Владислав Виноградов - Налог на убийство (сборник)
В эти пятнадцать минут определяется тактика предстоящего дня, поэтому Юрий Германович Безверхий чрезвычайно ответственно подходил к утреннему совещанию. «В банке нет бесплатных денег, – любил повторять он. – Наша задача оставить по минимуму денег на сегодняшний день. Каждый наличный рубль должен крутиться как белка в колесе».
Он и сам крутился как эта белка. Или бешеная крыса, стремящаяся обогнать других в крысиных бегах, любой ценой урвать свое. Когда пару лет назад добрые люди предложили ему Схему, Стена-банк лежал в руинах, имея несколько десятков миллиардов задолженности перед бюджетом. Теперь долги банка погашены, личный счет Безверхого в швейцарском банке округлился, как и его животик.
«Вся наша жизнь – крысиные бега», – это выражение Юрий Германович привез из Соединенных Штатов вместе с остроносыми ковбойскими сапогами и дипломом бакалавра университета, полученным в результате двух месяцев приятных развлечений. И в сапогах, которые он надевал при выездах на заволжские пикники с коллективом родного банка, и в циничной американской фразе была истинная крутость. Не говоря уже о дипломе с американским орланом, взлетевшим неизмеримо выше, чем двуглавый российский орел.
Однако крутой характер не купишь, на прокат не возьмешь. Это тебе не ковбойские сапоги – взял и надел. После звонка из Петербурга на мобильный телефон, номер которого только для таких экстренных ситуаций использовался, Юрий Германович не спал всю ночь. В банк он приехал злым, раздраженным, опоздав на четверть часа. И – случай небывалый – первым делом пригласил в кабинет начальника службы безопасности. Того самого Костомарова, которого по жизни недолюбливал, ибо он, Петр Трофимович, как раз-таки обладал металлом в голосе и характере.
«Казначей» – начальник финансового управления, отвечающий за святая святых – координацию активов и пассивов, и «кредитник» недоуменно переглянулись. Главный бухгалтер – солидный мужчина под шестьдесят, перешедший в Стена-банк из рассыпавшегося Стройбанка – уселся в приемной со свежим номером «Коммерсанта».
Начальник департамента коротношений, решительная дама бальзаковского возраста, стройная и подтянутая, со звучной фамилией Кайеркан закурила, нервно стряхивая пепел прямо на серебристый ковролин. Из всех собравшихся на пятиминутку она, единственная, знала, чем реально грозит банку предстоящий визит питерских оперативников, о котором их своевременно предупредили. Добро бы были местные – со своими всегда можно найти общий язык, городок-то маленький, линии пересечения жизненных интересов всегда найдутся. Так нет же – едут из Питера. А это уже чревато. Грозит Юрику серьезными проблемами.
Юриком Лидия Кайеркан называла председателя правления. Их «служебный роман», начавшийся два года назад, шел на убыль одновременно с подъемом банка, что Лидию отнюдь не устраивало. Она надеялась, что проверка отвлечет Юрика от безмозглой телки, на которой тот сдуру женился пару месяцев назад. Вернет в объятия женщины, одинаково хорошо понимающей как в сексе, так и в кредитно-финансовых операциях.
Надежды питают не только юношей. Надежды питают стареющих женщин, поезд которых вот-вот уйдет с последнего полустанка любви.
Невеселые думы Лидии Кайеркан прервал голос молоденькой секретутки:
– Юрий Германович приглашает…
3. Гонка с препятствиями
В это утро пятиминутка не затянулась. Ни одна из четырех позиций доклада – текущая информация о наличии денег на корсчетах, уровень ставок, тенденции курсов валют, цены на бумаги – не вызвала адекватной реакции председателя правления банка. Юрий Германович уныло смотрел в одну точку – на пепельницу из золоченой бронзы, выполненную в виде соблазнительно раскинувшейся Наяды.
Кайеркан последней задержалась в кабинете после совещания:
– Юра, ты не раскисай только. Держись увереннее. Хочешь, я им сейчас наговорю с три бочки арестантов?
Вздрогнув, Безверхий хмуро посмотрел на поднадоевшую любовницу:
– Арестанты? Какие, к черту, арестанты! С тобой дошутишься…
– Со мной как раз не пропадешь.
Да. Он это знал. Не раз Лидочка Кайеркан, посвященная во все подробности функционирования Схемы, давала Безверхому хорошие советы.
– Ладно, не храбрись. Тебя они тоже прессовать станут. Все клиенты по твоему департаменту. В том числе и…
Кайеркан вдруг подозрительно огляделась по углам кабинета и приложила к дрожащим губам председателя правления свою узкую гладкую ладонь:
– Тссс…
Безверхий машинально поцеловал эту пахнущую духами ладонь. Что-то всколыхнулось. Но порыв тут же угас. Не до того.
– Если ты боишься микрофонов, то напрасно, – успокоил он женщину. – Служба безопасности сегодня проверяла. Бояться нам нужно другого. Корсчета ФСО, вот что…
Лидия Кайеркан взъерошила редкие волосы Безверхого:
– Платежки на корсчета растасованы по операционным дням, замучаются искать. Я и дополнительно кое-что подзатенила. Ты же знаешь: на меня где влезешь, там и слезешь.
От начальника департамента коротношений зависело сейчас многое, и Безверхий поощрительно сжал коленку Кайеркан, пошутив:
– С тебя, Лидок, слезать не хочется… Кстати, если в интересах дела потребуется, ты уж не отказывай господам из Петербурга в мелких шалостях, ладно?
Женщина вцепилась в легкие волосики на макушке председателя правления банка:
– Об этом попроси свою Людмилу! А меня уволь. Она тебе еще спасибо скажет. Этой девке только дай перед мужиками хвостом повертеть.
– Во-первых, Стерлигова не столько моя, столько твоя. Твоя прямая подчиненная, – повторил Юрий Германович, одновременно подумав, что Кайеркан, наверное, подслушала его разговор с начальником службы безопасности. Эта тема тоже вскользь затрагивалась – среди других возможностей контролировать незваных гостей из Петербурга. А что такого? Прием надежный, испытанный еще во времена его, Безверхого, комсомольской юности.
Безверхий закурил, глядя на напольные часы фирмы «Шенхаузер». Уже сорок пять минут питерские оперативники в здании. Мужественно преодолевает все препятствия, словно в популярной французской игре «Форт Баярд».
За этапами этой «гонки с препятствиями докладывал» по интерфону начальник службы безопасности Петр Трофимович Костомаров, полчаса назад вышедший из кабинета Безверхого. На мониторы центрального пункта охраны транслировали изображение четыре наружные и восемь внутренних видеокамер. Начальник СБ, бывший отставным офицером милиции, с двойственным чувством следил за тем, как опера объясняются с армейскими спецназовцами на входе, вежливо предъявляют свои полномочия юристу банка, терпеливо следуют не прямо к Безверхому, но сначала к его заместителю. Когда это было, чтобы офицеры спецслужб гнули шею перед разными барыгами?
С другой стороны, начальник службы безопасности взирал на мытарства бывших коллег с чувством человека, сделавшего правильный выбор. Нет смысла вкалывать на государство, обрекающее служивых людей на униженное и полунищенское существование.
И вместе с тем…
Да, вдали от детектора лжи и наблюдательных глаз своих же заместителей, начальник СБ мог себе признаться: душой он был за этих мужиков, расшибающих лоб, чтобы доказать свою правоту. При определенном стечении обстоятельств и вообще мог бы оказаться на их месте.
В эту минуту объектив видеокамеры приблизил мужественное усатое лицо Ивана Гайворонского. Начальник службы безопасности Стена-банка ухмыльнулся, почесав затылок, и подумал, что лучше останется на своем месте.
А Юрий Германович Безверхий в эти минуты, пожалуй, уступил бы свое кресло председателя правления другому камикадзе. Переключив все телефоны на секретаря, он зачем-то старался загодя уловить шум лифта (в его просторной кабине как раз и поднималась в эти минуты на седьмой этаж оперативно-следственная бригада из Петербурга), звук шагов в коридоре.
Но все было тихо. Шаги, если и проходил кто-либо по коридору мимо толстой дубовой двери приемной, глохли в ковролине.
Все было тихо, как всегда и требовал того председатель правления банка, не терпевший внешних источников шума. Однако некий внутренний метроном, запущенный после вчерашнего телефонного разговора с Петербургом, продолжал мягко постукивать в голове как счетчик. Счетчик, отсчитывающий то ли секунды, то ли деньги, а может быть, и шаги.
Шаги, оставшиеся до края финансовой пропасти, куда легко мог теперь обрушиться Стена-банк. Юрий Германович даже вцепился в подлокотники кресла, настолько явственной – до ужаса, перехватившего дыхание – представилась эта картина: двенадцатиэтажное здание медленно заваливается с обрыва.
Безверхий нажал клавишу и осипшим голосом попросил секретаря срочно подать чашку кофе. Не прошло и минуты, как дверь открылась. Однако на пороге появились не та, кого вызывал Юрий Германович, а те, которые всегда являются без приглашения.
