Томас Харрис - Красный дракон
Полтора года Фрэнсиса держали в спрингфилдском доме ребенка, потом перевели в сиротский приют Моргана Ли.
Приют возглавлял преподобный С. Б. Ломаке по прозвищу Братец Бадди. Он собрал всех мальчиков и девочек и рассказал им, что у Фрэнсиса заячья губа, но они ни в коем случае не должны его дразнить.
Братец Бадди просил детей молиться за Фрэнсиса.
* * *Родив Фрэнсиса, его мать быстро встала на ноги во всех отношениях.
Вначале Мэриан Долархайд поступила машинисткой к деятелю демократической партии Сент-Луиса. С его помощью ей удалось расторгнуть брак с отсутствовавшим мистером Тривейном.
При разводе о ребенке не упоминалось.
С матерью у Мэриан был полный разрыв.
— Я тебя вырастила не для того, чтобы ты стала подстилкой этому ирландскому ублюдку! — заявила миссис Долархайд на прощанье, когда Мэриан уходила из дома с Тривейном.
Однажды бывший муж позвонил Мэриан на работу и заявил торжественным и благочестивым тоном, что спас свою душу и хочет узнать, не могут ли они с Мэриан и ребенком, «которого он не имел счастья лицезреть», начать втроем новую жизнь. Похоже, дела у него были хуже некуда.
Мэриан сказала, что ребенок родился мертвым, и повесила трубку.
Муж напился и пришел с чемоданом в пансион, где жила Мэриан. Когда она велела ему убираться, он сказал, что во всех бедах виновата только она. И добавил, что ребенок, скорее всего, был не от него.
Мэриан Долархайд пришла в ярость, описала в подробностях, что за сыночка породил муженек, сказала, что он того заслужил, не преминув при этом напомнить, что в семье Тривейнов было двое с волчьей пастью.
Мэриан выставила бывшего мужа за дверь и велела ему больше никогда не появляться. Он и не появлялся, но через несколько лет, к тому времени Мэриан вышла замуж за богача и жила припеваючи, напившись в доску, позвонил ее матери.
Тривейн рассказал миссис Долархайд о ребенке-уроде и заявил, что в рождении монстра виноваты не Тривейны, а Долархайды — ведь у миссис Долархайд тоже торчат зубы.
Через неделю трамвай в Канзас-сити разрезал Майкла Тривейна пополам.
Узнав от Тривейна о том, что у Мэриан есть ребенок, миссис Долархайд провела без сна всю ночь. Высокая, худощавая бабушка Долархайд видела в кресле-качалке и глядела в горевший камин. К утру она обхватила руками голову и стала медленно раскачиваться в кресле.
Где-то на верхнем этаже ее большого дома кто-то громко вскрикнул во сне. Над головой бабушки Долархайд скрипнули половицы: кто-то поплелся в ванную.
Затем раздался тяжелый стук упавшего на пол тела и стон.
Бабушка Долархайд, не отрываясь, смотрела на огонь. Она раскачивалась все быстрей и быстрей, и стоны наверху постепенно стихли.
* * *Незадолго до того, как Фрэнсису Долархайду исполнилось пять лет, в приют пришла первая и последняя посетительница.
Он сидел в насквозь провонявшей убогой пищей столовой. К нему подошел большой мальчик и отвел его в кабинет Братца Бадди.
Там его ждала высокая, пожилая, густо напудренная женщина с тугим пучком на затылке. Ее лицо было белее мела. Ее седые волосы, зубы и глаза, казалось, были покрыты желтоватым налетом.
Фрэнсиса больше всего поразило то, что, увидев его, женщина довольно улыбнулась. Это он запомнил на всю жизнь. Еще бы — такого никогда не случалось! И не случится…
— Это твоя бабушка, — сказал Братец Бадди.
— Здравствуй! — улыбнулась миссис Долархайд.
Братец Бадди утер губы длинными пальцами.
— Скажи «здравствуйте». Ну же!
Фрэнсис научился говорить кое-какие слова, закрывая ноздри верхней губой, но с приветствиями у него было туго. — «Ддаффу», — все, что он мог сказать.
Но бабушка пришла в еще больший восторг.
— А «бабушка» ты можешь сказать?
— Постарайся сказать «бабушка», — велел Братец Бадди.
Взрывная «б» никак не выходила у Фрэнсиса. Он разревелся.
Рыжая оса жужжала и билась в потолок.
— Ничего, — успокоила его бабушка. — Я уверена, что ты можешь сказать, как тебя зовут. Такой большой мальчик наверняка умеет произносить свое имя. Ну, скажи! Для меня!
Мальчик просиял. Большие ребята научили его говорить это слово. Он так хотел угодить бабушке. Он сосредоточился и отчетливо произнес:
— Выблядок.
* * *Спустя три дня бабушка Долархайд забрала Фрэнсиса из приюта. И тут же, не откладывая, начала учить его говорить. Они упорно разучивали одно и то же слово: «мама».
* * *Через два года после того, как Мэриан Долархайд развелась с первым мужем, она вышла замуж за Говарда Вогта, преуспевающего юриста, имевшего большие связи в высших кругах Сент-Луиса и среди бывших приятелей Пендергаста в Канзас-сити.
Вогт, вдовец с тремя малолетними детьми, человек в высшей степени честолюбивый, был на пятнадцать лет старше Мэриан Долархайд. Всю свою ненависть он сосредоточил на сент-луисской газете «Пост-Диспетч», которая здорово подпалила ему перышки, раздув скандал с регистрацией выборщиков в 1936 году, а в 1940 году помешала стать губернатором штата.
К 1943 году звезда Вогта снова начала восходить. Он был выдвинут кандидатом в законодательное собрание штата и имел все шансы стать делегатом предстоящего съезда.
Мэриан проявила себя как очаровательная, гостеприимная хозяйка, и Вогт купил прекрасный старинный особняк на Олив-стрит, где они устраивали пышные приемы.
Через неделю после того, как Фрэнсис Долархайд поселился в доме бабушки, она повезла его туда.
Миссис Долархайд ни разу не была у своей дочери. Служанка, открывшая ей дверь, разумеется, не знала ее.
— Я — миссис Долархайд, — сказала бабушка и, громко топая, прошла мимо служанки.
Ее комбинация на три дюйма висела сзади из-под платья. Бабушка провела Фрэнсиса в большую гостиную, в которой уютно потрескивал камин.
— Кто там, Виола? — раздался сверху женский голос.
Бабушка торопливо прошептала:
— Иди к матери, Фрэнсис. Иди к матери. Беги!
Он отшатнулся и съежился под ее пронзительным взглядом.
— Иди к матери! Быстро! — Бабушка схватила его за плечи и подвела к лестнице. Он взобрался по ступенькам и, оглянувшись, посмотрел вниз. Бабушка кивком показала наверх.
В конце незнакомого коридора он увидел открытую дверь.
Мать сидела за туалетным столиком и красилась, глядя в зеркало, по краям которого горели лампочки. Она готовилась к политическому митингу, куда не полагалось являться слишком нарумяненной. Она сидела спиной к двери.
— Меме, — пропищал Фрэнсис, как его учили. Он очень хотел, чтобы у него получилось. — Меме!
Она увидела его отражение в зеркале.
— Если тебе нужен Нед, то он еще не вернулся из…
— Меме! — он вышел на свет, на безжалостный свет…
Мэриан услышала внизу голос матери, требовавшей чаю. Ее глаза округлились. Она сидела все в той же позе, потом вдруг быстро выключила лампы, освещавшие зеркало, и ее изображение исчезло. Мэриан издала тихий жалобный стон и всхлипнула. Может, она горевала о себе, а может, о нем.
После этого бабушка водила Фрэнсиса на все политические сборища и объясняла, кто он и откуда. И со всеми заставляла здороваться. А «здравствуйте» они дома не разучивали.
Мистер Вогт проиграл выборы, не добрав 1.800 голосов.
ГЛАВА 26
В бабушкином доме Фрэнсиса Долархайда повсюду окружали ноги со вздувшимися сизыми венами.
Еще три года назад бабушка основала дом престарелых. С тех пор как в 1936 году умер ее муж, бабушке хронически не хватало денег. Дело в том, что ее воспитали как леди, поэтому она не умела в одном месте купить, в другом перепродать.
У нее был большой дом и куча долгов, оставленных мужем. Брать постояльцев она не могла — дом располагался в очень уединенном месте. Бабушка могла потерять дом.
Когда газеты объявили о том, что Мэриан вышла замуж за богатого мистера Говарда Вегга, бабушка расценила это как дар небес. Она много раз писала дочери, умоляя о помощи, но так и не получила ответа. А когда звонила ей по телефону, служанка всегда отвечала одно и то же: «Миссис Вогт нет дома».
Потеряв последнюю надежду, бабушка договорилась с властями и стала селить у себя неимущих бездомных стариков, за каждого получая деньги от окружных властей.
Иногда, если властям удавалось разыскать родственников этих несчастных, перепадали кое-какие денежки и от них.
Бабушка едва сводила концы с концами, пока не надумала селить у себя в частном порядке стариков, принадлежащих к среднему классу.
За все это время Мэриан не оказала ей ни малейшей поддержки. А ведь у нее были средства!
Теперь Фрэнсис Долархайд играл на полу в окружении множества ног. Фрэнсис играл в машинки с бабушкиными пластинками маджонг, обвозя их вокруг узловатых старческих ступней, похожих на скрюченные корни.
