Лиза Гарднер - Несчастный случай

Он вдруг схватил ее за запястье. Взгляд метнулся к ней. Впервые Рейни увидела его глаза такими — темными, сверкающими от затаившейся в них страсти.

А потом все прошло. Миг пролетел. Рейни замерла, мысли ее метнулись назад, к зеленым полям с желтыми цветами и спокойным, мягко журчащим речкам. Она продолжала прикасаться к нему, но теперь эти прикосновения стали другими, грубыми, бледной имитацией настоящего. Она делала то, чему ее научили в самом начале.

Куинси отодвинулся. Попросил, чтобы она дала ему минутку. Не дала. Рейни была унижена, смущена, пристыжена. И, оставшись верной себе, сказала, что виновата во всем сама, и ушла не попрощавшись. В последующие месяцы ей было легче слушать, как звонит телефон. Если он заставал ее дома, она всегда отделывалась несколькими словами, ссылаясь на дела.

Куинси был прав: она первая перестала отвечать на звонки. Но ведь он должен был понять, в чем дело. Должен был понять и приехать за ней. Но не приехал.

— От меня требуется быть терпеливым, — словно в ответ на ее мысли сказал Куинси. — От меня требуется быть настойчивым. От меня требуется сносить твои перепады настроения, твой норов. А твое тяжелое прошлое! Короче, от меня требуется быть всем. Но мне нельзя злиться и расстраиваться.

— Послушай, у меня и так хватает…

— У меня тоже хватает! У каждого из нас куча проблем. К сожалению, ты считаешь, что только тебе позволено быть капризной. Так вот, у меня есть для тебя новости. В прошлом месяце я похоронил дочь. Сейчас мои коллеги установили наблюдение за ее могилой. Я пытаюсь, но не могу дозвониться до своей бывшей жены, чьи родители могли бы, пользуясь своими связями, добиться снятия этого наблюдения. Я не просто зол, Рейни. Я, черт возьми, вне себя!

— Что ж, в этом твоя проблема — ты берешь пример с меня, хотя именно я должна брать пример с тебя.

— Я не могу быть для тебя совершенством, Рейни, особенно сейчас.

— Да мне не так уж это и нужно! — выпалила Рейни.

Куинси только покачал головой.

— Нужно иметь веру, — тихо сказал он. — Знаю, это трудно, но нужно верить. Есть плохие люди. Некоторые могут причинить тебе зло. Но не все. А пытаться избежать опасности, оставаясь в одиночестве, бесполезно. Одиночество — не защита. Я знаю. Я думал, что если буду держаться на дистанции от семьи, если не буду ни с кем сближаться, то мне ничего не грозит. Потом я потерял дочь, и мне не стало легче от того, что я не был близок с ней. Я развалился на части. Я ничего не могу с собой поделать.

— Куинси…

— Но я соберусь, — продолжал он, словно не слыша. — Я найду этого сукина сына. И если для этого надо быть злым, я буду злым. Если понадобится перестать спать и начать ругаться, я сделаю. Я буду таким, каким потребуется. А теперь, извини, мне надо попробовать дозвониться до Бетти. Куинси повернулся и пошел к машине. Рейни понимала, что должна сказать что-то, но то, что слетело с языка, оказалось сущей бессмыслицей.

— Если ты выжил сейчас, — закричала она ему вслед, — это не значит, что у тебя и дальше все будет так же хорошо. Если ты взял верх сейчас, это не значит, что ты победишь в конце. Всякое может случиться. Шакалов хватает. И… они повсюду, шакалы.

— Спокойной ночи, Рейни.

Он и не подумал остановиться. Если по справедливости, то это Рейни надо было попытаться остановить его. Странно она никогда об этом не думала, но в ее семье не удерживали никого и никогда.

— Старую собаку не выучишь новым фокусам, — пробормотала она в свою защиту.

Но Куинси был уже далеко, и ее никто не услышал.

Час был поздний, начали сгущаться сумерки. Сев в машину, Куинси взял сотовый телефон и набрал номер своей бывшей жены. Но снова попал только на автоответчик.

У Рейни не было сотового. Она зашла в ресторан и воспользовалась платным телефоном в фойе.

— Офицер Эмити? Позвольте вас угостить.

14

К девяти вечера Рейни совсем извелась и была как на иголках. Перед встречей с офицером Эмити — который предложил называть его Винсом, — она успела заскочить в мотель, чтобы принять душ. На автоответчике обнаружилось еще одно послание от адвоката, звонившего утром. Звали его Карл Миц, и ему не терпелось как можно скорее связаться с ней. Он оставил номер пейджера и номер сотового, но Рейни, изучив один и другой, звонить не стала.

Перспективные клиенты никогда не проявляют такого энтузиазма. Перспективные клиенты не звонят по два раза в день. Они никого не ищут — это их надо искать.

Рейни не стала звонить. Она приняла душ. Вымыла волосы. И долго-долго стояла под горячими струями, бившими в плечи и спину. Потом натянула прежнее старье и отправилась в бар.

Офицер Винс Эмити уже ждал ее там. Он тоже успел побывать под душем и красовался теперь в черной рубашке, вправленной в изрядно полинявшие джинсы, и потертых сапогах. Рубашка с трудом обтягивала широкие плечи. Джинсы, когда он поднялся, опасно натянулись удерживая то, что помещалось между бедер. Прекрасный образчик мужчины.

Рейни заказала бутылку светлого «Будвайзера» и сказала себе, что совсем не скучает по Куинси.

— Здесь хорошие ребрышки, — сказал Винс.

— Окей.

— Попробуйте чипсы из сладкого картофеля. Вы когда-нибудь их ели? Стоит того, чтобы перенести потом операцию на открытом сердце.

— Окей.

К ним подошла официантка, и они оба заказали одно и то же: ребрышки и чипсы из сладкого картофеля. Едва официантка отошла, Винс предпринял очередную неуклюжую попытку:

— Долго собираетесь пробыть в Виргинии?

— Не знаю. Сейчас у меня больше вопросов, чем ответов, так что придется по крайней мере немного задержаться.

— Где остановились?

— Мотель номер шесть.

— Знаете, Виргиния может предложить кое-что получше, чем мотель номер шесть. Бывает ведь и свободное время, когда хочется куда-нибудь сходить, посмотреть, так сказать, достопримечательности…

Он не договорил, вежливо предоставив ей самой додумать остальное. Рейни так же вежливо кивнула. И вот тут патрульный Эмити подбросил ей сюрприз, негромко сказав:

— Я навел о вас справки, Рейни. Так что можете не притворяться.

Она напряглась. Это происходило непроизвольно, хотя Рейни вроде бы и примирилась с собственным прошлым. От старых привычек не так-то легко избавиться — Рейни поймала себя на том, что пальцы обхватили холодное горлышко бутылки.

— Вы наводите справки обо всех, с кем встречаетесь?

— Осторожность лишней не бывает. Она бросила многозначительный взгляд на мускулистое тело Винса и была вознаграждена довольной ухмылкой.

— Вы пришли ко мне на работу, задали кучу вопросов, не давали шагу ступить, чтобы не напомнить о себе. Можно сказать, что это старомодно, но, если женщина меня преследует, я обычно навожу о ней справки. Кроме того ваш друг, шериф Хейз, так вас расхваливал, пел такие дифирамбы…

— Он сказал, что меня обвиняли в убийстве?

— Обвиняли, но до суда дело не дошло.

— Не все видят разницу.

— Я из Джорджии, милая. Мы всех женщин считаем опасными — это часть их очарования.

— Какие вы там, на Юге, все благородные и современно мыслящие. Кто бы подумал.

Офицер Эмити снова ухмыльнулся и подался вперед, опершись на старый деревянный стол массивными локтями.

— Вы мне нравитесь, — не ходя вокруг да около, заявил он, — но не надо держать меня за придурка.

— Не понимаю… Что вы имеете в виду?

— Я не тот, с кем бы вы хотели провести этот вечер.

— Люк. — Рейни нахмурилась. — Вот уж у кого слишком длинный язык.

— Шериф Хейз — хороший парень и настоящий друг. Приятно, что в Орегоне есть такие правильные ребята. Но к концу сегодняшнего вечера я стану для вас еще большим другом.

— Неужели?

Подошедшая официантка поставила на стол большие, нагруженные едой тарелки. Как только она удалилась. Винс проговорил:

— Ешьте ребрышки, мэм. А потом я покажу вам машину Аманды Куинси.

Бетти пребывала в чудесном настроении и даже мурлыкала что-то себе под нос. Когда они подъехали к ее темному городскому дому, было уже почти десять, в небе стояла полная луна, и теплый влажный ветерок нежно ласкал ее разгоряченные щеки. Прекрасный день, восхитительный день, и хотя час был уже поздний, Бетти не хотелось, чтобы все закончилось.

— Какой сказочный вечер, — весело сказала она. Тристан улыбнулся. Три часа назад, когда в воздухе повеяло свежестью и день мягко соскользнул в бархатно-багровые сумерки, он снял с себя свитер и накинул ей на плечи. Теперь она куталась в теплую ворсистую ткань, вдыхая аромат его одеколона, столь же дурманящий как и прикосновение его пальцев. Сам же Тристан надел лежавший до того в багажнике темно-синий блейзер. Пиджак был отлично скроен, но в нем было что-то неопределенно знакомое, что-то цеплявшее память. Наконец она поняла, в чем дело, и хихикнула. В этом пиджаке Тристан стал похож на агента ФБР. Превратился в Джимена [6]. К счастью, Тристан воспринял ее объяснение без обиды и даже усмехнулся.