Борис Старлинг - Шторм
– И тогда вы его и ударили?
– Да.
– Сколько раз?
– Пару раз по роже. Потом под дых. Когда он сложился, я заехал ему коленом по физиономии и приложил сверху по шее, чтобы он растянулся.
"Это вполне в духе Блайки – расписывать, как он избивал человека".
– Что еще?
– Пару ударов по ребрам.
– И это все?
– Да.
– Значит, если он расскажет мне что-то другое...
– То солжет. Это все, что я с ним сделал. От начала до конца. Я же понимаю, что для обвинения в нанесении телесных повреждений и этого достаточно. Чего, по-вашему, ради стал бы я вылезать с таким признанием, не будь это правдой?
– А он оказывал сопротивление?
– Поначалу да. Даже съездил мне по морде. Но, когда получил под дых, рыпаться перестал.
– Вот, значит, откуда у вас ссадины и синяк?
– Как раз оттуда.
– А потом вы ушли?
– Да.
– А кто-нибудь видел вашу драку?
– Я, во всяком случае, об этом не знаю. На все про все ушло секунд тридцать.
– Вы говорили с Петрой после этого?
– Нет.
Кейт складывает пальцы домиком под подбородком. К сожалению, все это представляется вполне правдоподобным. Конечно, ей придется проверить услышанное, допросить Ирвина Скулара, но разве стал бы Блайки вешать ей на уши лапшу, зная, что она быстро разоблачит любое вранье?
Впрочем, может, и стал бы. Чтобы потянуть время и поводить ее за нос.
Другой вопрос: а стал бы Блайки рассказывать, что Петра изменяла ему, не будь это правдой?
Маловероятно. Для самца-собственника вроде Блайки признание того, что женщина могла предпочесть ему кого-то другого, – это нож в сердце. Именно поэтому Кейт склонна принять его признание на веру.
– Неудачно все для вас сложилось, а? – хмыкает она.
– В каком смысле?
– В смысле убийства. Не случись с Петрой беды, это ваше художество так и не вышло бы наружу. Скулар держал бы рот на замке, потому что ему вряд ли нужны проблемы с женой, Петра – потому что не захотела бы толков о ее склонности трахаться с кем ни попадя на работе. – "Знала бы она, что это, по сути, уже не ее работа!" – Так что нам бы с вами не пересечься. И не предъявила бы я вам обвинение в неспровоцированном нападении, с нанесением телесных повреждений.
– У меня сердце кровью обливается. Но теперь, когда все выяснилось, я могу идти?
Кейт почти вплотную приближает лицо к его физиономии.
– Вы никуда не уйдете.
Он целует ее. От него пахнет дымом, у губ, там, где он держал сигарету, едкий вкус. Едва они успевают коснуться ее губ, она отдергивается и, крутнувшись, чтобы вложить в удар как можно больше силы, закатывает ему оплеуху. На его левой щеке, вдобавок к ссадине на правой, появляются четыре красные отметины от ногтей. Но когда Кейт уходит, он провожает ее самодовольной ухмылкой.
Решив допросить Скулара дома, она отправляется к нему без предупреждения. Он живет в Феррихилл, в сторону от гавани. Место впечатляет – широкая улица, по обе стороны здания из гранита. Дом Скулара угловой, единственный на всей улице, где нет эркера.
Блайки был прав. Ирвин Скулар не Роберт Редфорд, даже и рядом не стоял. Под его коричневой рубашкой вспучивается округлое брюшко, а полоска пробора усыпана крупинками перхоти. Он открывает дверь с набитым ртом, жуя на ходу. Очень осторожно, поскольку на его левой щеке красуется здоровенный кровоподтек. Надо думать, ему трудно не только жевать, но и бриться.
Кейт показывает жетон.
– Я детектив-инспектор Бошам.
В прихожей появляется жена Скулара. Он поворачивается в ее сторону, и Кейт видит рубец на шее, там, куда приложился ребром ладони Блайки.
– Я поставлю твой завтрак обратно в печь, дорогой, – говорит она.
– Спасибо, Шейла.
Она обращается к Кейт:
– Давно пора. На него напали два дня тому назад, а вы только сегодня присылаете человека. Это больше чем тридцать шесть часов. Мы ждем здесь ночью и днем. У меня есть все основания жаловаться.
Без дальнейшего шума Кейт заходит внутрь и проходит в гостиную, главным украшением которой служит газовый камин, не зажженный по причине жаркой погоды. На каминной полке фотографии детей в школьной форме в рамке из дешевого голубого картона. На телевизоре ваза с сухим ароматическим букетом.
– Мистер Скулар, не могли бы вы рассказать мне, откуда у вас травмы?
– На него напали хулиганы, – говорит Шейла. – Трое юнцов, позади здания редакции. Ужас, что творится. А ваша хваленая полиция даже не чешется.
– Мистер Скулар?
– Все было, как сказала моя жена. На меня напали хулиганы.
– Миссис Скулар, почему бы вам не пойти и не поставить завтрак вашего мужа обратно в печь, как вы говорили? – Кейт бросает на нее взгляд, дающий понять, что она не потерпит возражений. – Будет легче, если мы потолкуем с глазу на глаз.
– Давай, любимая, – говорит Скулар.
Шейла встает, разглаживает платье и выходит из комнаты. Кейт снова смотрит на Скулара.
– Итак, мистер Скулар, не хотите ли вы рассказать мне, что произошло на самом деле?
– Было так, как...
– Прежде чем продолжить, вам, может быть, стоит вспомнить, что за дачу ложных показаний предусмотрено строгое наказание. А заодно призадуматься о том, откуда мне вообще известно о вашем избиении, с учетом того, что заявления вы не подавали. И уж наверно, вы понимаете, что простой обход квартир на участке не входит в круг обязанностей детектива-инспектора.
Он молчит. Она продолжает:
– Либо вы рассказываете мне о том, что случилось, либо я попрошу вашу жену сюда вернуться и расскажу ей о том, что ее муж трахал на работе практикантку.
Реакция Скулара говорит Кейт все, что ей нужно знать. В уголке его яростно жующего рта образуется шарик слюны. Он быстро моргает и нервно поглядывает в сторону кухни, боясь, не услышала ли что-нибудь Шейла.
Зря Кейт сомневалась в рассказе Блайки. В кои-то веки этот тип не соврал.
– Он убил ее, – говорит Скулар. – Когда я увидел это вчера в новостях, я понял, что это он. Вы бы видели его лицо. Сумасшедший убийца. Совершенно буквально. Это он, говорю вам.
– Тогда почему вы не позвонили нам и не сообщили об этом?
Он разводит руками и пожимает плечами.
– Расскажите мне, как все было, – говорит Кейт. – С самого начала.
– Он появился ниоткуда.
– Кто это он?
– Он. Ее парень. Какой-то Дрю... как там бишь его.
– А где находились вы?
– Возле офиса.
– Перед ним или позади?
– Сзади.
– Продолжайте.
– Спросил мое имя, сказал, что я трахаю его девушку. И стал меня избивать.
– Куда он вас бил?
– Легче сказать, куда не бил. Повсюду. Везде. В лицо, в солнечное сплетение, по шее. И ногами тоже пинал.
– А вы оказывали сопротивление?
– Я пытался. Разок врезал, но он больше и сильнее меня.
– Куда вы ударили его?
– Вроде в глаз.
– Поцарапали его?
– Нет.
– Нет?
– Нет. Это женщины царапаются, когда дерутся.
Он показывает ей ногти на руках. Они тупые и грязные, но не сломаны.
Блайки сказал, что Скулар поцарапал его. Он солгал.
Если Скулар не царапал Блайки, значит, как подсказывает логика, это сделала Петра.
Что, если Блайки пошел за Петрой, после того как избил Скулара? Что, если он как раз потому и хочет прикрыть себя обвинением в нападении на редактора, что виновен в более тяжком преступлении? И его признание – это защитный маневр?
Кейт снова переводит внимание на Скулара.
– Сколько времени продолжалось избиение?
– Секунды. Он проделал все очень быстро, прежде чем кто-нибудь успел его увидеть.
– А после этого?
– Я пошел домой.
– Вы поехали на машине?
– Да. Боялся угодить в аварию, у меня ведь голова кружилась, и все такое. Но ничего, доехал.
– А что потом?
– С тех пор сижу дома. Жду, когда явится полиция.
Он делает движение, чтобы изобразить вопросительный знак, тем же манером, что и Блайки.
– Но вы так и не сообщили об этом.
– Конечно нет. Всякий раз, когда Шейла приставала ко мне насчет этого, я набирал номер службы точного времени и говорил, что был избит хулиганами и прошу полицию прислать кого-нибудь ко мне домой для взятия показаний.
Кейт с трудом удерживается от смеха. Скулар продолжает:
– Для меня это было единственным способом, во-первых, заставить Шейлу заткнуться, а во-вторых, не дать ей позвонить вам самой.
– Вы находитесь здесь с тех пор, как вернулись домой в понедельник вечером?
– Да.
Это включает всю ночь понедельника. Петра была убита между полуночью и двумя часами. Скулар не может быть Черным Аспидом.
– Как долго вы спали с Петрой?
– Несколько недель.
– Зная при этом, что ее контракт не будет продлен?
У него делается обиженный вид.
– Вы что думаете, я поэтому с ней спал?
– Я думаю, поэтому она спала с вами.
– Вздор.
– А почему тогда?
– Потому что ей не повезло с любовничком. Я слушал ее, чего он никогда не делал. Я дал ей почувствовать себя нужной.
