Рэймонд Чандлер - Младшая сестра

Он продолжал тихо насвистывать и нянчиться со своей рукой. Потом, бросив на меня опасливый взгляд, он встал и запихнул деньги в потрепанный портфель.

— Не придавайте большого значения оружию, — сказал он. — В городе полно старого железа. Но нож оставьте Клаузену. Я потратил немало времени, чтобы отточить его. — Затем он ткнул в меня пальцем: — Мы еще встретимся с вами. Только я буду не один, а с другом.

— Посоветуйте ему перед этим надеть чистую рубашку, — сказал я. — И вам пусть он одолжит одну.

Он молча прошел мимо меня и спустился по ступенькам крыльца. Его шаги напомнили мне стук каблучков Орфамей в коридоре моей конторы. Не знаю почему, но у меня появилось чувство, что я ошибся в подсчете козырей. Может быть, из-за этого маленького человека с железным характером. Ни воплей, ни шума, ни жалоб, только улыбка, насвистывание сквозь зубы, небрежный тон и ничего не забывающие глаза.

Я нагнулся и поднял с пола нож. Он был сделан из длинного обточенного напильника, ручка пластмассовая. Я ударил им в стол. Лезвие легко вошло в дерево, а ручка осталась у меня в руке. Я насадил ее на лезвие и с трудом вытащил его из стола. Любопытный нож!

Я открыл дверь в комнату и вошел туда, держа в руке нож и револьвер.

Комната была небольшая, с кроватью, убирающейся в стену. В настоящее время кровать была откинута, постель смята. В комнате стояло кресло с дырой, прожженной в налокотнике, и большой дубовый письменный стол. Рядом со столом находилась кушетка, на которой спал мужчина в линялой рубашке и заношенном сером свитере. Его ноги в грязных носках свисали с кушетки, а голова на полметра не доставала до подушки в несвежей наволочке. Лицо мужчины блестело от пота, дышал он тяжело, как старый «форд». На столе стояла тарелка с окурками сигарет, причем некоторые из них были домашней набивки, а на полу, рядом с кушеткой — почти полная бутылка джина и чашка, в которой когда-то был кофе. Комната пропахла джином, воздух был спертый, но в нем улавливался запах марихуаны.

Я открыл окно и прислонился к сетке лбом, чтобы немного провентилировать свои легкие. В то же время я оглядел улицу. Она была безлюдна, если не считать двух подростков, ехавших на велосипеде вдоль изгороди и рассматривавших заборную живопись.

Я вернулся к столу, нашел регистрационную книгу жильцов и отыскал в ней запись: «Оррин П. Куэст», сделанную резким разборчивым почерком. Рядом с ней уже другим почерком было небрежно помечено: «214». Я просмотрел книгу до конца, но не нашел в ней записи нового квартиранта в комнате двести четырнадцать. Соседний, двести пятнадцатый номер занимал Д. У. Хикс.

Я сунул книгу в стол и подошел к кушетке. Нагнувшись, я зажал пальцами нос спящего. Он сразу перестал храпеть и проснулся, открыл налитые кровью, мутные глаза. Убедившись, что он совсем проснулся, я отпустил его, поднял с пола бутылку и налил немного джина в стакан, валявшийся рядом с бутылкой. Я показал стакан мужчине.

Он потянулся к нему, как мать к ребенку. Я отвел руку со стаканом, чтобы он не мог его достать, и спросил:

— Вы управляющий?

Он облизал губы, прохрипел что-то неразборчиво и попытался схватить стакан. Я поставил стакан перед ним на стол, он благоговейно взял его обеими руками и вылил содержимое в рот. Затем он рассмеялся и швырнул мне стакан. Я ухитрился поймать его и снова поставил на стол. Мужчина оглядел меня, безуспешно стараясь напустить на себя строгий вид:

— В чем дело? — спросил он.

— Вы управляющий.

Он кивнул и при этом чуть не свалился с кушетки.

— Должно быть, я пьян, — заметил он. — Чуть-чуть пьян.

— Вы еще дышите, — ответил я, — а это уже неплохо.

Он спустил ноги на пол и попробовал встать. Потом захихикал от внезапно нахлынувшего веселья, сделал три неуверенных шага, встал на четвереньки и попытался укусить ножку кресла.

Я поднял мужчину, усадил в кресло с прожженной ручкой и влил в него еще порцию «лекарства». Он выпил ее, передернулся и бросил на меня более разумный взгляд. У подобного типа пьяниц во время опьянения бывает какой-то момент трезвости. Только трудно предсказать, когда он наступит и как долго продлится.

— Какого черта вам нужно? — выдал он.

— Я ищу человека по имени Оррин П. Куэст.

— А?

Я повторил еще раз. Он вытер лицо руками и коротко отрезал:

— Выехал.

— Когда?

Он махнул рукой, чуть не свалившись с кресла, и потребовал:

— Дайте выпить!

Я налил в стакан джина и показал ему, но не дал.

— Дайте, — настаивал мужчина. — Я несчастный человек.

— Мне нужен новый адрес Оррина Куэста.

Я поставил стакан на пол, и протянул управляющему свою деловую визитную карточку:

— Возможно, это поможет вам сосредоточиться.

Он взглянул на карточку и насмешливо улыбнулся. Подержав ее на ладони, он плюнул на нее и швырнул через плечо.

Я подал ему стакан джина. Он выпил его за мое здоровье, торжественно кивнув, и тоже перебросил стакан через плечо, который покатился по полу и стукнулся о плинтус.

Мужчина с неожиданной легкостью вскочил на ноги и крикнул:

— Убирайтесь! У меня есть друзья.

Он хитро посмотрел на телефон, висевший на стене, а потом на меня.

— Вами займется пара крепких парней, — усмехнулся он.

Я промолчал.

— Не верите? — сердито прорычал он.

Я покачал головой.

Он шагнул к телефону, снял трубку и стал набирать номер. Я следил за его пальцами: 1–3—5—7–2.

Это занятие отняло у него последние силы. Он выпустил из рук трубку, прислонился к стене и съехал на пол. Приложив ухо к стене, он пролаял:

— Дайте мне дока.

Я молча слушал.

— Винса! Дока! — сердито крикнул он.

Он вновь схватил трубку, но тут же и отшвырнул ее от себя, потом встал на четвереньки и пополз по кругу. Увидев меня, он удивился и рассердился. С трудом поднявшись на ноги, он протянул руку:

— Дайте выпить!

Я подобрал откатившийся стакан и вылил в него остатки из бутылки. Он взял стакан с достоинством накачавшегося вдовца, небрежно осушил его, спокойно подошел к кушетке и лег на нее, подсунув под голову стакан вместо подушки. Заснул он моментально.

Я положил трубку на рычаг, снова выглянул в кухню, затем обыскал спящего и выудил у него из кармана ключи. Один из них был отмычкой к замкам номеров. На двери квартиры управляющего стоял пружинный замок. Я поставил его на собачку, обеспечив возможность вернуться, и стал подниматься по лестнице. По дороге я остановился и записал на старом конверте: «Доктор Винс, 1-35-72». Может быть, это была нить к разгадке.

В доме царила полная тишина.

Глава 4

Отполированный от длительного употребления ключ управляющего бесшумно открыл замок двести четырнадцатого номера. Я толкнул дверь. Комната была не пуста. У кровати спиной к двери стоял коренастый мужчина, склонившись над чемоданом, лежавшим на кровати, и неторопливо укладывал в него вещи. Рядом с чемоданом валялись рубашки, носки и белье. Мужчина монотонно насвистывал сквозь зубы.

Услышав скрип двери, он замер, и его рука метнулась к подушке.

— Прошу прощения, — произнес я, — управляющий сказал мне, что эта комната свободна.

Мужчина был лыс, как грейпфрут. Он был в темно-синих брюках с подтяжками и голубой рубашке. Он сунул руки под подушку, потом поднес их к голове, опустил и только тогда повернулся. Теперь на его голове появились волосы.

Парик выглядел как естественные волосы. Мужчина сердито посмотрел на меня.

— Могли бы и постучать, — заметил он.

У него был низкий, хриплый голос и круглое лицо с внимательными глазами.

— Зачем мне было стучать? Управляющий сказал, что комната свободна.

Мужчина кивнул, удовлетворенный ответом. Сердитое его выражение исчезло.

Я без приглашения прошел в комнату и огляделся. Рядом с чемоданом на кровати лежал журнал с обнаженными красотками. В зеленой стеклянной пепельнице дымилась сигара. Для такого дома комната была опрятная и чистая.

— Должно быть, он решил, что вы уже переехали, — сказал я, разыгрывая роль обычного съемщика подобных комнат.

— Подождите полчаса, — попросил мужчина.

— Не возражаете, если я пока осмотрю комнату?

Он усмехнулся:

— Вы недавно в этом городе?

— Почему вы так думаете?

— Вам нравится дом и окружение?

— Не очень, — ответил я. — Но эта комната выглядит вполне прилично.

Он еще раз усмехнулся, показав фарфоровую коронку, которая была белее остальных зубов.

— Давно ищете комнату?

— Только начал, — живо откликнулся я. — А почему вы спрашиваете?

— Потому что комнаты в этом городе не смотрят, а берут не глядя, — пояснил он. — Бэй-сити так перенаселен, что за одно только уведомление об освобождении комнаты я мог бы взять десять баксов.

— Об этой комнате я узнал от Оррина Куэста, — уточнил я. — Так что этой десятки вы уже лишились.