Коди Макфейден - Лик смерти
Кивнув, Тереза встала и принялась собирать тарелки. Сара ей помогала. И вновь воцарилось молчание. Ребекка курила сигарету и смиренным, полным отчаяния взглядом следила за Дэннисом, который, в свою очередь, не сводил глаз с Терезы, еле сдерживая эмоции, значения которых Сара еще не могла понять. Это было ей чуждо.
Дома за обедом всегда разговаривали, рассказывали истории, хохотали. Собаки вертелись тут же. Папа поддразнивал Сару, мама наблюдала за ними и улыбалась. Там, дома, Сару любили, и мир был полон шуток и света. А в этом мрачном мире ее на каждом шагу подстерегает опасность. Здесь Сару никто не любит, нисколечко…
Вслед за Терезой она пошла на кухню.
— Я буду споласкивать тарелки, а ты ставь их в посудомоечную машину. Знаешь, как это делается?
Сара кивнула:
— Раньше я помогала маме.
Тереза улыбнулась. Они приступили к работе и действовали очень слаженно.
— А кто это — Джесси? — спросила Сара.
— Сирота, как и мы, живет у Паркеров. Ему шестнадцать. — Тереза пожала плечами. — Джесси славный, только начал дерзить Дэннису. Не думаю, что он здесь надолго задержится.
Сара положила вилки в ящик.
— Почему? — спросила она. — Что с ним тогда случится?
— Он будет доставать Дэнниса, Дэннис начнет его бить, и тогда Джесси останется только отвечать ударом на удар. Даже такая сука, как Карен Уотсон, не сможет этим пренебречь.
Сара взяла у Терезы тарелку.
— А что, миссис Уотсон — нехорошая?
— Нехорошая? Конечно, Ребекка и Дэннис дурные люди, но Карен Уотсон — просто исчадие ада.
Сара и это приняла к сведению. «Исчадие ада».
Они закончили споласкивать посуду. Тереза взяла моющее средство, налила в посудомоечную машину и включила ее в сеть. Приглушенные звуки работающей машины успокоили Сару. Они совсем не отличались от тех, которые она слышала дома.
— А теперь пойдем в нашу комнату. Немедленно. Дэннис наверняка уже в стельку пьян.
Сара вновь почувствовала себя в опасности. Она уже начала понимать, что за жизнь с Паркерами. Словно в кромешной темноте ты пробираешься по минному полю, а враг локатором улавливает каждое твое неосторожное движение. Атмосфера этого дома была невыносимой и напряженной, опасность грозила на каждом шагу.
Испуганная Сара вслед за Терезой вышла из кухни. Она мельком взглянула на диван в гостиной, когда они проходили мимо. То, что там творилось, потрясло девочку до глубины души. Ребекка и Дэннис целовались. Конечно, ничего ужасного в поцелуях Сара не находила, мама и папа целовались много раз. Но Ребекка была без майки и с обнаженной грудью! При виде этого у Сары что-то сжалось в животе. Интуитивно она понимала: это зрелище не для ее глаз.
Целоваться — это прекрасно; грудь… ну что ж, грудь есть у всех женщин, будет и у нее, но поцелуи вкупе с обнаженной грудью… Сара покраснела и почувствовала тошноту. Они вошли в спальню. Тереза, стараясь не шуметь, очень осторожно закрыла дверь.
(Враг слышит все!)
Сара в изнеможении присела на кровать.
— Мне очень жаль, что ты увидела это, — в гневе прошептала Тереза. — Нельзя так себя вести, если в доме другие люди, особенно дети.
— Мне здесь не нравится, — тихо произнесла Сара.
— И мне тоже, мне тоже. — Тереза умолкла. — Знаешь, что я тебе скажу? Ты поймешь, когда вырастешь. Не верь мужчинам. Они хотят только одного — того, что ты видела на диване. А некоторым наплевать на твой возраст. Им так даже больше нравится.
Столько горечи прозвучало в словах Терезы, что Сара не могла не повернуться. Тринадцатилетняя девочка, с точки зрения Сары, почти взрослая, плакала тихими сердитыми слезами, которые можно было только почувствовать, а не увидеть. Сара подскочила к ее кровати, села рядом, обвила Терезу ручонками и крепко-крепко прижалась к ней. Она сделала это не задумываясь, бессознательно, так подсказало ей сердце.
— Тише, тише, не надо плакать, Тереза. Все будет хорошо. Не плачь.
Старшая девочка поплакала еще немного, вытерла слезы и заставила себя улыбнуться.
— Нет, ну ты посмотри, разревелась как маленькая!
— Все хорошо, — ответила Сара, — мы же сестры, а сестрам можно сколько угодно плакать друг перед другом, правда ведь?
Слова Сары поразили Терезу в самое сердце, наполнив ее исстрадавшуюся душу воспоминаниями о прежнем счастье.
Годы спустя Сара вспомнит эту минуту и поймет, что именно она заставила Терезу сделать то, что она сделала.
— Да-а, — дрожащим голосом ответила Тереза. — Мы сестры.
И она стиснула Сару в объятиях. Сара, закрыв глаза, еще крепче прижалась к ней, глубоко вздохнула и ощутила запах Терезы. «Так пахнут летние цветы». И на минуту, лишь на минуту, Сара почувствовала себя в безопасности.
— А теперь, — с улыбкой сказала Тереза, разомкнув объятия, — давай поиграем. Правда, у нас есть только «Поймай рыбку».
— Я люблю эту игру!
Девочки улыбнулись друг другу и стали играть, не обращая внимания на шум и стоны, доносившиеся из другой части дома. Они чувствовали себя в безопасности на своем маленьком плотике, дрейфующем в мрачном, бурном море.
Глава 27
Тереза и Сара играли часа полтора, а потом еще два часа не могли наговориться. Тереза рассказала Саре о своей маме и показала ее фотографию.
— Красивая, — восхитилась Сара.
Малышка не солгала. Женщине на фотографии было лет двадцать пять, она напоминала латиноамериканку, но у нее были явно экзотические корни, судя по разрезу смеющихся глаз, необычным чертам лица и роскошной гриве каштановых волос.
Тереза, улыбаясь, еще раз взглянула на фотографию своей мамы, прежде чем положить ее под матрас.
— Да, красивая. Она была еще и очень веселая, очень… и всегда смеялась. — Вдруг улыбка исчезла. Лицо Терезы словно заледенело, а взгляд стал отдаленным. — Ее изнасиловал… прости, ее убил какой-то мерзавец. Человек, который любил мучить женщин.
— Мою мамочку тоже убил плохой человек.
— Правда?
— Да, — печально произнесла шестилетняя Сара. — Только никто мне не верит!
— Почему?
И Сара рассказала Терезе историю о Незнакомце, о том, что он заставил сделать ее родителей. Когда она закончила, Тереза несколько минут не могла произнести ни слова.
— Какой кошмар! — в конце концов воскликнула она.
Сара с надеждой взглянула на свою новую сестру:
— Ты мне веришь?
— Конечно, верю!
Острое чувство любви к Терезе пронзило Сару в ту же секунду.
Спустя годы она размышляла об этом, пытаясь понять, действительно ли Тереза поверила ей. Размышляла… а потом выбросила из головы. Правда уже не имеет значения. Тереза дала Саре ощущение безопасности, вселила надежду, когда она нуждалась в ней больше всего. И Сара полюбила ее навсегда.
Ребекка постучала к ним в дверь, прежде чем часы пробили десять.
— Пора спать!
Теперь девочки лежали в темноте и смотрели в потолок. Сара даже позволила себе немного расслабиться. Все было плохо, очень плохо; со сном во сне ничего не вышло. Сара понимала, что дом Паркеров не лучшее место, и не знала, что ее ждет впереди. Но она больше не одинока, и это чувство было для нее самым главным.
— Тереза? — прошептала она.
— Да?
— Я очень рада, что ты стала моей сестрой.
— Я тоже, Сара, — произнесла Тереза, немного помолчав. — А теперь давай спать.
Впервые за много дней Сара спала без сновидений. Ее разбудили какие-то звуки. В кромешной тьме она увидела человека, склонившегося над кроватью Терезы. «Незнакомец!» — пронеслось у нее в голове, и Сара заплакала от страха.
Звуки затихли, и в комнате повисла зловещая тишина.
— Кто это? Сара? Ты не спишь?
Сара узнала голос Дэнниса. Страх сменился неловкостью, затем ею вновь овладела тревога. «Зачем он пришел?»
— Ну-ка отвечай, девчонка, ты не спишь? — прошипел Дэннис противным голосом.
Сара опять заплакала и кивнула. «Он не видит тебя, глупая!» — мелькнуло у нее в голове, и заикаясь она произнесла:
— Не сплю.
И вновь стало тихо. Сара слышала только тяжелое дыхание Дэнниса.
— Засыпай-ка опять. Или помалкивай!
— Все в порядке, Сара, — произнесла Тереза слабым голосом. — Только закрой глазки и заткни ушки.
Сара, дрожа от страха, зажмурила глаза и с головой накрылась одеялом. Уши она не заткнула, а, наоборот, прислушалась.
— Ну, давай, возьми его в рот, — услышала она шепот Дэнниса.
— Не надо, Дэннис, я не хочу… Пожалуйста, Дэннис, оставь меня в покое.
Голос Терезы был исполнен страдания. Затем послышался резкий звук и затрудненное дыхание Терезы. Сара задрожала мелкой дрожью.
— Быстро возьми его в рот, а то я найду, куда его засунуть! И будет еще больней! Поняла?
Наступившее молчание казалось бесконечным. А потом послышались чмокающие звуки.
