Охотник за головами - Слэйд Майкл
До того, как появилась полиция, рокеры – а их было человек тридцать, – сидели на стульях, попивая пиво и глядя на представление. У всех у них были мощные мускулы, накачанные за годы возни с железом, и раздутые от многих литров пива животы.
Теперь все они вскочили и схватились за оружие. У большинства были цепи и бейсбольные биты. Первый подбежавший к Рабидовски уже готовился опустить ему на голову стальной прут, когда кулак Бешеного Пса швырнул его назад. Потом Рабидовски поднял свой "Хеклер-энд-Кох" и выстрелил несколько раз в потолок.
Когда сверху полились капли дождя, Рик Скарлетт уже второй раз за день гаркнул:
– Стоять! Полиция!
И снова все замерли на месте.
Черное дерево
23.12
Они вошли в "Звонок из Лондона", одетые в штатское, и тут же окунулись в атмосферу пятидесятых.
Зал клуба был выстроен в конце второй мировой, пережил великую эру джаза и благополучно дожил до времени психоделики. В конце шестидесятых, при Никсоне, он был известен как "Синапс-цирк", и здесь выступала группа "Посмей стать великим". Теперь тут играли старый добрый английский рок-н-ролл – конечно, в американском стиле.
А сегодня героями дня были "Боги вуду".
Когда они вошли, зажглись все огни. Оба полицейских сразу обратили внимание на деревянную конструкцию в задней части сцены, на которой держались прожектора и динамики. На ней были укреплены штук пятьдесят масок вуду.
– Хочешь пива? – спросил Скарлетт.
– Конечно, – ответила Спэн. – В таком месте так и хочется покурить тайком в туалете и посмотреть фильм с Джеймсом Дином[38] .
– А как насчет меня?
– Никак. Ты не Марлон Брандо.
– О, не будь такой жестокой, – проныл Рик голосом Пресли.
Они удачно заняли столик и теперь разглядывали посетителей. Большинство мужчин в зале были коротко подстрижены, некоторые с напомаженными коками. Некоторые носили пиджаки с широченными накладными плечами и галстуки-"гадючки".
Пока музыканты настраивали инструменты, Спэн изучила и женщин. Некоторые из них были одеты под Бренду Ли – красное атласное платье в обтяжку с широченным разрезом. Другие раскрасили волосы всеми цветами радуги, а тела утопали в широких мужских рубашках с выпущенным из брюк хвостиком. Были там и молоденькие девочки в мини-юбках, с густо подведенными глазами. Были и женщины средних лет с тяжелыми золотыми украшениями, курившие сигареты, держа их всей пятерней.
– Господи! – Скарлетт вернулся с пивом. – Ну и местечко! Такое впечатление, что на всю эту гору мускулов не наберется и унции мозгов. Сейчас возле сортира видел, как один тип тренировался в плевании сквозь зубы. Ну и картина!
Спэн отпила пиво и поставила кружку на стол. Только сейчас она заметила, что вся его поверхность исписана и изрезана. Должно быть, еще в 60-х кто-то вырезал классическое изречение тех лет : "Люди бывают странными, но не бывают плохими". Позже кто-то подписал внизу: "Еб твою мать!"
– Вон та дверь слева, – сказал Скарлетт. – Там у них гнездо.
Спэн взглянула на сцену. Там какой-то мужчина собирал маски и укладывал их в большие картонные коробки. Потом он подошел к двери и постучал. Дверь открылась – лишь на мгновение, – и оттуда выглянул высокий негр в желтом костюме.
– Похоже, это и есть Ракстроу. Типпл его описывал именно так.
– Подождем, пока погасят свет. Тогда и нанесем им визит, – Рик Скарлетт ладонью стер с губ остатки пива.
Во время ожидания Рик пытался определить музыку, доносящуюся из динамиков. Многого он не знал, но большинство старых вещей сумел вспомнить – Карп Перкинс, Джин Винсент, Эдди Кохрэн. Когда играли "Вверх по медленной реке" в новомодной аранжировке, какая-то женщина предложила Спэн сигарету с марихуаной.
– Спасибо, – сказала Спэн. – Я уже улетаю.
– Как хочешь, – женщина пожала плечами.
– Мы пропустили начало. Как они?
– Тебе нравится рокабилли? С вуду и всеми этими колдовскими штучками?
– Конечно.
– Тогда "Боги вуду" – это твое. У них два барабана и тарелки. Мне-то не очень...
Внезапно свет погас, и она замолчала на полуслове. Раздались крики, топот и свист. Потом тонкий луч прожектора выхватил из темноты школьную доску с написанными на ней мелом словами: «Сотрем уроки жизни!» Из динамиков раздался голос ведущего:
– Сегодня у нас первый и единственный раз! "Боги вуду" приветствуют Ванкувер!
Рука, высунувшаяся из-за доски, провела по ней ногтями, стирая надпись. Микрофон усилил звук в миллион раз, и Рик Скарлетт скривился. Снова вспыхнул свет, и возрожденный Бадди Холли запел "Сегодня хорошо повеселимся".
– Пошли, – сказал Скарлетт.
Они встали и направились к левой стене. Когда они приблизились к двери, Спэн начала изображать пьяную и повисла на плече у Рика. Потом она налетела на стоявшего у двери охранника, и, пока тот пытался ее оттолкнуть, Скарлетт распахнул дверь.
В центре маленькой комнаты двое мужчин – белый и черный, – склонились над зеркалом, на которое был насыпан кокаин.
– Полиция! – крикнул Рик, и белый от неожиданности вдохнул порошок в легкие. Он тут же начал кашлять и давиться. Остаток кокаина взлетел над столом серебристым облачком.
– Эй, в чем дело? – спросил Желтый Костюм, увидев входящую следом Спэн. Она коротким ударом в живот отбросила кинувшегося за ней охранника и захлопнула дверь.
– Полегче, – сказал Скарлетт, – и никто вам ничего не сделает.
Кроме этих двоих, в комнате было еще шестеро негров – все в кожаных куртках и с коками, как у Литтл Ричарда. Повсюду валялись гитары и барабаны, а на столе лежало несколько масок вуду. Теперь они пустыми глазами смотрели на Желтого Пиджака, который молча ждал развития событий.
– Мы ищем Джона Линкольна Харди, – сказал Скарлетт.
– Вы же видите, что его здесь нет.
– А вы кто?
Желтый Пиджак помолчал, потом ответил:
– Ракстроу. Стив Ракстроу.
– А он? – Скарлетт кивнул в сторону продолжающего кашлять белого.
– Спросите его.
– Я повторяю вопрос: кто он?
– Это наш барабанщик. Шли бы лучше посмотрели концерт.
– Где Харди?
– Понятия не имею. Я ему не сторож.
