Ричард Пратер - Свидетелей не оставлять!
Большими шагами я опускался с холма сквозь эту массу параноиков, и все смотрели на меня вытаращив глаза. Я выделялся даже в этой компании. Время от времени какой-нибудь странно выряженный тип, возможно лидер одной из сект, окруженный своими приверженцами, указывал на меня пальцем и что-то говорил. Я игнорировал всех.
Без четверти три я продвинулся до западной стороны площадки с гробом. Отсюда уже хорошо были видны люди, находившиеся на самой площадке. Их было шестеро. Все одетые в черное, они стояли, выстроившись в ряд. Я начал действительно беспокоиться о том, как, черт побери, проникнуть туда, к ним. Пробираться стало уже совсем трудно, а между мной и «рингом» оставалось еще сто футов. Ведь будет полным провалом, если после всего моего потения и подготовки этот шут, посмеиваясь, улизнет. Тогда мне не останется больше ничего, как только помахать ему вслед.
На протяжении всего пути мне как-то удавалось протиснуться сквозь толпу. Но тут, на последних пяти или шести ярдах, люди стояли плечом к плечу, бедром к бедру и молчали. Чтобы пролезть через них, необходим был какой-то таран.
Низенький человечек, блокировавший мой путь, стоял, не глядя в мою сторону, но вдруг посмотрел через плечо и обомлел. На мгновение я забыл, как выгляжу, но он, полагаю, никогда уже этого не забудет. Вероятно, в этот день он сталкивался со многими странностями, однако, вне всяких сомнений, все, что видел до сих пор, не было столь ужасным. Можно было подумать, что его глаза как-то соединены со ртом, потому что они широко раскрылись одновременно. Мгновенная перемена его облика меня рассмешила, и внезапно я понял, что вокруг вовсе не существа из другого мира, а просто люди. Такие же, как я. Некоторые из них стояли подальше, другие — поближе. Вероятно, самые настойчивые были в этом кольце.
А еще я понял, что, если и остальные такие же, как этот малый, мне удастся пробиться, поэтому несколько воодушевился.
В этот момент я был устрашающе высоким не только из-за ходулей, но еще и потому, что стоял на более высоком месте. Маленький человечек так и застыл, вывернувшись, положив на плечо подбородок. Тогда я выбросил вперед палку, направив ее на него, и одновременно забормотал что-то невнятное. Человечек отскочил в сторону, будто палка была заряжена. Она-то и сыграла роль необходимого мне тарана. Я так и продолжил идти, выкидывая палку вперед, издавая гортанные звуки, не ожесточенно, но все же достаточно громко, чтобы те, кто был ближе ко мне, могли их услышать. Уставившись на гроб, люди, естественно, вначале не обращали на меня внимания, но потом шарахались. Я повторил мой трюк примерно двадцать раз, и каждый — удачно.
Наконец, изрядно потолкавшись, добрался до места и теперь был прямо у канатов, в десяти футах от гроба. У меня взмокли ладони, было сухо во рту. Я стиснул палку, оперся на нее всем весом и тяжело задышал.
Было без пяти три. Оставалось пять минут до назначенного времени воскрешения.
Глава 22
До сих пор я двигался, шел вперед. Теперь у меня появилось время подумать.
То, что несколько минут назад казалось забавным, больше не выглядело смешным. Когда я направил палку на того коротышку, а он в ужасе отпрянул, мне хотелось рассмеяться, но теперь до меня дошло, что это означало на самом деле. А это означало, что люди, стоящие вокруг, способны поверить во что угодно, согласиться с чем угодно и ко всему готовы.
Я повернул голову налево и посмотрел на утес, по которому проходила грязная дорога, а потом взглянул дальше, влево и за собой, на склон холма, отыскал густой куст, который приметил еще вчера. Сейчас он был почти скрыт спинами мужчин и жен-шин.
Лин должна сидеть внизу, в машине, припаркованной у дальней стороны резервуара, в единственном месте, где можно было как-то спрятаться, не считая карьера, находящегося еще на милю дальше.
Я глянул поверх голов людей, стоящих между мною и тем кустом, затем повернулся к площадке, на которой стояли «наставники».
Я уже привык к несмолкающему гулу толпы, но теперь обратил внимание, что он начал как-то стихать, становился слабее, затем внезапно вообще прекратился. Понятно, как только стало тише, — это заметил не я один, — многие люди тут же перестали разговаривать — вполне естественная реакция. И все-таки все выглядело так, будто все одновременно затихли, по какому-то беззвучному сигналу. Но вскоре бормотание началось снова.
И тут я вдруг подумал, что забыл об одной очень важной вещи. Ведь когда я брошусь на площадку, мне придется действовать быстро и уверенно, а на мне все еще эти неуклюжие, удлинявшие ноги ходули.
Было без четырех три.
Необходимо освободиться от ходулей. Но как это сделать? Нагнуться, отстегнуть их, затем подняться, став на девять дюймов ниже, на глазах у всех окружающих? Даже если ближайшие мои соседи этого не заметят, то уж «наставники» из виду не упустят!
Они находились совсем рядом со мной. Крайний стоял всего лишь в пяти или четырех футах. Ни один из них не смотрел на гроб — «наставники» внимательно следили за толпой. Я разозлился от одной мысли, что это-то мне и помешает, но неожиданно придумал, как быть. Во всяком случае, подумал, что это может сработать. Немного поколебался, учитывая, что среди верующих наверняка есть и неверующие, и все же решился опуститься на колени, будто бы в молитвенном экстазе, чтобы незаметно отделаться от ходулей.
Без трех минут три.
Я медленно воздел руки вверх, сложил ладони, прижал их к груди, склонил голову. Затем опустился на колени и стал копаться под мантией, стараясь делать это незаметно. Нащупал ремешки, отцепил их от пряжек. Через секунду ноги были свободны. Я с облегчением вздохнул, а слева и справа от меня началось какое-то движение.
Всего через несколько мгновений я понял, что происходит. Моя уловка была воспринята как некий совет, возможно, и как команда. Человек справа от меня тоже упал на колени. За ним опустился его сосед. Мгновенно повсюду началось шевеление. Как стадо баранов, за нами последовали и все остальные.
Спустя полминуты на коленях стояли все. Все пятьдесят тысяч. Любой, оставшийся стоять, теперь бросался бы в глаза гораздо больше, чем я до этого на ходулях. Поэтому таких не было.
Без двух минут три.
Я взглянул налево, поверх склоненных голов рядом со мной и дальше, на склон утеса. Посмотрел на ровную землю, которую видел раньше, во сне, сквозь расплывчатые черты лица мертвой женщины. И в этот момент снова, совсем в ином свете увидел массу тел, сгрудившихся вокруг. Это была стена из людей! Разрабатывая мой план, я не подумал об этом, не учел этого.
Я знал: если мне удастся сорвать маску с мошенника, толпа может выступить против меня. Продумал заранее, что сделаю в таком случае, рассчитывая в момент всеобщего потрясения убежать и скрыться. Однако не мог и предположить, что вокруг площадки люди будут прижаты друг к другу так крепко.
Снова наступила тишина. Взглянув на часы, я увидел, как движется секундная стрелка. Вроде даже услышал тиканье.
Без одной минуты три.
Внезапно стемнело. По коже пробежал холодок. Я не мог понять, в чем дело, но потом поднял глаза, взглянул в небо. Солнце зашло за тучу. Только и всего. Обычное и нормальное явление, которое приходилось наблюдать много раз.
Над толпой пролетел и быстро стих вздох. Шестеро в черном стояли неподвижно. Теперь они глядели на крышку гроба. Наступил ожидаемый момент. Было ровно три.
И крышка гроба пошевелилась!
Толпа дружно ахнула, прервав тишину. Я почувствовал, что и сам поддался толпе, — уставился вместе со всеми на гроб.
Из-под крышки появилась белая костлявая рука с согнутыми пальцами. Шепот толпы смолк. Крышка приподнялась вверх, на мгновение опустилась, затем поднялась выше и вдруг с треском упала. В тишине этот грохот был пронзительно громким.
За боковые деревянные стенки гроба ухватились белые руки. Человек, лежащий в нем, подтянул себя в сидячее положение. Его белое, спокойное лицо с отпечатком смерти застыло в неподвижности.
Толпа зашевелилась. Раздался какой-то шелестящий звук, шум вздохов, нарастающая волна первых слабых голосов. Жен-шины завопили, мужчины стали кричать. Человек в гробу зашевелился.
Я тряхнул головой и почувствовал, как сильно забилось сердце. Меня словно загипнотизировали, хотя я был к этому готов, ждал, что такое произойдет. Я встал и напряг мускулы ног.
Человек в гробу был худым, с белой кожей. Не сомневался, что так и будет. Если «наставники» надеялись на успех, сходство с мертвецом должно быть совершенным.
Пока толпа визжала и всхлипывала, я заставил себя холодно и спокойно рассмотреть этого человека.
Он вылез из гроба, встал на землю. Я двинулся вперед. Вокруг меня раздавались грохочущие звуки, нарастающий рев непонятных слов и фраз, криков и визга. Женщины поворачивались, двигались, стонали и пронзительно вопили, падали на землю, снова стонали, визжали и всхлипывали.
