Охотник за головами - Слэйд Майкл
Моника не собиралась туда заходить. Больше всего ее в этот момент манили постель и мягкая-мягкая подушка. Но тут над всем этим встало измученное лицо Роберта Деклерка, и она услышала его слова: «Вы должны охранять закон, чего бы вам это ни стоило». Вздохнув, она подъехала к входу. Покопавшись на заднем сиденье, нашла джинсы и свитер и быстро переоделась. Потом вышла и зашла в дверь клуба.
– Женский день у нас в четверг, – сказал хмурый швейцар.
– Спасибо. Но я все равно войду.
– Как хотите. По-моему, вам тут не место.
Войдя в зал, она обнаружила обнаженную стриптизерку, извивающуюся перед толпой мужчин. Они напряженно глядели ей между ног. В вагине у женщины торчала сигарета, из которой шел дым.
Моника уже пожалела, что зашла сюда, как вдруг сердце ее подпрыгнуло.
В первом ряду мужчин сидел Мэттью Пол Питта.
Особое наблюдение
7.45
Поднявшись в свой кабинет, Деклерк обнаружил, что у двери его ждут пять человек. Четверо были члены отряда, пятая – незнакомая женщина. На нее суперинтендант и обратил внимание прежде всего.
После сна Деклерк чувствовал себя лучше, хотя ему опять снился тот же кошмар. Он был готов подвести итоги облавы и надеялся на прорыв в расследовании. Но даже если его не будет, нужно засучить рукава и работать. В этом и заключается мудрость жизни.
– Я Деклерк, – представился он. – Руковожу расследованием.
– Меня зовут Энид Портмэн. Я мать Джоанны.
"Идиот!" – пронеслось в голове Деклерка. Женщина сидела прямо под фото головы своей дочери на шесте. Как он мог не узнать ее? И как он мог устроить в своем кабинете эту нелепую выставку?
– Простите, что до сих пор мы не расследовали убийство вашей дочери, – сказал он. – Я понимаю, как вам тяжело.
Энид Портмэн было лет пятьдесят пять, но ее волосы уже совершенно поседели. По ее покрасневшим глазам он понял, сколько слез она пролила.
Любой полицейский скажет вам, что самая тяжелая часть его работы – сообщать родным, что их муж, сын, брат больше никогда не придет домой. К этому никогда не привыкнешь, и каждый раз все происходит по-разному. Иногда матери молча идут на кухню и заваривают чай. Иногда разражаются истерическим смехом и кричат: "За что? Почему он?" Иногда приходится терпеть оскорбления я даже побои. Каждый полицейский знает о разнообразии эмоций, вызываемых сообщением о смерти. Что можно сказать вдове, потерявшей единственную дочь? Что она еще может выйти замуж и завести детей? «Не в пятьдесят пять лет», – мрачно подумал Деклерк.
– Ее еще будут резать? – спросила Энид Портмэн.
– Да. Будет еще одно вскрытие.
– Это ее фото на стене?
– Да. Простите. Может быть, мы не должны...
– Все в порядке, суперинтендант. Я не буду ни плакать, ни падать в обморок. Мне есть чем занять остаток жизни. Конечно, я разозлилась, когда ваши люди сняли ее тело с поезда, но это прошло. Я буду только рада, если ее вскрытие поможет вам найти убийцу.
Деклерк сглотнул и обнаружил, что горло у него совсем пересохло.
– Я надеюсь, что моя дочь когда-нибудь успокоится. Но этого не произойдет, пока вы не отыщете ее голову.
– Мы отыщем ее, – сказал Деклерк.
Женщина подняла на него глаза, сдерживая слезы.
– И еще, – сказала она. – Мне кажется, что у моей дочери был приятель, хотя она никогда об этом не говорила. Думаю, вам нужно об этом знать.
– Конечно. Но откуда вам это известно?
– Сердце матери.
Суперинтендант нажал на вызов инспектора Макдугалла.
– Вы хотите сделать заявление?
– Да. Скажите, вы француз?
– Да.
– Католик?
– Да, – солгал Деклерк.
– Я тоже. Скажите, колебались ли вы в вашей вере?
– Двенадцать лет назад моих жену и дочь похитили, а потом убили.
Женщина медленно кивнула.
– Мой отец и муж утонули. Десять лет я работала в миссии в Риджайне. Я всегда думала, что Бог печалится, глядя на землю и видя здесь так много религии и так мало христианства. Понимаете, о чем я? Религия – это только слова, а христианство – дело.
Тут в комнату вошел Макдугалл Энид Портмэн встала.
– Но я больше в это не верю, – сказала она. – Я перестала верить в Бога.
«Я тоже», – подумал Деклерк, глядя как она идет к двери.
* * *Пока суперинтендант говорил с миссис Портмэн, Рабидовски, Скарлетт, Льюис и Спэн оставались снаружи. Оба патруля обменивались новостями и теориями, а Бешеный Пес рассказывал, что творится в главном отделении. Моники Макдональд не было – как раз в это время она преследовала Мэттью Пола Питта.
Когда Деклерк, наконец, впустил их, первое, что он увидел, была маска. Скарлетт держал ее в правой руке.
Через полчаса суперинтендант смог обдумать услышанное. Он не очень верил, что рокеры имеют отношение к убийствам, как утверждал Рабидовски. Конечно, убийство могло входить в обряд посвящения, и несколько рокерских клубов в Штатах занимались этим. А отрезанные головы могли как-то быть связаны с символикой "Железного черепа". Но ему уже доложили, что у Спецотдела "Е" имеется агент в группировке и он утверждает, что "Черепа" тут ни при чем.
Вот Мэттью Пол Питта – совсем другое дело. Этот человек, по всей вероятности, уже совершал убийства и вполне мог заняться этим снова. Опыт подсказывал Деклерку, что его лучше не арестовывать сразу, а проследить за ним, и он может вывести к целой пирамиде отрезанных голов.
Он взглянул на Рыжего Льюиса и Рабидовски. Трудно поверить, что два таких несхожих человека могут работать в одной организации. Но Деклерк всегда старался подбирать сотрудников именно по принципу взаимной дополняемости. "Равновесие" было его любимым словом. Так и здесь – медлительный здравый смысл Льюиса отлично дополнял реакцию и хватку Бешеного Пса.
– И где сейчас этот Питта? – спросил он.
– Не знаю, сэр, но моя напарница следит за ним. Ночью она сообщила, что застукала его в ночном клубе "Киска". Мы несколько дней искали его.
Деклерк поглядел на лежащий перед ним отчет.
– Хорошо. Я выделяю ваше дело и вызываю ОН.
Он повернулся к Скарлетту и Спэн. При взгляде на женщину у него промелькнула странная мысль. «Могла бы Дженни стать такой?» – подумал он. Он включил Кэтрин Спэн в отряд из-за ее служебной характеристики, где отмечались ее смелость и самообладание. Особенно она отличилась во время командировки в Иран. В скором времени эти качества могли поднять ее достаточно высоко по служебной лестнице.
