Тайник вора - Александр Жигалин
– Ты зря это сделал. Ты больше не жилец.
– Извините! Можно вас пригласить на танец? – за спиной Николая раздался женский голос.
Повернувшись, Матёрый увидел стоявшую пред ним Наташу.
Ее появление было настолько неожиданным.
– Извините, Наташа. У меня тут серьезный разговор намечается.
– Давай, давай. Иди. Спляши, а мы похлопаем, – хохот Басмача и его друзей ударил Матёрому в спину.
Развернувшись, Николай одним движением вбил в хохочущий рот Басмача яблоко.
В следующее мгновение ударом ноги из-под бородача был выбит стул.
Чеченец с грохотом рухнул на пол.
Чеченцы вскочили.
– Стоп! – развёл в стороны руки Матёрый. – Не сейчас и не здесь.
Басмач все ещё барахтался на полу. Здоровенный бородатый мужик, громко мыча, пытался одновременно освободиться от стула и торчащего изо рта яблока.
Наконец ему это удалось, и уже в следующую секунду вскочив на ноги, он готов был броситься на Матёрого.
– Ну все, волчара позорный, теперь тебе точно конец.
– Спокойно, мохнорылый. Спокойно. Не стоит попусту губами шлепать. Провожу девушку и мы всё и обсудим, на свежем воздухе. Если ты конечно, не против?
– Да я из тебя ремни резать буду…
– Значит, договорились. Только одна просьба: скажи своим шакалам, чтобы стаей не набрасывались и без всякой там поножовщины, я этого не люблю.
Не дожидаясь ответа, Матёрый повернулся к Наташе, которой выпала «честь» быть свидетелем всего происходящего:
– Простите великодушно. У меня тут срочное дело…. Одним словом, не до танцев.
– Понимаете, Николай… – Наташа чувствуя себя виновной в случившимся, пыталась подобрать слова.
– Понимаю. Хотели, как лучше, получилось наоборот.
– Да.
– Не переживайте. Ваше появление, стало предлогом. Появился кто-нибудь другой, случилось то же самое.
Проходя мимо Петровича, Матерый успел шепнуть старику два слова, чтобы тот зарядил тачку. Вдруг придется рвать когти от мусоров, да и так, на всякий случай.
На улице его ждали Кнут с ребятами. Выхватив из толпы взгляд друга, Николай понял, что волына на месте. На душе стало спокойнее. От этих уродов можно было ожидать чего угодно.
– Ну что, Басмач, пошли? Или ты передумал? – Матерый как никогда был спокоен, отчего голос его звучал легко и непринужденно. Он чувствовал, как кураж, настоянный на адреналине и разбавленный вином растекался телу.
– Зря щеришься, волчара. Будешь в ногах у меня валяться, прощения просить.
Басмач заметно нервничал. Злость и ненависть душили его. От этого слова спадая с губ, больше были похожи на шипение змеи, чем на рык льва.
– А вот этого, тебе не следовало говорить. Теперь я просто обязан тебя прибить.
Как только Матерый и Басмач скрылись за углом, за ними тут же потянулись остальные чеченцы.
– Стоп, братва! – Ствол в руке Дрозда сверкнул черным зрачком. – Думаю, без нас разберутся.
– У них свои дела, – раздался голос Серого в унисон щелчку передернутого затвора автомата.
Понимая, что расклад не в их пользу, чеченцы вынуждены были отступить.
Если центральная часть здания была освещена полностью, сверкая огнями иллюминации и рекламных щитов, то во дворе всего лишь несколько лампочек, одиноко покачиваясь на ветру, скупо освещали клочки пространства.
Шагая впереди, Матерый время видел пред собою длинную тень идущего позади Басмача. Та медленно раскачивалась из стороны в сторону, в такт движениям, то увеличиваясь до огромных размеров, то становясь настолько маленькой, что казалось, будто не взрослый мужик, а ребенок идет за ним след в след.
Дойдя до водосточной трубы, Николай развернулся, не дожидаясь действий со стороны чеченца. Он решил захватить инициативу в свои руки, но было поздно.
Удар пришелся в голову. Басмач был профессионалом своего дела и рассчитал всё предельно точно. Вооружившись кастетом, выжидал удобного момента. Проведя коронный удар, постарался вложить в него всю силу и ненависть.
Нападение Басмача лишило Николая возможности уйти от удара, отчего черная стена в одно мгновение выросла перед глазами. Тяжелая тупая боль электрическим разрядом прошла сквозь всё тело. Ударившись плечом о стену, он припал на колено, схватившись за водосточную трубу. Казалось, что летит в бездну, зияющую под ногами огромной черной дырой.
Второй удар, теперь уже ногой в грудь отбросил на мокрый асфальт.
– Что, волчара позорный, не нравится? Я же тебе говорил, будешь в ногах у меня валяться. Ты не верил. С копыт спрыгнул, даже зубы не показав. Получается, что не Матерый ты вовсе, так шавка подзаборная.
Басмач торжествовал, изгаляясь над соперником как только мог.
Острая боль тяжелыми тисками сдавила грудь Матерого, каждый вздох давался с трудом. Похоже, было сломано ребро. Сильный гул, вызывающий острую боль в висках, разрывал голову на части, казалось, что еще секунда – и она лопнет. Соленый вкус крови чувствовался на губах.
Превозмогая боль, Матерый сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы восстановить дыхание.
Он уже был почти на ногах, когда Басмача вдруг вновь обуяла страсть победителя.
– Куда ты, Матерый? Я только разыгрался, а ты уходить собрался. Мы так не договаривались. – Он схватил Николая за волосы.
Не дожидаясь, когда обрушится еще один удар, Матерый левой рукой захватив правую ногу соперника, резко дернул вверх. Басмач, теряя равновесие, отклонился назад. Пытаясь устоять, он нелепо замахал руками, но, получив сильнейший удар в промежность, взвыв от боли, мгновенно сложился пополам.
– Что, сволочь мохнорылая, разговоры вздумал разговаривать.
Николай поднялся на ноги. Удерживая руками голову Басмача, он с силой ударил снизу коленом в лицо.
Тот опрокинулся, и кровь фонтаном хлынула на асфальт.
– Ну ты и вражина, морда твоя чеченская! Я только освободился, первый день, как дома, а ты мне уже ребро успел сломать. Ну разве так друзей встречают? Должок у меня теперь имеется, а долги меня родители с детства отдавать учили.
Басмач, ползая по мокрому асфальту и воя от боли, пытался подняться на ноги, но тело отказывалось подчиняться.
– Куда ты, милый? Я же тебе сказал, должок у меня.
Удар ногой в живот опрокинул Басмача на спину.
– Вот теперь мы квиты.
Держась за бок, Матерый склонился над чеченцем, который лежал на спине, разбросав руки в разные стороны.
– А теперь слушай меня, падаль, и запоминай. Если вы, черножопые, не оставите Палыча в покое и не прекратите домогаться до наших людей, будете иметь дело со мной. А же вас больше предупреждать не буду, и бить тоже не буду, я буду вас убивать. Понял, мразь? Теперь вставай, а то простудишься.
Басмач, разбрызгивая сопли вперемежку с кровью по асфальту, начал подниматься на ноги.
В ту же секунду удар ноги, теперь уже в лицо, заставил безжизненной тушей распластаться на земле.
– Это тебе за то,
