Охотник за головами - Слэйд Майкл
Рик Скарлетт для полицейского был чересчур самоуверен и негибок. Но эта негибкость делала его абсолютно надежным в вопросах служебной этики. Так что и здесь принцип дополняемости оправдывал себя.
Харди представлялся Деклерку самым перспективным направлением. Благодаря Скарлетту и Спэн его удалось связать с Грабовски и с перевозкой героина, а Типпл с его записями позволил соединить культ вуду с обычаем транспортировки героина в человеческих черепах. Найденное черное дерево, возможно, было как-то связано с находкой Авакумовича. Теперь стоял вопрос о том, какую роль во всем этом играет Нью-Орлеан.
Неплохо бы выяснить, и лучше всего это смогут сделать эти двое.
– Жаль, что не могу поехать с вами.
– Сэр? – Спэн нахмурилась.
– Мои предки жили в Луизиане. Мой отец там родился.
Спэн коротко кивнула. Глаза Скарлетта горели воодушевлением.
– Значит, вы пришли ко мне за разрешением?
– Да, сэр.
– Что ж, вы его получили. Можете лететь в Нью-Орлеан.
* * *11.20
ОН – особое наблюдение, – впервые было применено в деле Клиффорда Олсона. Ядро этой группы составляли десять человек, и о ее существовании мало кто знал даже в полиции. Техника, которую они применяли, была заимствована из опыта английской, американской и израильской спецслужб, но кое-что они придумали и сами. Их арсенал включал компьютеры, инфракрасные камеры, гироскопические бинокли. По одному только подозрению ОН могло направить до сотни людей на слежку за любым человеком.
В 11.20 утра они сменили уставшую Монику Макдональд и начали следить за Мэттью Полом Питта.
Об этой операции знало только руководство КККП.
Королева
НЬЮ-ОРЛЕАН, ЛУИЗИАНА
Суббота, 6 ноября, 15.45
– Ты бывал здесь? – спросила Кэтрин Спэн.
– Только однажды, с отцом – ответил Рик Скарлетт. – Очень давно.
Они долетели на самолете "Эйр Канада" до Сиэтла и там пересели на борт "Интерн Эйрлайнз". Когда самолет уже приземлялся на аэродроме Муасан, Скарлетт взглянул в окно и увидел зеленый океан, в котором там и сям поблескивали прожилки воды. Сеть шлюзов и дренажных станций сводила болота в каналы, которые, в свою очередь, вливались в озеро Поншартрен.
Их встретили двое мужчин, абсолютно не похожих друг на друга. Один, Люк Уэнтворт из ФБР, был белым с короткими рыжеватыми волосами и выдающимся вперед подбородком. Он носил серебристые солнечные очки и шикарный голубой костюм, стоивший не менее тысячи долларов. Спэн он почему-то показался похожим на Пола Ньюмэна.
Черный же смутно напоминал ей Мартина Лютера Кинга. Он представился Джоном Джефферсоном из местной полиции.
– Добро пожаловать в Нью-Орлеан, – сказал он голосом, тягучим, как расплавленное железо.
Канадцы кивнули и обменялись рукопожатиями.
– Я слышал, там, откуда вы приехали, все время идет дождь, – заметил фэбээровец.
– Идет, – кивнула Спэн.
– Это плохо. Терпеть не могу дождь.
Едва выехав из аэропорта, Скарлетт и Спэн сразу вспотели. День был ясным, а воздух – жарким и влажным. Лицо Уэнтворта тоже покраснело, и по щекам поползли капельки пота. Джефферсон, однако, не обращал на жару никакого внимания.
Когда они въехал в город, Скарлетт заметил:
– Эта жара, похоже, плохо действует на людей. Тут много кладбищ.
– Это еще что, – сказал Джефферсон. – Всего в городе их больше тридцати. Нью-Орлеан больше похож на город мертвых, чем живых. Могилы строят под землей из-за сырости. Тут нельзя выкопать яму, чтобы она тут же не наполнилась водой. В колониальные времена гробницы делались, как настоящие дома, с крышей и окнами. Таких много на первом городском кладбище Святого Луи.
– Это там похоронена Мари Лаво? – спросила Спэн.
– Вероятно, но некоторые считают, что ее похоронили в безымянной могиле на втором кладбище Святого Луи. Надгробия сохранились в обоих местах – крест, усыпанный кирпичной крошкой.
– А кто такая Мари Лаво? – спросил Скарлетт.
– О, – Джефферсон повернулся к ним, на секунду выпустив руль. – А мне сказали, что вы интересуетесь вуду.
– Я – да, – сказала Спэн, улыбаясь. – А мой друг таскает сумки.
Лицо Скарлетта побагровело, но он ничего не сказал.
– Мари Лаво, – пояснил Джефферсон – была мулаткой и Великой Королевой вуду.
– Вуду! – фыркнул Уэнтворт. – Кусок дерьма! – это были его первые слова за всю дорогу. В основном он смотрел в окно и явно находил общество гостей скучным.
– Что ж, – сказал Джефферсон, игнорируя мнение джентльмена из ФБР, – если вас интересует вуду, я к вашим услугам. Что вы хотите узнать?
– Насколько оно распространено сегодня? – спросила Спэн.
– Очень широко и очень далеко от своих корней. Правда, чистый культ еще существует. И, конечно, остается Гаити.
– Скажите, в этом есть что-то? Понимаете меня? – вопрос удивил Скарлетта и заставил Уэнтворта оторваться от созерцания луизианских пейзажей.
– Сам я родился в Филадельфии, – улыбнулся Джефферсон, – но мой кузен вырос здесь, в маленьком луизианском городке. Я навестил его однажды, когда мне было лет восемь или девять. Тогда я и узнал, что в этом городишке было несколько докторов худу и колдунов. Внешне они не отличались от других, но к ним ездило много людей, даже из соседних штатов. Один из этих колдунов заходил иногда к моей бабушке, и тогда нас с братом выгоняли играть на улицу. Даже мой отец, хоть и получил хорошее по тем временам для черного образование, уважал эти южные обычаи.
Справа Спэн увидела громадный Луизианский супердом, похожий на приземлившееся летающее блюдце.
– На Гаити правда жутко, – продолжал Джефферсон. – Вечером на перекрестке я видел там двоих мужчин, одного в белом, другого в черном, которые кружились без остановки, спина к спине, как сиамские близнецы. Колдуны – там их называют «зобоп», – организуются в группы наподобие масонских лож. Они собираются по зову барабанов на перекрестках и совершают свои церемонии. Гаитяне верят, что можно увидеть едущий пустой автомобиль, который ведет невидимый зобоп.
Уэнтворт достал платок и с шумом высморкался.
– На одной из наших пленок имеется фраза "зомби пошел". Можете объяснить, что это значит?
