Бретт Холлидей - Как это случилось
— Прямо сейчас.
— Я собиралась позавтракать, а потом мне надо на студию.
— Давайте позавтракаем вместе, — предложил Шейн.
— Это было бы чудесно. Я живу между Бульваром и Двенадцатой улицей. Назовите место.
Шейн на мгновение задумался.
— Встретимся у Крамера. Вы знаете, где это?
— О, да.
— Через пятнадцать минут?
— Буду.
Мюриэл оживленно попрощалась, и Шейн нахмурился, понимая, что она придет в надежде, что ей предложат роль в радиопостановке, существовавшей лишь в чьем-то воображении. Он ненавидел себя за то, что не сказал ей правду по телефону, но при этом пришлось бы столько объяснять, что лучше отложить объяснения до личной встречи.
Глава 16
Молоденькая стройная Мюриэл с темными блестящими глазами оказалась удивительно красивой. На ее тонком изящном лице застыло выражение наигранного спокойствия.
Шейн привстал и улыбнулся ей, когда она в нерешительности остановилась на пороге кафе. Она тут же заметила детектива и, подойдя к его столику, спросила хорошо поставленным голосом:
— Вы мистер Шейн?
— Да, это я. Мисс Дэвидсон?
Она утвердительно кивнула и села напротив него. Девушка заказала апельсиновый сок, черный кофе и сухой тост, объяснив с кислой улыбкой:
— Телевидение гораздо строже к диете, чем радио.
— Я слышал, что телевидение жестче по отношению к актерам со многих сторон. Давно вы там работаете?
— О, я пришла туда недавно. Ваше новое шоу будет поставлено на телевидении или на радио, мистер Шейн?
Шейн на мгновение заколебался. Ему понравились ее чистые ясные глаза и по-юношески открытые манеры. Он быстро изменил свое решение.
— Об этом я и хотел с вами поговорить, Мюриэл. Откровенно говоря, в первый раз я услышал об этих планах сегодня утром от Тима Рурка, который сослался на ваш звонок.
Она удивленно моргнула.
— Вы хотите сказать, что они еще не заключили с вами договор?
— Я даже не знаю, кто такие «они».
— Но это невозможно. Они просто обязаны были получить ваше согласие, не так ли?
— Я тоже так думаю.
— Ничего не понимаю… — нерешительно произнесла Мюриэл, явно сбитая с толку и крайне разочарованная. — Мне сказали, что все решено, уже распределяют роли и готовятся к репетициям.
— Кто вам сказал?
— Мне очень жаль, но… — Мюриэл застенчиво опустила глаза, — я дала честное слово никому не говорить. Тем не менее, информация вполне достоверная. Я так поняла, что девушка, выбранная на главную роль, играть не сможет, значит, у другой актрисы появляется шанс… Потому-то и позвонила сегодня утром Тиму так рано. В этом бизнесе все вопросы решаются быстро, и я подумала, что, если смогу договориться с вами о встрече, и вы решите, что я подхожу для этой роли… — Она запнулась, но заставила себя улыбнуться и энергично продолжила: — Идея программы звучала очень интересно. С вашей репутацией и популярностью, мистер Шейн, провал просто невозможен. Может быть, продюсер, который все это придумал, откладывает встречу с вами, пока не будет готов сценарий и пока не пройдут первые репетиции? Это могло бы объяснить, почему все держится в такой тайне. Подобную идею могут перехватить, конкуренты с другого канала с радостью за нее ухватятся. Настоящий детектив в реальных обстоятельствах занимается расследованием преступлений, произошедших в действительности!
Шейн улыбнулся ее энтузиазму.
— Предположим, я пообещаю вам, что если в будущем подобная затея осуществится, я сделаю все от меня зависящее, чтобы вы получили эту работу. В обмен на мое обещание вы скажете, кто вам рассказал об этой идее.
Мюриэл уныло покачала головой.
— Не могу, мистер Шейн. Я обещала.
— Но почему?
— Не знаю. Подозреваю, что этот человек сам нарушил обещание, сообщая мне эти сведения. Вы не представляете, насколько все скрытны и ревностно оберегают свои секреты на радио и телевидении.
— Это был Ральф Флэннаган?
— О, нет, — без колебаний ответила она. — Я, конечно, знаю Ральфа, но это лишь шапочное знакомство. Вы считаете, что это он планирует постановку?
Шейн пожал плечами.
— Просто так получилось, что из тех, кто активно работает на радио в Майами, он — единственный, с кем я знаком. А вам о чем-нибудь говорит имя Ванды Уэзерби?
— Ну, это женщина, которую убили вчера вечером.
— Раньше вы когда-нибудь встречали ее или хотя бы слышали ее имя при других обстоятельствах?
— Нет. Абсолютно уверена, что нет. Это имя не из тех, что быстро забываются. Почему вы об этом спрашиваете, мистер Шейн?
— Буду с вами предельно откровенен. Вполне возможно, что слышанная вами история о моем выступлении на радио имеет отношение к смерти Ванды Уэзерби. Какое именно — пока не знаю. На каждом шагу расследования я так или иначе натыкаюсь на радио или телевидение. Вот почему хочу попросить вас нарушить ваше обещание и назвать имя человека, давшего вам сведения о «моей» программе.
Девушка вновь нахмурилась, и на ее лице появилось озадаченное выражение.
— Боюсь, не совсем понимаю, о чем идет речь.
— Я сам себя не вполне понимаю, — раздраженно проворчал Шейн. — Это возможная зацепка. Вот и все. К настоящему моменту их у меня чертовски мало… Кстати, вы знали Элен Тейлор?
— Да, и довольно хорошо. Я была ужасно огорчена, когда сегодня утром прочитала в газете о ее внезапной смерти. Я виделась с ней всего несколько дней назад, и она выглядела вполне здоровой.
— В утренней газете нет полной информации. Элен Тейлор отравили.
— Вы хотите сказать — убили?!
Шейн утвердительно кивнул.
— Это тоже между нами. У меня есть основания предполагать, что ее убил тот же человек, который застрелил Ванду Уэзерби. Возможно даже — тот же человек, которого вы выгораживаете своим обещанием.
— Нет! — воскликнула Мюриэл. — Он не мог… нет, мистер Шейн, это просто невозможно.
— Я вовсе не утверждаю, что ваш друг — убийца, — поспешно перебил ее детектив. — С другой стороны, стали бы вы его защищать, если бы он им был? Если бы он действительно убил Ванду Уэзерби и вашу подругу Элен Тейлор?
— Нет. Конечно, нет. Но ничто не заставит меня поверить, что он на такое способен.
— Ну, что ж, если ему удалось внушить подобную преданность такой замечательной девушке, как вы, с ним, должно быть, все в порядке. Но мне необходимо знать, где он услышал то, что передал вам. Это может оказаться очень важным.
— Но, мистер Шейн, я уверена, что ни о чем таком он и понятия не имел, когда звонил мне!
— Конечно, нет. Если бы он знал, что эта информация может иметь важное значение для расследования убийства, не кажется ли вам, что он сам бы захотел рассказать обо всем мне?
— Наверное. Да, я уверена, что он так бы и сделал. Это Гарольд Прентисс, ассистент режиссера в постановке, которую мы сейчас снимаем. Он будет в студии, вы можете поехать и поговорить с ним прямо сейчас.
— Мне бы очень этого хотелось. — Пока Мюриэл допивала кофе и доедала последний кусочек тоста, Шейн взглянул на счет, положил на стол две банкноты и немного мелочи и встал из-за стола со словами: — Моя машина у входа.
— Это довольно далеко, в районе Уэст-Флеглер, — предупредила Мюриэл. — У них там в старом здании временные офисы и небольшая студия, оборудованная для съемок в интерьере.
Они вышли, сели в «бьюик» детектива и поехали по Бискейн-бульвар на юг.
Импровизированная телестудия оказалась большим трехэтажным особняком. Шейн припарковался в просторном дворе рядом с десятком других машин, по шатким ступенькам поднялся вслед за Мюриэл на крыльцо и попал в коридор, ведущий в помещение, по-видимому, бывшее когда-то танцевальным залом. Теперь это была огромная пустая комната с электрическими кабелями на потолке и на полу и осветительными лампами. Четыре камеры своими объективами нацелились на декорацию, имитирующую часть уютно обставленной гостиной — с диваном и креслами, на которых в окружении юпитеров сидели две девушки и мужчина. Вокруг них суетилось человек десять, жестикулируя и споря между собой, — этот галдеж показался Шейну вавилонским столпотворением.
— Боюсь, я опоздала, а я еще даже не загримирована! — воскликнула Мюриэл. — Извините, но мне надо бежать. Вы найдете Гарольда в его кабинете на втором этаже — наверх по лестнице, первая дверь направо. И обязательно объясните, почему я направила вас к нему.
Девушка торопливо скрылась в гримерке, а Шейн, поднявшись по старинной винтовой лестнице, постучал в дверь с табличкой: «Прентисс».
— Войдите! — ответил ему возбужденный голос.
Шейн повернул ручку и оказался в комнате, превращенной в самый захламленный кабинет, какой он только видел. Беспорядок, как постепенно выяснялось, был естественной средой обитания работников телевидения. Три письменных стола завалены папками и просто какими-то бумажками, в углу — две стойки с пишущими машинками, в трех картотечных шкафах почти все ящики наполовину выдвинуты. Уровень валявшихся на полу бумаг местами доходил до щиколотки. И посреди всего этого хаоса стоял костлявый, утомленного вида, молодой человек, возбужденно говоривший по телефону.
