящик, заменила фальш-дно и проволочное крепление, затем захлопнула его, заперла и бросила ключ туда, где его нашла. Она быстро пошла к двери, сжав руки в кулаки.
Марго тихо выскользнула за дверь, на цыпочках подошла к краю гостиной и заглянула за угол, наполовину ожидая, что Люк уйдет, но он был там, сидел на дальнем конце дивана, прижавшись всем телом к телевизору. Марго с минуту изучала его. Ей показалось, или он дышит слишком быстро? Но шум доносился снаружи — по крайней мере, ей так показалось, — и не представлялось возможным, чтобы он ушел и вернулся, не услышав ее.
Марго подошла к входной двери и распахнула ее. Но за тусклым светом фонаря на крыльце была только чернота. Она стояла и ждала, пока глаза приспособятся, а мотыльки бились своими телами о лампочку над головой. Марго вгляделась в ночь, но там ничего не было видно. Она прислушалась в поисках другого звука, но ночь была тиха. Адреналин замедлился в ее жилах.
Затем, когда она повернулась, чтобы вернуться в дом, что-то привлекло ее внимание: сложенный лист бумаги под ее туфлей. Несмотря на то, что некоторые буквы были заслонены ногой, было ясно, что на лицевой стороне листа было написано ее имя. Марго медленно наклонилась и подняла бумажку дрожащей рукой. Она еще раз огляделась вокруг, затем открыла ее.
Эта записка была написана точно таким же почерком, как и та, что была оставлена на ее машине, но если первая могла быть истолкована как предупреждение — здесь вам небезопасно, — то эта была приказом. И всего в двух словах, ее послание было громким и ясным: ВОН ОТСЮДА.
ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ Крисси, 2009 г
Был поздний субботний вечер, Билли уже давно уснул, а Крисси сидела за кухонным столом с переполненным бокалом белого вина. Последнее письмо Джейса дрожало в ее руке, его слова смотрели на нее: Я не знаю, что, по-твоему, случилось с Януарией, но это не я ее убил".
Эта единственная строчка привела ее мысли в хаос, как будто она пробралась в ее мозг и размотала все, что она знала. Она сделала длинный глоток вина и в миллионный раз за свою жизнь мысленно пережила ту страшную ночь: открытая дверь подвала, зияющая чернота за ней. Джейс, стоящий над мертвым телом Януарии, и ее собственное холодное тело. И странные, бесчувственные слова, которые ползли по ее позвоночнику: "Можно мы завтра поиграем, мамочка? Только ты и я?"
Воспоминание было прочным, как нить, вплетенная в ее ДНК. Как Джейс мог не помнить? Он лгал? Но почему? Она уже знала правду и защищала его. Неужели он все вычеркнул из памяти? Тогда ему было всего шесть лет, его мозг еще не остыл от воспоминаний о детстве. Но, конечно, невозможно было не помнить об убийстве собственной сестры. Независимо от возраста, это должно было оставить свой след, неизгладимый шрам на душе.
Одна только возможность того, что Джейс не убивал Януарию, словно кто-то перевернул ее жизнь, вызывая одновременно облегчение и стыд. С одной стороны, это означало, что ее сын не был чудовищем; с другой стороны, это означало, что она отдалилась от него без всякой причины.
Крисси нужно было понять. Она глубоко вздохнула, взяла ручку и на чистом листе бумаги записала каждую деталь того, что она помнила о той ночи, все, что она сделала. Затем она попросила Джейса сделать то же самое. Она отправила письмо по почте рано утром на следующий день, а когда на следующей неделе получила его ответ, даже не стала ждать возвращения в дом, чтобы прочитать его. Она вскрыла его прямо у почтового ящика и с замиранием сердца перечитывала страницы. Когда она добралась до конца, все стало ясно: либо Джейс лжет, либо на протяжении пятнадцати лет она во всем ошибалась.
Вернувшись на кухню, Крисси взяла телефон с подставки на стене и дрожащими пальцами набрала номер Джоди. Билли проводил выходные на выставке сельскохозяйственного оборудования в Индианаполисе, поэтому не имело значения, где она разговаривает и что говорит.
"Эй, привет", — сказала Джоди, услышав дрожащее приветствие Крисси. "Что происходит? В чем дело?"
"Можно я приеду? Сейчас?" Крисси взглянула на часы на стене кухни. Была пятница, и они с Джоди договорились о встрече на вечер. Муж Джоди с двумя мальчиками был на каком-то футбольном сборе с ночевкой, а ее дочь собиралась на вечеринку. Поскольку Билли тоже не было в городе, это был один из тех редких случаев, когда у них был пустой дом и свободная ночь. Но Крисси не должна была приходить до шести, а было только четыре.
"Мальчики уже ушли, — сказала Джоди, — но Амелия все еще здесь. Давай я позвоню маме, которая принимает гостей, и узнаю, могу ли я отвезти ее пораньше, хорошо? Я перезвоню тебе через минуту".
Как только Джоди перезвонила ей и сказала приехать, Крисси схватила свою сумку с вещами на ночь и запрыгнула в машину. Через полчаса она стояла на пороге дома Джоди.
"Привет. Заходи", — сказала Джоди, широко распахнув дверь и заведя ее внутрь, где они обменялись перфектным объятием и поцелуем. "Что случилось?"
"Я только что получила письмо от Джейса".
"Ах." Джоди кивнула. Хотя Крисси никогда не говорила ей, как она боится собственного сына, Джоди была той, кто держал Крисси за руку в самые тяжелые подростковые годы, той, кто слушал, когда она говорила, той, на чьем плече Крисси плакала каждый раз, когда Джейс попадал в беду.
"Я думаю, пришло время…" Крисси опустила глаза в пол. Когда она снова подняла глаза, то сделала глубокий вдох, а затем сказала: "Могу я рассказать тебе, что на самом деле произошло той ночью? В ту ночь, когда умерла Яна?"
"О, Крис. Конечно."
Джоди открыла новую бутылку вина, и они расположились в гостиной с бокалами, Крисси — на диване, Джоди — на ковре перед журнальным столиком. Тогда, впервые в жизни, Крисси рассказала правду о той ночи пятнадцать лет назад. Джоди слушала, расширив глаза, пока Крисси
