Кэтти Райх - Уже мертва
Шарбонно и я промолчали. Нам самим эта мысль приходила в голову уже не раз.
Опустив руки, Шарбонно прошел к лестнице и начал подниматься. Я проследовала за ним. В комнате нас опять окутала духота. Я приблизилась к импровизированному столу и принялась рассматривать коллаж на стене.
В центре висела большая карта Монреаля. Ее окружали вырезки из газет и журналов. Справа красовались стандартные картинки из журналов вроде "Плейбоя" и "Хастлера". С них на меня взирали молодые женщины, изогнувшиеся в разнообразных позах, почти или вовсе без одежды. Одни – флиртуя, другие – заманивая, третьи – притворяясь, что блаженствуют в оргазме. Убедительно не выглядела ни одна. Вкус подбиравшего картинки было трудно определить. Наверное, ему нравились и блондинки, и брюнетки, и шатенки, худые и в теле. Каждая из вырезок имела очень ровные края и была на определенное расстояние удалена от соседок.
Слева от карты висели газетные статьи. Некоторые на английском, но большинство из французской прессы. Я заметила, что все статьи на английском языке сопровождают фотографии. Я наклонилась вперед и прочла несколько строк об исчезновении девушки, проживавшей в Сенвиле. Мой взгляд скользнул на рекламу "Видеодрома", заявляющего о себе как о крупнейшем дистрибьюторе порнофильмов в Канаде. Рядом располагалась вырезка из "Алло, полиция" о каком-то стриптиз-баре. На фотографии рядом была изображена девушка, наряженная в кожаные подвязки и обернутая цепью. В другой статье рассказывалось о человеке, который проник в чужой дом, сделал из ночной сорочки хозяйки чучело, проткнул его несколько раз ножом и оставил на ее кровати. Следующим мне на глаза попалось нечто такое, от чего кровь опять застыла в жилах.
В коллекции Сен-Жака имелись три аккуратно вырезанные и размещенные в ряд статьи о серийных убийцах. В первой говорилось о Леорольде Дионе, "Монстре из Пон-Руж". Весной 1963 года полиция обнаружила его дома с телами четырех молодых мужчин. Все четверо были задушены.
Во второй перечислялись подвиги Вейна Клиффорда Бодена, который с 1969 года душил и насиловал женщин в Монреале и Калгари. Когда в семьдесят первом он попался в руки полиции, на его счету было четыре убийства. На полях кто-то подписал: "Билл-душитель".
В третьей статье описывалась карьера Вильяма Дина Кристенсона, собственного монреальского Потрошителя. В начале восьмидесятых он убил, обезглавил и расчленил двух женщин.
– Взгляните-ка, – сказала я.
Несмотря на то что в комнате было душно, меня знобило.
Шарбонно тоже подошел к столу.
– Ох, малыш, малыш, – протянул он, осматривая картинки справа. – Любовь в широком смысле слова!
– Вот, – сказала я, указывая на статьи. – Прочтите.
Клодель присоединился к нам, и некоторое время детективы молча пробегали глазами по печатным строкам. От обоих пахло потом, выстиранной хлопковой тканью и бальзамом после бритья. С улицы до нас донесся голос какой-то женщины, зовущей Софи. Я на мгновение задумалась, кто такая Софи: кошка или ребенок?
– Скотина, – пробормотал Шарбонно, ухватив основную идею статей.
– Все это еще не означает, что наш парень – Чарли Мэнсон, – усмехнулся Клодель.
– Конечно же, нет!
Я впервые уловила в голосе Шарбонно ноты раздражения.
– Возможно, у него просто мания величия, – продолжил Клодель. – Или насмотрелся братьев Менедес и думает, что они весьма остроумные. Или считает себя праведником и мечтает победить мировое зло. А может, просто практикуется во французском и находит криминальную тему наиболее интересной. Откуда нам знать? Несколько газетных вырезок еще вовсе не означают, что здесь живет Джек Потрошитель. – Он глянул на дверь. – Где следственная группа, черт возьми?
Сукин сын, подумала я, но вслух ничего не сказала.
Мы с Шарбонно переключили внимание на сам стол. У стены возвышалась стопка газет. Шарбонно при помощи ручки просмотрел их, приподнимая листы и пробегая по ним глазами. В основном это были страницы с объявлениями из "Газетт" и "Ля Пресс".
– Может, этот гад занимается поисками работы, – произнес Шарбонно сардоническим тоном. – Рекомендацию ему, наверное, дал Боден.
– А что внизу? – спросила я, заметив, как под шариковой ручкой Шарбонно мелькнул какой-то желтый лист.
Он еще раз подсунул ручку под нижнюю из газет и отогнул ею все верхние, прижимая их к стенке. Интересно, детективов специально обучают подобным образом манипулировать письменными принадлежностями? – мелькнуло у меня в голове. Нашему взгляду представился блок желтых листов в линеечку – подобными любят пользоваться юристы. На первой странице сверху пестрели какие-то записи. Шарбонно придержал стопку отогнутых газет тыльной стороной ладони, а блокнот выдвинул ручкой.
То, что я почувствовала, увидев статьи о серийных убийствах, не шло ни в какое сравнение с ощущениями, наводнившими мою душу сейчас. Страх, которому я долго не позволяла завладеть собой, с невиданной мощью сдавил мое сердце.
Изабелла Ганьон. Маргарет Адкинс.
Эти имена сразу бросились мне в глаза. Они составляли часть списка из семи пунктов, расположенных на листе с краю. Напротив каждого в нескольких отделенных друг от друга вертикальными линиями колонках были вписаны личные данные перечисленных женщин. Таблица выглядела подобно той, которую составила я, только пять из упомянутых здесь имен я видела впервые.
В первой колонке размещались адреса, во второй номера телефонов. В третьей кратко описывались условия проживания.
Кварт., парадн. дв. зап., кондомин., 1 эт., двор зап.
В следующей колонке напротив лишь некоторых из имен были вписаны наборы каких-то букв. Я взглянула на буквы напротив Адкинс – М. С. Мысли в моей голове заработали в определенном направлении. Я закрыла глаза, напрягла мозг и тут же поняла, что означают буквы.
– Это люди, с которыми они живут, – сказала я. – Посмотрите на Адкинс. Муж. Сын.
– Верно. А у Ганьон – Бр. и Сож. Брат и сожитель, – произнес Шарбонно.
– А что означает До? – спросил давно подключившийся к нам Клодель, указывая на последнюю колонку, которую Сен-Жак заполнил только напротив отдельных имен.
Ответа на его вопрос никто не знал.
Шарбонно перевернул первую страницу, и, увидев записи на следующей, мы все затаили дыхание. Страница была разделена на две части: вверху стояло одно имя, посередине – второе. Под каждым располагалось по три колонки, озаглавленные: "Дата", "В" и "Из" – и заполненные цифрами.
– О Господи! Он за ними следил! Выбирал их и следил! – взорвался Шарбонно.
Клодель промолчал.
– Этот подонок следил за женщинами! – повторил Шарбонно, словно считал, что небольшая перефразировка поможет ему лучше осознать смысл собственных слов.
– Он как будто занимается каким-то исследованием, – тихо сказала я. – Только начал заниматься.
– Что? – спросил Клодель.
– Адкинс и Ганьон мертвы. Их он убил недавно. А все остальные?
– Дьявольщина!
– Где, черт возьми, спецгруппа?
Клодель прошагал к двери и исчез в коридоре. Я слышала, как он ругается, разговаривая с оставшимся у подъезда офицером.
Мой взгляд невольно вновь скользнул к вырезкам на стене. Сегодня мне больше не хотелось думать о списке. Я изнывала от жары, усталости и боли, а осознание того, что мои догадки могут оказаться верными и что теперь я смогу продолжить работу вместе с детективами, не приносило удовлетворения.
Я осмотрела карту, желая переключиться мыслями на что-нибудь отстраненное. Это было довольно подробное изображение острова, реки и районов города. Розовые муниципальные образования пересекали маленькие белые улицы и были связаны между собой красными автомагистралями и синими дорогами. Тут и там их покрывали зеленые пятна, обозначавшие парки, площадки для гольфа и кладбища, оранжевые значки учреждений и ведомств, лавандовые – торговых центров, а промышленные зоны выделялись серым.
Я нашла центр и чуть наклонилась вперед, пытаясь разыскать маленькую улицу, на которой живу. Она состоит из единственного квартала, и, ища ее, я поняла вдруг, почему таксистам всегда так сложно до меня добраться. Я поклялась себе, что в будущем буду более терпелива или постараюсь более подробно объяснять, как меня найти. От Шербрука я проследовала взглядом на запад, к Ги, но поняла, что ушла слишком далеко. В это мгновение в третий раз за сегодняшний день меня охватил безумный ужас.
Мое внимание приковал к себе символ, нанесенный ручкой на оранжевое обозначение Гран-Семинер с юго-западной стороны. Буква "X", заключенная в кружок. Примерно здесь было обнаружено тело Изабеллы Ганьон. Я с замиранием сердца перевела взгляд на западную часть города, ища Олимпийский стадион.
– Мсье Шарбонно, посмотрите, – проговорила я дрожащим голосом.
Шарбонно подошел ближе.
– Где находится стадион?
Он быстро нашел его и показал тупым концом ручки.
