Убийство – дело житейское - Натали Рафф
Миля прошла на кухню, вытащила из холодильника бутылку водки и отхлебнула прямо из горлышка. С непривычки, у нее перехватило дыхание. Она присела на табуретку и глубоко задумалась.
– Мурик – талантливый парень. Да при моих связях, имея лучший класс в училище, он должен был пыжиться от самодовольства. А он? Комплексует так, что начал пить… А Исмаил? Прирожденный торгаш! Да при желании оттяпал бы у Эвелины дом за треть цены. Так нет, любезничает с ее коровой, да еще меня унижает в ее присутствии. А эта полоумная Татьяна? Давно должна была прописаться в психушке. Так нет, работает в библиотеке Горисполкома и считается лучшим специалистом в городе. В жизни так не бывает. И нормальный советский писатель такого не придумает. Это – не соцреализм. Сюжет достойный театра абсурда. Такого не сыскать даже в Ветхом завете, а ему больше двадцати пяти веков…
Неожиданно Миле пришла на ум история отношений Каина и Авеля.
– Мне надо было брать пример с Каина! Первым делом стоило добить Пазевскую, а уж после думать об отдыхе! Вот тогда у меня в семье все было бы отлично…Убил же тот родного брата из зависти – и ничего. Прожил семьсот лет, и никто не посмел отомстить ему за это. Сам Создатель оберегал этого типа – поставил на его чело охранную печать. По легендам у него была куча замечательных детей, а его дочери повыходили замуж за сыновей Бога. Помню, где-то читала, будто эти девицы изобрели музыкальные инструменты… Лично мне понятно, почему Бог сохранил жизнь именно Каину. Всевышний понимал, что только человек, способный на все, может на Земле народить и поднять сильное потомство. Такому просто необходимо дать возможность быть здесь неуязвимым. А чистенькие агнцы, наподобие Авеля не жизнеспособны. Их место на небесах. Вот и нашей высоконравственной чистоплюйке Линочке тут не место! Не могу понять, почему она до сих пор жива? Будь я верующая, я бы решила, будто ей помогает кто-то свыше. Но такой ход мыслей годится для фанатиков. Мы же с Эвелиной отъявленные атеистки… Да если бы я не науськала этих трусливых кур обвинить ее в пропаганде религиозности, ей бы в голову не пришло крестить свою великовозрастную идиотку… Кстати, Лина и не скрывает для чего устроила весь этот спектакль. Знает, после этого ни в одной инстанции не станут отмахиваться от доносов этих кляузниц. А ведь писали они их по моей наводке! А сейчас эти стервы уже и против Мурика бунтуют. Все, как один, собрались забрать детей из его класса. Сегодня сама их заявления держала в руках… Теперь Пазевская пенсионерка, изображает, будто ударилась в религию… Ну и кто осмелится ее осудить? Знают же, через что ей пришлось пройти… Артистка. Но какая гадюка! Прикинулась законопослушной, лишь бы не продавать моему сыночку свою фонотеку. Даже на деньги не польстилась. Понимает, таких записей у нас не раздобудешь. А без них Мурик, как без рук. Он же действительно не знает, как все должно звучать в готовом виде. Подставляет парня и меня заодно. Да после провала на экзаменах его учеников не останется ни одной музыкальной школы, где бы нам ни перемывали косточки! Здесь провинция, очень узкий круг почитателей классики, все друг друга знают, перезваниваются, обмениваются пластинками, книгами. Чуть что не так – гудят, словно пчелы в улье! Не зря же после двух нелепых бумажек и одного идиотского слуха от Пазевской все стали шарахаться!
Исмаил задержался на работе допоздна, однако пришел домой в отличном настроении. Поставив на стол шампанское, он радостно сообщил, что приказ о присвоении Миле звания подписан и к празднику будет опубликован в газетах. Это событие семья Урмановых отметила в спокойной доброжелательной обстановке. Мужчины поздравили Джамилю. Ради праздничка, сами накрывали и убирали со стола, а позже, мило пожелав ей спокойной ночи, разошлись по своим комнатам.
Снова оказавшись в постели одной, Миля почувствовала себя, как оплеванная. Будь она в ссоре с мужем, она непременно пошла бы к нему, наплела с три короба, погладила и через пять минут была бы у него под одеялом. Но то, что происходило теперь, было выше ее понимания. Поэтому, поднявшись на рассвете, Джамиля приготовила завтрак, все водрузила на поднос и понесла в кабинет, где спал муж. К своему ужасу она обнаружила, что дверь заперта. Такого поворота событий она уж никак не ожидала.
Миля отнесла поднос с едой на кухню, вернулась и решительно забарабанила в дверь. Исмаил впустил жену и, насмешливо глядя ей в глаза, предложил сесть.
– Хочешь поговорить?
– Хочу…У тебя что, связь с этой рыжей потаскухой, твоей секретуткой? Думаешь, я тебе это спущу? Позволю позорить меня на виду у всего города? Только посади ее еще раз в свою машину! Вылетишь с работы в тот же день. Я найду на тебя управу!
– Управу? Интересно, как же? Организуешь донос, как на Пазевскую? Или пустишь слух, будто Агапова валютная проститутка со СПИДом? А может, достанешь какую-нибудь дрянь от самиздата, предъявишь в парткоме и обвинишь меня в неблагонадежности? Ты ведь искренне убеждена, что для достижения собственной цели все средства хороши… У тебя сердца нет! Для тебя все в жизни политика. Я ведь знаю, ты давно вообразила себя правнучкой Азар-хана, вот и интригуешь, как лукавый правитель.
– Ты, Иса, сошел с ума? Это же бред душевнобольного!
– Ты всегда презирала меня, Миля. Считала безродным. Человеком второго сорта. Торгашом от кетменя… Даже мою фамилию не взяла! Да и, правда, кто я? Происхождение у меня подкачало… А образование? Подумаешь, диплом Пединститута с тройками… Не то, что у тебя… Ты же у нас стипендиатка, отличница, талант, голубая кровь! Посмотрел я на тебя тогда, в доме Лины, и будто пелена с глаз слетела! После этого побывал я дома. Пообщался с отцом, братьями, сестренкой и понял – разные мы с тобой люди. Вот тогда-то я и решился…Раз ты считаешь, что я торгаш, то я и поступлю, как торгаш… Заплатил я одному менту из органов, и через неделю имел о тебе всю информацию.
– Ты хочешь сказать, что возненавидел меня из-за этой мерзкой старухи? Да, кто она тебе? Я, конечно, не ангел, но я провернула это все только ради нашего мальчика! Хотела обеспечить его престижной работой и отличным классом. Подготовить почву для его
