Томас Харрис - Красный Дракон
Долархайд занимался без маски.
Оп! Сто двадцать шесть килограммов ложатся на грудь. Теперь жим над головой.
— О КОМ ТЫ ДУМАЕШЬ?
Испугавшись прозвучавшего голоса, он чуть не выронил штангу, закачавшись под ее весом. Опускаем! Блины загремели при ударе о пол.
Он обернулся и стал смотреть в сторону, откуда раздался голос. Его могучие руки повисли вдоль туловища.
— О КОМ ТЫ ДУМАЕШЬ?
Казалось, голос исходит из-под куртки, висящей на стене. От громкого скрипучего голоса у него даже запершило в горле.
— О КОМ ТЫ ДУМАЕШЬ?
Долархайд уже знал, кто это говорит, и поэтому испугался. С самого начала он и Дракон слились в одно целое. Он был Пришествием, а Дракон был его высшим проявлением. Слиты воедино были их тела, голоса, их воли.
Но теперь все изменилось. После Рив. Нельзя упоминать Рив.
— КТО У НАС НА ОЧЕРЕДИ? — осведомился Дракон.
— Миссис …ерман… Шерман, — запинаясь, пробормотал Долархайд.
— ГОВОРИ ГРОМЧЕ. Я ТЕБЯ НЕ ПОНИМАЮ. О КОМ ТЫ ДУМАЕШЬ?
Долархайд с каменным лицом взялся за гриф штанги. На грудь. Над головой. Сейчас ему было тяжелее.
— О миссис… ерман… в бассейне.
— ТЫ ДУМАЕШЬ О СВОЕЙ НОВОЙ ПОДРУЖКЕ, ВЕРНО? ТЫ ХОЧЕШЬ, ЧТОБЫ ОНА СТАЛА ТЕБЕ ПОДРУЖКОЙ, ВЕРНО?
Штанга с глухим стуком упала на пол.
— Нет у меня никакой по…ружки.
От страха у него испортилась речь. Ему приходилось закрывать ноздри верхней губой.
— КОГО ТЫ ОБМАНЫВАЕШЬ? — У Дракона был сильный и четкий голос. Он без труда произносил звук «с». — ТЫ ЗАБЫЛ О СВОЕМ ПРИШЕСТВИИ. ГОТОВЬСЯ К ШЕРМАНАМ. КАЧАЙ МЫШЦЫ.
Долархайд схватился за гриф штанги и напряг мышцы. Вместе с телом напряглось его сознание. В отчаянии он заставлял себя думать о Шерманах. Он пытался представить тяжесть миссис Шерман. Это будет миссис Шерман. Он дрался в темноте с мистером Шерманом, прижимая его к полу, пока, теряя кровь, сердце Шермана не начало трепетать, как птица, зажатая в кулаке. Он слышал только это сердце. Он не слышал сердца Рив. Не слышал.
Страх высасывал из него силу. Он оторвал штангу от пола, но не смог взять ее на грудь. Он думал о Шерманах, расположившихся вокруг него с расширенными глазами, когда он придет собирать дань для Дракона. Было плохо. Было пусто, зияюще пусто. Штанга с глухим стуком упала на пол.
— НЕ ПОДХОДИТ!
— Миссис…
— ТЫ ДАЖЕ НЕ МОЖЕШЬ ВЫГОВОРИТЬ «МИССИС ШЕРМАН». ТЫ И НЕ СОБИРАЛСЯ ИДТИ К ШЕРМАНАМ. ТЕБЕ НУЖНА РИВ МАККЛЕЙН. ТЫ ХОЧЕШЬ, ЧТОБЫ ОНА СТАЛА ТВОЕЙ ПОДРУЖКОЙ, ПРАВДА? ВЫ ХОТИТЕ СТАТЬ ДРУЗЬЯМИ.
— Нет.
— ЛОЖЬ!
— …А…ак, нена…олго.
— ТАК, НЕНАДОЛГО? АХ ТЫ, ГУБОШЛЕП СОПЛИВЫЙ! ДА КОМУ ТЫ НУЖЕН! ТОЖЕ МНЕ, ДРУГ НАШЕЛСЯ! ИДИ СЮДА! Я ТЕБЕ ПОКАЖУ, ЧТО ТЫ ТАКОЕ.
Долархайд повиновался.
— Я НЕ ВСТРЕЧАЛ ЕЩЕ ТАКОГО МЕРЗКОГО ГРЯЗНУЛЮ, КАК ТЫ. ПОДОЙДИ КО МНЕ.
Он поднялся.
— СНИМИ КУРТКУ.
Он снял.
— СМОТРИ НА МЕНЯ.
Дракон испепелял его взглядом.
— СНИМИ КИМОНО, ПОСМОТРИ В ЗЕРКАЛО.
Он посмотрел. Он не мог не смотреть, не мог отвернуть лица от беспощадного света. Теперь он и сам видел, какой он слюнтяй.
— ПОСМОТРИ НА СЕБЯ. У МЕНЯ ЕСТЬ СЮРПРИЗ ДЛЯ ТВОЕЙ ПОДРУЖКИ. СНИМИ С СЕБЯ ВСЕ.
Долархайд стал лихорадочно стягивать тренировочные штаны, они порвались. Он содрал их правой рукой и левой протянул Дракону.
Правая рука выхватила штаны из дрожащей, некрепкой левой руки. Швырнув их в угол, он рухнул на мат, извиваясь, как омар, живьем вырванный из своего панциря. Он обхватил себя руками и стонал, тяжело дыша. На его коже беспощадным электричеством ярко высвечивалась татуировка.
— Я НЕ ВСТРЕЧАЛ ЕЩЕ ТАКОГО МЕРЗКОГО ГРЯЗНУЛЮ, КАК ТЫ. ИДИ ЗА МНОЙ.
— Ба-уа-а-ка…
— ИДИ ЗА МНОЙ!
Он побрел из комнаты и вернулся с зубами Дракона.
— ПОЛОЖИ ИХ НА ЛАДОНИ. СОЕДИНИ ПАЛЬЦЫ И СОЖМИ ИХ.
Мышцы на груди Долархайда напряглись.
— ТЫ ЗНАЕШЬ, КАКИЕ ОНИ ОСТРЫЕ. ОПУСТИ ИХ ВНИЗ, ПОД ЖИВОТ. ВЛОЖИ ЕГО МЕЖДУ ЗУБАМИ.
— Нет!
— ВЛОЖИ! А ТЕПЕРЬ СМОТРИ.
Сжимающиеся зубы начали причинять ему боль. На грудь капали слюна и слезы.
— Нет, ба-уа-а-ка!
— ТЫ ПАДАЛЬ, ЛЕЖАЩАЯ НА ПУТИ ПРИШЕСТВИЯ. ТЫ ПАДАЛЬ, И Я ДАМ ТЕБЕ ПОДХОДЯЩЕЕ ИМЯ. ТЫ МАНДУХ. КТО ТЫ?
— Я мандух.
Чтобы выговорить, ему пришлось прикрыть ноздри губой.
— СКОРО Я ОЧИЩУСЬ ОТ ТЕБЯ, — легко проговорил Дракон. — ЭТО ХОРОШО?
— Хорошо.
— КТО БУДЕТ СЛЕДУЮЩИЙ, КОГДА НАСТУПИТ ВРЕМЯ?
— Миссис …ерман.
Долархайда пронзила страшная боль, смешанная с леденящим душу страхом.
— Я ОТОРВУ ЕГО!
— Рив, Рив. Я отдам тебе Рив.
Его речь заметно улучшалась.
— ТЫ МНЕ НИЧЕГО НЕ МОЖЕШЬ ОТДАТЬ. ОНА ПРИНАДЛЕЖИТ МНЕ. ОНИ ВСЕ ПРИНАДЛЕЖАТ МНЕ. И РИВ МАККЛЕЙН, И ШЕРМАНЫ.
— Рив и Шерманы. Полиция узнает.
— Я ВСЕ ПРЕДУСМОТРЕЛ. ТЫ СОМНЕВАЕШЬСЯ?
— Нет.
— КТО ТЫ?
— Мандух.
— НУ ХОРОШО. МОЖЕШЬ УБРАТЬ МОИ ЗУБЫ. ЖАЛКИЙ, СЛАБЫЙ ГУБОШЛЕП. ХОТЕЛ СКРЫТЬ ОТ МЕНЯ СВОЮ ПОДРУЖКУ. ХОТЕЛ? Я ЕЕ ПОПОЛАМ РАЗОРВУ И РАЗОТРУ ТО, ЧТО ОСТАНЕТСЯ, ПО ТВОЕЙ УРОДЛИВОЙ МОРДЕ. БУДЕШЬ МНЕ МЕШАТЬ, Я ТЕБЯ НА ЕЕ КИШКАХ УДАВЛЮ. Я ЭТО МОГУ, ТЫ ЗНАЕШЬ. ПОСТАВЬ НА ГРИФ СТО ТРИДЦАТЬ ШЕСТЬ КИЛОГРАММОВ.
Долархайд добавил несколько блинов на штангу. До сих пор он больше ста двадцати шести килограммов не поднимал.
— ПОДНИМИ.
Если он окажется слабее Дракона, Рив умрет. Он знал это. Выпучив глаза, он силился оторвать штангу от пола, пока комната не исчезла в красной пелене.
— Я не могу.
— ПРАВИЛЬНО, НЕ МОЖЕШЬ. А Я МОГУ.
Долархайд схватился за гриф. Он выгнулся, поднимая штангу на грудь. Вверх! Штанга легко взлетела над его головой.
— ПРОЩАЙ, МАНДУХ! — сказал Долархайд — гордый Дракон, дрожа в ярком свете.
38
В понедельник утром Фрэнсис Долархайд так и не пошел на работу.
Как обычно, он выехал из дома вовремя. Выглядел безупречно, вел машину очень аккуратно. Повернув к мосту через Миссури, навстречу утреннему солнцу, он надел темные очки.
О спинку пассажирского сиденья постукивал термос с водой. Внутри позвякивали льдинки. Он потянулся и поставил его на пол кабины, напомнил себе, что нужно достать сухой лед и взять пленку из…
Долархайд пересекал реку, под ним текла вода. Он взглянул на белые барашки волн и вдруг почувствовал, что это он скользит куда-то в сторону, а волны стоят неподвижно. Навалилось неведомое ощущение разъединения и краха. Он снял ногу с педали газа. Микроавтобус замедлил ход и остановился в крайнем левом ряду. Сзади загудели клаксоны, образовалась пробка. Долархайд их не слышал.
Он сидел, медленно скользя взглядом на север над неподвижной водой, в лицо ему светило утреннее солнце. Из-под темных очков стекали слезы, падающие горячими каплями ему на руки.
Кто-то настойчиво стучал пальцем по боковому стеклу. Это подошел водитель из остановившейся сзади машины. У него было бледное, будто спросонья, лицо. Он что-то кричал через стекло.
Долархайд посмотрел на него. Навстречу, с другого конца моста, приближались голубые мигающие огни. Он понимал, что нужно трогаться. Он попросил свое тело нажать на газ, и оно подчинилось. Человек, стоящий сбоку, отскочил от машины, чтобы ему не отдавило ноги.
Долархайд заехал на стоянку большого мотеля недалеко от развязки федерального шоссе номер 270. Невдалеке стоял школьный автобус, в заднем стекле которого виднелся широкий раструб геликона.
Долархайд задумался, не должен ли он вместе со стариками лезть в автобус.
Нет, не то. Он огляделся в поисках «паккарда», на котором приехала мать.
«Залезай, только не пачкай ногами сиденье», — велела мать.
Нет, опять не то.
Он находился на стоянке мотеля в западной части Сент-Луиса. Он хотел иметь право выбора, но не имел его.
Через шесть дней, если он сможет вытерпеть, ему придется убить Рив Макклейн.
Что-то тонко свистнуло у него в носу.
А может, Дракон согласится довольствоваться пока Шерманами и подождет следующего полнолуния?
Нет. Не согласится.
Рив Макклейн не знала о существовании Дракона. Она думала, что провела ночь с Фрэнсисом Долархайдом. Она хотела лежать рядом с Фрэнсисом Долархайдом. Она отдалась Фрэнсису Долархайду в постели его бабушки.
«Ты потрясающий мужчина», — сказала Рив Макклейн во дворе.
А может, урод Долархайд ей нравится? Если так, то эта презренная женщина — извращенка. Он понимал, что должен ее презирать, но, боже, как с ней было приятно!
Рив Макклейн виновна в том, что ей нравится Фрэнсис Долархайд. Виновна.
Если бы не всепобеждающая сила его Пришествия, если бы не Дракон, он бы никогда не привел ее к себе домой. Он бы не смог любить ее. Или смог?
«О боже, как приятно…»
Она сказала «приятно». Ей было с ним приятно.
Заканчивался завтрак, и мимо его микроавтобуса потянулись люди, выходившие из мотеля. Равнодушные взгляды пробегали по нему, как десятки маленьких ножек.
