Тайник вора - Александр Жигалин
– И что же это за таинственная организация?
– ФСБ.
– Ого! – Дмитриев от удивления присвистнул. – Слушай, Кречет, а НАТО никаким боком к тем украденным бабкам отношения не имеет?
– НАТО нет. Но целый ряд серьезных организаций, которые стоят на страже интересов высокопоставленных лиц, это да. А там, как тебе известно, работают лучшие из лучших, к тому же за большие деньги. Так что, дорогой мой друг, дело очень и очень серьезное. Эти ребята просто так из-за одних денег, даже если их сумма исчисляется миллионами, светиться не будут.
– В таком случае возникает вопрос. Если не деньги, тогда что? По глазам вижу, что есть.
– Старею я, если по моим глазам можно что-то прочесть.
– Ты ваньку не валяй, дело не в возрасте.
– Так и быть. Но запомни, это всего лишь мои догадки. И очень тебя прошу, постарайся забыть то, что я тебе сейчас скажу. Обещаешь?
– Мне что, поклясться?
– Не надо. И так знаю, что ты не из болтливых. Сдается мне, что, кроме денег, в том сейфе было что-то еще. Что именно – не знаю. Возможно, какие-то документы. И сегодня там, наверху, очень опасаются, что эта информация станет достоянием общественности. Если это случится, могут полететь очень большие головы. Поэтому и бьют копытами ретивые фээсбэшники и те, кто прикрывает эти головы, выполняя волю хозяев.
– Ну, это ты зря. Нашу общественность уже ничем не удивишь.
– Тем не менее страх у некоторых высокопоставленных лиц присутствует. Это факт.
– Ладно! С этим ясно. Валет со своими дружками, сами того не подозревая, залезли туда, куда им не следовало лезть. А главное, взяли то, что руками трогать уже опасно для жизни. Я правильно излагаю?
– В общем, да.
– Теперь Матерый, отсидев срок, ждёт не дождётся окончания, чтобы вдохнуть запах свободы. Но тут на пути его встречается Дохлый, который смог расположить Волкова к себе. Тот, ничего не подозревая, я подчеркиваю, ничего, соглашается помочь. И тут же попадает в капкан, о котором до этого не имел ни малейшего понятия.
Дмитриев замолчал. То и дело чиркая зажигалкой и совершенно не замечая вспыхнувшего пламени, он тут же закрывал её и открывал вновь.
– Слушай, Алексей, у меня к тебе просьба.
– Излагай. Чем смогу, помогу.
– Помочь надо Матёрому и в первую очередь выпутаться из всех этих передряг. Мужик он неплохой, поверь мне. А ты знаешь, я в людях редко ошибаюсь.
– Ну-ну.
– Что ну-ну?
– Ничего. Просто интересно получается. Я, генерал МВД, должен помогать отъявленному бандиту, у которого за плечами три ходки. Согласись, Константин, это уже ни в какие рамки не лезет.
– А ты хоть раз читал его досье? – Дмитриев встал, и подойдя к окну, раздернул шторы.
Секунду помедлив, привычным движением распахнул стеклянные створки, чтобы всей грудью вдохнуть холодный зимний воздух.
– Первые две судимости – так, детский лепет.
– Ничего себе детский лепет. Оружие со склада решил на сторону скинуть.
– Послушай, Алексей! Ты же боевой офицер, прошел две войны. Армию знаешь, как никто другой. Ты мне скажи, может обыкновенный солдат, шоферюга, в одиночку увести со склада части, которая, кстати, дислоцировалась в режимном городе, ни много ни мало: пять автоматов, три пистолета и два цинка патронов? И не просто увести, а найти на всё это покупателей, договориться о цене и попробовать сбросить оптом далеко непростой товар. Кстати, клиенты во время задержания Волкова загадочным образом сумели уйти от преследования и бесследно исчезнуть. Тебе не кажется, что слишком много вокруг этого дела загадок?
Кречетов, опустив голову, задумчиво крутил в руках пустую чашку, словно пытался угадать по кофейной гуще, виноват Волков или Дмитриев прав.
– Что молчишь? Сказать нечего? Правильно, нечего. Потому что лучше меня понимаешь, что одному солдату такое не под силу. Здесь или работала организация, козлом отпущения грехов которой стал Матерый, или чистой воды подстава. В силу своего необузданного характера Волков кому-то перешёл дорогу. С ним не смогли договориться и решили убрать. Причём сделали всё классически. Результат – три года дисбата.
– Ну ты, прямо как адвокат, раз – и одним взмахом руки перечеркнул работу следователей, военной прокуратуры, и суда. Все виноваты. Один Матерый прав. Так не бывает.
– Бывает. В нашей доблестной армии, особенно там, где войны никогда не было и не будет, где у офицеров и прапорщиков мозги жиром заплыли, не такое бывает. Они же, сидя под боком у жен, про погоны, про честь офицера, про службу начисто забывают. Главное – карманы набить и побольше кусок от солдатской пайки оторвать.
– Это ты брось. Никто тебе не давал права всех под одну гребенку стричь. Да, есть перегибы в армии, согласен, но чтобы так, как ты тут только что разрисовал, это уж слишком.
– А я и не говорю, что такое творится сплошь и рядом. Но оно есть, и никуда от этого не деться.
– Ишь ты, выкрутился. Чем бандитов защищать, давай лучше еще по пятьдесят грамм хряпнем.
Дмитриев улыбнулся.
– Вот это уже другой разговор.
Друзья выпили и вновь одновременно потянулись за сигаретами.
– Кстати, – Кречетов, сделав пару затяжек. – Если ты знаток всех похождений Волкова, напомни, вторая ходка тоже из-за вопиющей несправедливости правосудия?
– Никакой я не знаток, да и не адвокат вовсе. Просто, получив досье Матерого, прочёл, стараясь, в отличие от некоторых, заглянуть между строк. – Константин укоризненно глянул на друга. – Не удивляйся, у нас тоже служба безопасности имеется, и люди там работают не хуже твоих.
– А я и не спорю.
– Так вот, вникнув в нюансы дела Матерого, я убедился, что по большей части ему просто в этой жизни не везло, хотя зла, конечно, он за свои тридцать с небольшим лет сделал тоже немало. Но зло это, какое-то однобокое, будто совершалось не от ума, а от обиды на весь белый свет…
– Надо же, обидели мальчика. Он сам кому хочешь глотку перегрызет.
– Не в этом дело.
– И в этом тоже. Кстати, ты не ответил на мой вопрос. За что Волкову во второй раз два года впаяли?
– За драку в ресторане. Его девушка на танец пригласила, а муж, естественно, приревновал и договорился с дружками, чтобы те на улице подождали, пока он Матерого на разговор будет вытаскивать. Кстати, в деле есть показания свидетелей, которые в один голос утверждали, что Волков был трезв и всячески пытался остановить пьяного мужа незнакомой ему дамы.
– Правильно. Не мог же он орать на весь кабак, что уже один раз попадал за решетку.
