Ли Чайлд - Джек Ричер, или Я уйду завтра
– Из-за политики?
– По многим причинам.
– Я не прошу о помощи.
– Ты маньяк.
– Они подумают так же.
– Ты уже решил, в какой последовательности будешь действовать?
– Я начну в самое ближайшее время, ждать нет никакого смысла.
– Естественно, одно убийство – это твоя смерть. И тогда я не буду знать, где искать мою фотографию.
– Ну, так молись за меня.
– Ты бы поступил более ответственно, если бы рассказал мне сейчас, где флешка.
– Нет, я должен сделать свою работу – так, как делает ее водитель школьного автобуса.
– Могу я на тебя рассчитывать?
– Что я выживу?
– Что сдержишь свое слово.
– Чему ты научился в офицерской школе?
– Что собратьям-офицерам нужно доверять. В особенности тем из них, у кого такое же звание, как у тебя.
– Ну, вот ты и получил ответ.
– Но мы не были истинными братьями. Мы даже служили в разных частях.
– Тут ты прав. Я напряженно работал, пока ты летал через моря и целовал задницу террористам. У тебя даже нет «Пурпурного сердца».
Сэнсом промолчал.
– Шучу, – сказал я. – Однако тебе лучше надеяться, что я не стану тем единственным трупом; в противном случае такие шутки ты будешь слышать каждый день.
– Так расскажи мне сейчас, где флешка.
– Я хочу, чтобы ты прикрыл мне спину.
– Я читал твое досье, – сказал Сэнсом.
– Ты уже говорил.
– Ты получил свое «Пурпурное сердце» после взрыва бомбы в Бейруте, когда на воздух взлетели казармы морской пехоты.
– Я хорошо это помню.
– У тебя остался уродливый шрам.
– Хочешь взглянуть?
– Нет. Но тебе необходимо помнить, что ту бомбу взорвали не Хосы.
– Ты решил стать моим психотерапевтом?
– Нет. Тем не менее я прав.
– Я не знаю, кто взорвал бомбу в Бейруте. Более того, никто не знает. Но в любом случае для Хосов они были братьями-офицерами.
– Ты хочешь мести. И чувствуешь себя виноватым из-за Сьюзан Марк.
– И что с того?
– Это помешает тебе действовать с максимальной эффективностью.
– Ты за меня беспокоишься.
– Главным образом за себя. Я хочу получить назад фотографию.
– Ты ее получишь.
– Хотя бы дай подсказку, где ее искать.
– Тебе известно все, что знаю я. Я сумел догадаться. Значит, и ты сможешь.
– Ты был полицейским. У тебя другие навыки.
– Значит, ты потратишь больше времени. Но для решения задачи не требуется особых способностей.
– А что требуется?
– Подумай как обычный человек, – хотя бы один раз. Не как солдат и не как политик.
Он попытался, но у него ничего не вышло.
– Тогда хотя бы объясни, почему я не должен уничтожить фотографию.
– Тебе известно все, что известно мне.
– Я не понимаю.
– Впрочем, возможно, и нет. Ты слишком закрытый человек. Я же лишь один из многих.
– И что?
– Я уверен, что ты отличный парень, Сэнсом, и из тебя получится превосходный сенатор. Но в конечном счете, любой сенатор – лишь один из сотни. Все они взаимозаменяемы. Ты можешь назвать мне какое-нибудь имя сенатора, который что-то действительно изменил?
Сэнсом не ответил.
– Можешь рассказать, как ты лично уничтожишь «Аль-Каиду»?
Сэнсом начал говорить о Постоянном комитете Сената, который ведает вопросами, связанными с Вооруженными силами, международными отношениями, разведкой, бюджетами и о возможных упущениях. Получилось нечто вроде речи для избирателей, как будто он выступал перед публикой.
– Если тебя там не будет, другие справятся с теми же задачами? – спросил я.
Он не ответил.
– Представь себе пещеру на северо-западе Пакистана. Представь руководство «Аль-Каиды», сидящее там прямо сейчас. Неужели они рвут на себе волосы и говорят: «Боже, мы не можем допустить Джона Сэнсома в Сенат США»? Ты считаешь себя их главной целью?
– Скорее всего, нет, – ответил Сэнсом.
– Так зачем им нужна фотография?
– Маленькие победы лучше, чем ничего, – ответил он.
– Очень много работы для такой маленькой победы, тебе не кажется? Два агента, команда из девятнадцати человек и три месяца.
– Соединенные Штаты окажутся в неловком положении.
– Но не слишком. Вспомни про фотографию с Рамсфелдом. Она никого не волнует. Времена меняются, жизнь идет дальше. Люди это понимают, если вообще обращают внимание на подобные вещи. Американцы либо зрелые, здравомыслящие люди, либо им на все наплевать. Я никогда не знал, какой из двух вариантов имеет место. В любом случае фотография вызовет возмущение. Возможно, она уничтожит тебя, но «Аль-Каида» не станет прикладывать столько сил для того, чтобы снять с доски одного американца.
– Будет омрачена память Рейгана.
– А кого это интересует? Большинство американцев его даже не помнит. Большинство американцев считает, что Рейган – это аэропорт в Вашингтоне.
– Мне кажется, ты недооцениваешь последствия.
– Мне кажется, что ты их переоцениваешь. Ты слишком близок к процессу.
– Я считаю, что фотография причинит серьезный вред.
– Кому? Что по этому поводу думает правительство?
– Ты знаешь, что Министерство обороны изо всех сил старается ее вернуть.
– В самом деле? Тогда почему оно поручило работу команде Б?
– Ты думаешь, что те ребята из команды Б?
– Я искренне на это надеюсь. Если задействована команда А, нам лучше перебраться в Канаду.
Сэнсом не ответил.
– Фотография может повредить твоему имиджу в Северной Каролине. Но не более того. Мы не видим, чтобы Министерство национальной безопасности принимало максимальные меры. Потому что для страны здесь нет реальной опасности.
– Ты неправильно все трактуешь.
– Ладно, для нас это плохо. Фотография указывает на стратегическую ошибку. Она ставит нас в неудобное положение, мы выглядим не лучшим образом – и все. Это еще не конец света, мы не развалимся на части.
– Значит, надежды «Аль-Каиды» необоснованны? Ты хочешь сказать, что они также допускают ошибку? Они не понимают американский народ так, как ты?
– Нет, я хочу сказать, что вся эта история не сбалансирована и слегка асимметрична. «Аль-Каида» выставила команду А, мы – команду Б. Из чего следует, что их желание овладеть фотографией немного сильнее, чем наше – ее удержать.
Сэнсом промолчал.
– И мы должны спросить, почему Сьюзан Марк не попросили просто скопировать фотографию. Если их цель состояла в том, чтобы заставить нас потерять лицо, то копии вполне хватило бы. Ведь если фотография будет опубликована, скептики тут же заявят, что она фальшивка, но оригинал останется в нашем архиве, и мы не сможем отрицать его наличие.
– Хорошо.
– Однако Сьюзан Марк не предложили сделать копию. Она получила приказ украсть фотографию. Забрать ее у нас. Сделать так, чтобы не осталось никаких следов, что сильно увеличивало риск и не могло не привлечь внимания.
– И что из этого следует?
– Они не только хотят иметь фотографию у себя, но и стремятся к тому, чтобы мы ее лишились.
– Я не понимаю.
– Вернись в прошлое, представь себе, что именно увидела камера. Дело в том, что «Аль-Каида» не собирается публиковать эту фотографию. Они хотят ее скрыть.
– Зачем?
– Какой бы ужасной она ни была для тебя, для Усамы бен Ладена она гораздо страшнее.
Глава 69
Сэнсом и Спрингфилд долго молчали, как я и предвидел. Они вернулись на четверть века назад, в тускло освещенную палатку в долине Коренгал. Оба напряглись, подсознательно приняв те позы, в которых были на той фотографии. Один слева, другой справа, хозяин палатки между ними, объектив камеры направлен на них, фотограф наводит на резкость, готовится сделать снимок. Вспышка заливает палатку светом.
Так что же увидела камера?
– Я не помню, – признался Сэнсом.
– Возможно, дело в нас, – предположил Спрингфилд. – Все предельно просто. Может быть, встреча с американцами теперь испортит ему карму.
– Нет, – сказал я. – Это хорошая реклама. Бен Ладен выглядит могущественным триумфатором, а мы – жалкими слабаками. Нет, тут что-то другое.
– Там был настоящий гадюшник. Хаос и разрушение.
– Там должно было быть нечто фатально неуместное. Маленькие мальчики, девочки, животные…
– Я не представляю, что они считают неуместным, – сказал Сэнсом. – У них действуют тысячи правил. Возможно, дело в том, что он ел.
– Или курил.
– Или пил.
– Алкоголя там не было, – сказал Спрингфилд. – Я помню.
– Женщины? – спросил я.
– Женщин тоже.
– Должно что-то быть. Другие гости?
– Только люди из его племени.
– Иностранцы?
– Кроме нас, никого.
– Это должно быть нечто выставляющее его слабым или извращенным. Какой-то компромат. Он был здоров?
– Выглядел здоровым.
– Что-то еще?
– Нечто извращенное по их представлениям или по нашим?
– Штаб «Аль-Каиды», – сказал я. – Место, где мужчины выглядят мужчинами, а козлы напуганы.
– Я не помню. С тех пор прошло много времени. Мы сильно устали. Нам пришлось пройти сотню миль вдоль линии фронта.
