Тайник вора - Александр Жигалин
– Я смотрю, ты, Барон, из-за этих денег готов хоть сейчас Дохлого на ножи поставить, – ощетинился Леший. – А ты с ним на дело ходил? Или, может, как Валет в ту ночь в Неве купался?
– Я не за себя горло рву, ради общего дела.
– Так мы тут все только ему и служим.
– Ладно, – остановил спор Кошель. – Не хотел говорить раньше времени, но видно придётся. Дохлый кони кинул.
Слова, словно пулеметная очередь, ударили по стенам. Кого-то они не задели вовсе, других, чуть царапнув, заставили поежиться, третьи с удивлением повернулись и замерли.
Матерого же ошеломили настолько, что он на мгновение забыл, зачем он здесь.
– Три дня назад пришили в лагере, – добивал Николая Кошель, – в непонятной драке, сунули под ребро заточку. Так что, отмучился, бедняга. Царство ему небесное.
Шорох молчаливого возмущения волной прошелся по залу.
Все присутствующие, отсидевшие по несколько сроков, не понаслышке знали, что такое зона и какие там бывают гладиаторские бои. Иногда возникающие на пустом месте, от одного неудачно сказанного слова с виду безобидные разборки превращаются в настоящее побоище, где в ход идет всё – лопаты, ножи, строительная арматура. И только подразделение солдат, дав очередь в воздух, способно утихомирить разбушевавшихся заключенных.
– Чего ж сразу не сказал? – первым очухался от неожиданно упавшего на голову известия Леший.
– Хотел Матерого на прочность проверить, – довольный произведенным впечатлением, ухмыльнулся Кошель.
– А при чём здесь Матерый? – поспешил выразить удивление присутствующих Слон.
– При том, что в маляве Хряща с зоны, где тянул срок Матерый, указано: за последние четыре месяца наш гость сдружился с Дохлым. И есть мнение, что тот поделился с ним своим секретом.
– Чьё мнение? – не выдержал Николай.
– Хряща.
– Он что, свечку держал, когда я с Дохлым базарил? – Матерый вдруг почувствовал, что начинает выходить из себя.
– Хрящ мужик дельный, – остановил перепалку Леший, – просто так языком болтать не будет. С другой стороны, Матерый тоже прав. Хрящ не может доподлинно знать, рассказал Дохлый про свою тайну или унёс с собою в могилу. Так что ты, Кошель, мозги не пудри, что Хрящ так и отписал в маляве, что, Матерый знает, где находится тайник Дохлого. Скорее всего, он просто поделился своим мнением.
– А я и не утверждаю, – поторопился оправдаться Кошель, – я только сказал, что есть мнение.
– Прямо, как на партсобрании, есть мнение, есть мнение, – не замедлил с коротким, но больным уколом в адрес Кошеля Слон. – Лучше скажи – с каких пор ты переписку с Хрящом по поводу Дохлого ведешь? И по какому такому праву ты в собственное расследование впрягся? Я лично об этом впервые слышу.
– Я не для себя… Я ради общего дела, – стушевался Кошель, не ожидая на первый взгляд, в то же время далеко неприятных вопросов.
– Значит, ради общего дела? – воодушевился Слон, почувствовав, что попал в точку. – А может, это ты посоветовал Хрящу, чтобы тот слежку за Дохлым учинил? А когда понял, что бесполезно, решил воспользоваться исполнительностью Хряща и угробить несчастного?
– Остановись, – тормознул Слона Леший, – опять напраслину тянешь. Фактов на то нет и быть не может, чтобы кого-то в чём-то обвинять. Поэтому последний раз говорю, чтобы в косяк не попасть, думай, прежде чем языком шлёпать.
– А я в твоих советах не нуждаюсь, – не на шутку разошелся Слон, – и за базар меня подтягивать не надо. Я знаю, что говорю. Кстати, для всех, а для тебя, Леший, особо повторяю: я никого здесь не осуждаю и не обвиняю. Пока не обвиняю… Я только задаю вопросы и хочу услышать на них ответы.
– М-да, – подумав, протянул Леший, – может, ты и прав. Но всё равно, вопрос вопросу рознь. Иногда, может похлеще любого обвинения быть. Так что скажешь? – повернулся он к Кошелю.
– Да. Это я просил Хряща присмотреть за Дохлым, – согласился Кошель. – Но к смерти его никакого отношения не имею.
– Это еще проверить надо, – пробурчал Слон, глядя в пустую тарелку перед собой.
– Проверим, – согласился Леший.
– Я чего-то, братва, не догоняю, – решил перевести разговор в нужное русло Кошель, – вместо того, чтобы расспросить Матерого, некоторые пытаются посадить на измену меня. Если я что-то и сделал не так, то только исключительно в интересах нашего дела.
– Действительно, – поддержал Кошеля Барон, – может, пришло время расспросить Матерого. Пусть скажет, что обо всём этом думает он сам.
Николай почувствовал на себе острые, как стрелы, взгляды. Собравшись с мыслями, он поднялся с места и, взяв со стола бокал, словно на дне того находились ответы на заданные ему вопросы, окинул присутствующих взглядом.
– Хотите услышать, что обо всём этом думаю я?
Николай вдруг вспомнил последние слова Дмитриева, в день, когда обсуждали предстоящий сходняк: «Почувствуешь, что прижат к стене, знай, Кошель выполняет заказ ФСБ, стараясь найти хоть что-то, что сможет пролить свет на всю эту историю. Что именно, пока сказать не могу, потому что не знаю. Но уверен, если через тебя не найдет дорогу к тайнику Дохлого, то уже через две недели его самого со всеми потрохами отдадут на съедение братве. Эта информация поможет тебе. При этом, говорить вслух, не имея на то фактов, не советую. Не поймут».
Вспомнив слова Дмитриева, он вдруг почувствовал рядом плечо друга.
– Действительно, в последние месяцы моей отсидки Дохлый рассказал мне всё, – уверенно начал Николай. – Про Валета, про то, как тот вышел на фирму. Как они втроем проникли в контору и как взяли из сейфов три тонны баксов. Как в последнюю минуту, когда ещё не все деньги были сложены в сумку, в офис заявился барыга. Про то, как они уходили, и про охранника, на которого нарвались уже у выхода. Как в первом же проходном дворе он по команде Валета на ходу выскочил из машины и, забравшись на чердак близлежащего дома, просидел там всю ночь и только на следующий день, добравшись до явочной хаты, собственными глазами увидел по телевизору, как достают со дна Невы их тачку.
Повязали его уже на вокзале, куда он приперся сам, по собственной воле, в надежде, что затеряется в толпе и сумеет незаметно проскочить сквозь мусорские кордоны.
Про то, что деньги, которые взяли из сейфов, были фальшивые, Дохлый узнал только от следователя. Это его сначала поразило, затем вселило огромные сомнения.
Не буду рассказывать, как его дуплили в тюрьме дубаки, как хотели застрелить при попытке к бегству, как топили в проруби….
Эти козлы с первого дня мечтали, чтобы Дохлый сыграл в ящик. Генеральские погоны мешали им это
