Одержимый - Джеймс Питер
– Надеюсь, он играет в футбол лучше, чем водит машину, – невозмутимо ответил Гленн.
Он собрался отхлебнуть еще чаю, но тут зазвонил телефон. Он взял трубку и услышал голос диспетчера:
– Гленн, у меня тут детектив-констебль Ройбак из Большого Лондона, хочет, чтобы кто-нибудь из Хоува ему помог. Могу я соединить его с тобой?
– Конечно.
Полиция Большого Лондона считала себя аристократией и часто вела себя высокомерно по отношению к провинциалам. Но этот детектив был исключением. У него был вежливый, доброжелательный голос.
– Здравствуйте, – сказал Ройбак. – Не могли бы вы оказать мне услугу? Мне нужна помощь в розыске пропавшей женщины. Ее зовут Тина Маккей. Тридцать три года, шеф-редактор лондонского издательства. Ее не видели с раннего вечера прошлой среды 9 июля. Она должна была прийти на свидание и не пришла.
Гленн открыл свой блокнот.
– Мне знакомо ее имя. Нам присылали ее фотографии. Об ее исчезновении много писали, верно?
– Да. Она довольно известная персона в издательском мире. В последний раз ее видели выходящей из редакции около семи вечера того дня. Она забрала машину из находящейся поблизости многоэтажной стоянки – там у нее был контракт на парковку. Сторожа отвлекла сигнализация, включившаяся одновременно у двух машин. Он видел ее машину, выезжающую со стоянки, но только издали, и не мог рассмотреть, кто за рулем. После этого никто о ней ничего не слышал.
– Это расследование убийства?
Краткая пауза.
– У нас нет тела, но можно считать, что да. Таким образом мы пытаемся повысить интенсивность расследования.
– Чем я могу помочь?
– Сейчас я занимаюсь ее платежами. Она подала стандартную заявку на возмещение расходов за неделю, заканчивающуюся 4 июля. Существует квитанция за бензин от гаража на Олд-Шорэм-роуд в Хоуве, датированная 29 июня.
Гленн пролистнул дневник.
– Это было воскресенье?
– Да. На бланке в графе комментария она указала: «Ленч, Роберт Мейсон». Никто из сотрудников издательства и родственников Тины Маккей не знает человека по имени Роберт Мейсон. Похоже, она никому о нем не рассказывала.
– Если она заявила о возмещении расходов, значит, это связано с ее работой, – сказал Гленн.
В ответе прозвучала ехидная нотка:
– Только в том случае, если она не мошенничала с расходами.
– Как можно? Это немыслимо в наше время! – с пафосом возразил Гленн.
Детектив Ройбак засмеялся:
– Ну конечно немыслимо. А раз так, то и не мечтай, парень, смотаться на денек на пляж за мой счет.
– Мне не нужно, – сказал Гленн. – Жизнь здесь и так сплошной пляж.
– Везет. Если понадобится помощь с загорелыми купальщицами, дай мне знать. Я примчусь в мгновение ока.
– Буду иметь в виду. Но учти, ты последний в очереди.
– Все равно спасибо, дружище. Ладно, к делу. Проверишь этого Роберта Мейсона, чтобы мы могли сбросить его со счетов?
– Есть еще что-нибудь на него?
– Нет. Извини.
– Да ладно. Кстати, как тебя по имени?
– Саймон. Саймон Ройбак. А тебя?
– Гленн Брэнсон.
– Случайно, не родственник Ричарда?
– Хотелось бы им быть!
Ройбак сказал, что пришлет факсом полный отчет по расследованию, дал свой прямой рабочий номер, мобильный номер, поблагодарил Гленна и повесил трубку.
Гленн ввел имя Роберта Мейсона в компьютерную базу данных суссекской полиции, но там на него ничего не было. Он открыл телефонную директорию и, к своему ужасу, обнаружил там не меньше ста пятидесяти Мейсонов.
«Сукин сын!» – подумал Гленн. Ройбак скинул на него целый вагон неблагодарного мартышкина труда. Он просмотрел список. «Р» в инициалах присутствовало у пятнадцати человек. Пятнадцать – куда ни шло.
В ожидании факса от Ройбака он думал о Коре Барстридж.
Через пару дней образцы крови и других жидкостей будут проанализированы в лаборатории. К тому времени – к началу следующей недели – придет отчет патологоанатома. Если доктор Черч не обнаружит ничего подозрительного, тело выдадут родственникам для захоронения.
У него есть неделя на то, чтобы убедить себя в том, что это самоубийство.
А он пока даже не знает, с чего начать.
43
Трубку телефона сняла та же самая женщина.
– Здравствуйте еще раз, – сказал Майкл. – Я могу поговорить с Амандой Кэпстик?
Раздражение.
– Она еще не вернулась. Может быть, оставите сообщение?
– Нет, спасибо, я перезвоню.
Он повесил трубку.
Было час дня. Его следующему пациенту было назначено на два. От недостатка сна Майкл чувствовал себя разбитым. Она позвонит, конечно, она позвонит. Она сейчас занята – она говорила ему, что у нее бешеная работа. Просто ее утренняя встреча началась позже, чем она рассчитывала, вот и все.
Он выглянул в окно. С неба все еще лило. Он все равно решил выйти на улицу, так как был голоден и хотел подышать свежим воздухом. Он выйдет на полчаса и, вернувшись, обнаружит в почтовом ящике сообщение от нее.
Он снова проверил почту. Пришел еще десяток новых писем, но он даже не заметил от кого – его глаза искали одно-единственное имя.
Он взял с собой основную часть «Таймс», сине-желтый зонт, какой можно увидеть только на полях для гольфа, – его кто-то забыл в приемной год назад и так и не пришел за ним, – положил в карман плаща мобильный телефон, предупредил Анджелу Уитли, своего секретаря в Принцесс-Ройял-Хоспитал, что выйдет ненадолго, и попросил дать Аманде Кэпстик номер его мобильного телефона, если она позвонит.
Он направился вниз по Тоттнем-Корт-роуд, затем перешел на другую сторону улицы, свернул на Кливленд-стрит и встал в конец короткой очереди, ведущей к окошку его любимого сандвич-бара. Ломтик поджаренного хлеба и тарелка овсянки, которые он съел на завтрак, давно переварились. Он понимал, что своим мрачным настроением он частично обязан низкому уровню сахара в крови.
– Не тревожься, все устроится!
Майкл поднял голову и с удивлением обнаружил, что подошла его очередь. Через окошко ему улыбался невозможно веселый грек – он выглядел так, будто у него на лотерейном билете только что совпали все шесть цифр. Майкл сухо улыбнулся в ответ:
– Вам, грекам, хорошо. Вашими проблемами занимался Байрон.
Грек продолжал улыбаться с видом победителя лотереи.
– А у вас для этого есть господин Блэр. – Он произнес это имя так, словно оно принадлежало божеству.
– Он не поэт.
– Зато хороший премьер-министр, верно?
– Ему досталась спокойная страна.
Майкл заказал сандвич с тунцом и салатом, банан и кока-колу, которую обычно пил только при похмелье. Дождь почти прекратился, и он с коричневым пакетом с едой дошел до Риджент-парка и быстрым шагом спустился к озеру.
Каждый раз, когда он видел на аллее женщину со светлыми волосами, в нем вспыхивала надежда, и он старался рассмотреть ее получше, на случай если это была Аманда. Наперекор всякой логике, он убеждал себя, что такого рода совпадение может иметь место.
Он нашел лавку совсем рядом с водой, защищенную от дождя густой листвой большого каштана, сложил плащ и сел на него – вспоминая тот день, когда Кэти затащила его в «Симпсонс», потому что не могла уже терпеть его изношенный старый. Она называла его нищенским тряпьем. Тогда у него тоже был перерыв на ленч.
Он проверил, работает ли мобильник. На экране было пять черточек – самый сильный сигнал. Если кто-нибудь позвонит, он обязательно услышит.
Он развернул сандвич, начал есть и одновременно проглядывать газету, но не мог сосредоточиться ни на одной статье, пока не увидел заголовок:
«ТРАГИЧЕСКАЯ ТАЙНА ПРОПАВШИХ ЛЮДЕЙ
Согласно отчету, опубликованному на этой неделе национальной службой по поиску пропавших, за прошлый год в Великобритании исчезло 249 762 человека. Исходя из данных, накопленных за последние десять лет, 34 % из них уже никогда не вернутся в свои дома.
Недавно кошмар исчезновения близкого человека обрушился на прикованную к инвалидному креслу мать троих детей Паулетту Флауэринг.
Ее сын Джастин, девятнадцатилетний журналист-стажер, исчез двенадцать дней назад. В последний раз его видели выходящим из редакции газеты „Милл-Хилл мессенджер“, в которой он работал в течение полугода.
„Джастин говорил, что его работа очень нервная, – заявила его мать. – К тому же его расстраивало негативное отношение к нему некоторых сотрудников редакции. Он дважды убегал из школы, но оба раза звонил мне через пару дней, чтобы сообщить, что с ним все в порядке. Я очень тревожусь о нем“».
