Час убийства - Гарднер Лиза

Тина посмотрела на стены. Осторожно встала на край своего камня, сосчитала до трех, потом верхней частью тела качнулась вперед. Красные, воспаленные ладони с силой ударились о стену. Несколько секунд резкой, пронзительной боли. Ноги ее стояли на камнях, тело прижималось к стене ямы.

Стена оказалась прохладнее, чем ожидала Тина, и была покрыта чем-то влажным. Зеленью, решила она, притом скользкой. Как скала, покрытая водорослями или плесенью Тине хотелось с отвращением отдернуть руку. Но она заставила себя снова ощупывать стену, ища упор для руки.

Это не скала, поняла Тина через несколько секунд. Грубая поверхность была слишком ровной, без выступов или щелей. Зернистой, слегка царапающей ладони. Бетон, догадалась она. О Господи, она в искусственной яме, Этот сукин сын бросил ее в самодельный ад!

Означает ли это, что она на каком-то заднем дворе. Мысли Тины лихорадочно заметались. Может, это населенное место? Если бы только вылезти, найти путь на поверхность…

Но если она в населенном месте, почему никто не ответил на ее крики? И что это за грязь? Мутная, болотистая жижа, кишащая черт знает какими тварями… Вероятно, у него есть дом где-то в пустынной местности в лесу, вдали от цивилизации, и о нем никто не знает. Скорее всего это так, учитывая его склонности.

Но все-таки если бы вылезти… На поверхности можно побежать, спрятаться, отыскать дорогу, пойти по ручью. Даже если она глубоко в глуши, наверху у нее была бы возможность выжить. Здесь – едва ли.

Тина снова начала ощупывать бетонную стену. Теперь уже быстрее и решительнее. И вскоре нашла то, что нужно. Какую-то лозу. Длинную, зеленую, узловатую. Потом еще одну и еще. Они тянулись то ли к грязи, то ли от нее. Для Тины это не имело значения.

Обмотав три лозы вокруг руки. Тина потянула их для пробы. Они казались крепкими, упругими. По ним можно было лезть как по веревке. Упираться ногами в стену и подтягиваться. Почему бы и нет? Она десятки раз видела такое по телевизору.

Воодушевленная, Тина перепрыгнула опять на камень, служивший ей ложем, и осмотрела все, чем располагала. Сумочка ей понадобится – там еда, и как знать, что еще может пригодиться. С ней просто. Тина повесила сумочку на плечо, стараясь не вскрикнуть от боли, когда ремешок прикоснулся к обожженной солнцем коже. С водой было сложнее. Бутыль в сумочку не входила, вряд ли удастся держать ее и лозу одной рукой.

У Тины мелькнула мысль выпить всю воду. Почему бы нет? Вода будет так приятно струиться по горлу, чудесная, чистая. А она попытается выбраться отсюда. Спастись из этого ада. Если выберется наверх, припасы ей больше не понадобятся.

Вот это еще неизвестно. Она даже не знает, что там, на верху. Нет, хватит пить. Воду нужно взять с собой, несмотря на то что бутыль тяжелая и горячая. Это весь ее запас.

Платье. Ткань тонкая, легкая. Ее можно разорвать на полосы и привязать ими бутыль к сумочке. Тина потянула подол в разные стороны, но целехонькая ткань выскользнула из ее рук . Пальцы распухли и плохо действовали. Тина пыталась разорвать ее снова, снова и снова, тяжело дыша и приходила в Бешенство. Проклятая ткань не рвалась. Нужны ножницы. А вот это в сумочке и нет.

Она подавила рыдание. Вновь почувствовала себя побежденной, когда опять налетели комары, привлеченные ее и подвижностью. Нужно двигаться, нужно что-то делать!

Лифчик. Снять его и продеть в ручку бутыли, бретельки надеть на руку. Или еще лучше прикрепить лифчик к ремешку сумочки, пусть бутыль свисает с него. Тогда руки будут свободны и она подтянется. Превосходно.

Тина стянула с себя платье. Мухи и комары сразу же оживились. Нетронутое белое тело. Свежие, неокровавленные участки. Снимая пропитанный потом лифчик, она старалась не думать о них. Нейлоновая ткань была липкой. Тина поморщилась и, вздохнув, сняла лифчик.

Надевать снова мокрое, пропахшее потом платье казалось сущим мучением. В такую жару гораздо лучше быть нагой, не ощущать ткани, трущей раздраженную соленую кожу. Легчайший ветерок коснулся грудей, спины…

Тина скрипнула зубами и стала натягивать платье, ткань скручивалась и морщилась. Нога ее скользнула по камню. Тина зашаталась, глядя на мутную жижу. Легла на камень и крепко ухватилась за него.

Сердце ее учащенно билось. О, как ей хотелось покончить с этим. Хотелось домой. Хотелось увидеть мать. Хотелось чудесной миннесотской зимы, когда можно выбежать из дома и броситься в глубокий белый снег. Ей вспомнился вкус снежинок на кончике языка. Ощущение того, как они тают во рту. Приятное, щекочущее прикосновение снежинок к ресницам.

Она плачет? Трудно понять, когда все лицо в поту и мухи облепили уголки глаз.

– Я люблю тебя, ма, – прошептала Тина. И тут же отогнала эту мысль, чтобы не заплакать.

Она продела лифчик в ручку бутыли, обвязала его вокруг ремешка сумочки и передвинула ее за спину. Нести эту тяжесть было неудобно, и вода плескалась слишком близко к незакупоренному горлышку, однако ничего лучшего Тина придумать не могла. Запас воды при ней. К делу.

Тина встала на камне и решительно повалилась вперед к стену. Ладони коснулись поверхности. Она стала искать лозы. Нашла шесть. Обмотала по три вокруг каждой руки, чувствуя, как они врезаются в обожженную солнцем кожу. Придется улыбаться и терпеть.

Тина сбросила очень непрактичные сандалии. Еще раз глубоко вздохнула. Лучи солнца падали ей на голову. По щекам катился пот. Насекомые жужжали, жужжали, жужжали.

Тина потянула обеими руками лозы и, подняв правую ногу,уперлась ею в стену. Пальцы искали щель в покрытой водопослями поверхности, нашли сравнительно сухое место и прижалась к нему. На счет «три» она подтянулась.

И тут же почувствовала, что лозы рвутся. Она падала, и нога уже искала каменное ложе. Бутыль раскачивалась, нарушая ее равновесие. Ничего не выйдет, она упадет в грязь.

Тина выпустила лозы и оттолкнулась руками. Шатаясь, встала на свое ложе, чуть не упала, удержалась и с облегчением села на твердую поверхность. Вода, вода, вода. Руки ее лихорадочно нащупали бутыль, чудесным образом не опрокинувшуюся, и стиснули драгоценный запас.

Она снова на камне, она с водой, все в порядке.

Лозы упали в грязь. Тина увидела их концы, надрезанные до середины. А потом, трепеща, опустился листок бумаги, словно сорванный с места движением наверху.

Тина подняла усталую руку, и листок опустился в ладонь.

Она поднесла его к лицу.

Там было написано: «Жара убивает».

«Сукин сын», – хотела выкрикнуть Тина, но горло пересохло, и она издала хриплый шепот. Тина облизнула губы, но это не помогло. Устало свесив голову, она почувствовала, как ее покидают последние силы.

Нужно побольше еды. Побольше воды. Нужно спастись от этой ужасной жары, если она хочет выжить. А комары и желтые мухи вернулись и пировали, пировали, пировали.

– Я не собираюсь умирать здесь, – решительно произнесла Тина, собрав всю силу воли. – Я не умру, черт возьми.

Но если она не может вылезти из ямы….

Взгляд Тины медленно опустился к густой, мерзкой жиже.

Глава 25

– Район поисков разделен на десять участков. Каждая группа из двух человек должна изучить свой участок по карте потом обходить его по координатной сетке. Хорошо, что туристка заблудилась всего сутки назад – она не могла выйти за тридцатипятимильный радиус, а это сужает зону поисков. Плохо, что в этом тридцатипятимильном радиусе находятся самые труднодоступные, крутые склоны во всем парке. Слушайте, что вам нужно знать. Во-первых, заблудившиеся туристы непременно идут вниз. Усталые, изнуренные, потеряв ориентацию, они идут вниз по склону, даже когда помощь находится в двадцати футах за гребнем холма. Во-вторых, туристы тянутся к звуку текущей воды. Все знают, как важна вода, особенно когда человек заблудился. Если на вашем участке есть вода, внимательно осмотрите район потоков и следуйте по ним как можно дальше. В-третьих, вне протоптанных туристских троп местность труднопроходимая. Подлесок густой, почва ненадежная. Высматривайте перевернутые камни, сломанные ветви, истоптанный подлесок. Если эта женщина где-то на тропе, ее, наверное, уже кто-нибудь увидел бы. Так что скорее всего она в чаще, и нам придется нелегко.