Дэвид Хаггинз - Чмоки
— Привет, — сказал он, опасливо переглянувшись с Лиз.
— Привет. Спасибо, что пришел, это для меня сейчас важно. Ты садись где-нибудь. Сок апельсиновый будешь? У меня больше нет ничего…
— Спасибо, все нормально.
Алан прошел к креслу, а Лиз присела на край кровати и взяла меня за руку.
— Вот. А нам врачи говорят, что скоро уже можно будет домой, — сообщила она Алану. — Стив у нас молодец.
Она говорила так, как будто я был каким-то малолетним дебилом.
— Здорово, — просиял Алан. — Слушай, Стив, ну тебе и досталось. Когда врачи мне все объяснили, я даже не поверил.
Я присмотрелся к нему, надеясь уловить фальшь, но взгляд его был ясен и чист.
— Ты меня извини, что я тогда на тебя набросился, и вообще… Я тогда ничего не соображал.
— Господи, о чем речь! Все нормально. Щеку мне зашили прекрасно, штуковину эту скоро уже снимают, — сказал он и, поправив фиксатор, с улыбкой откинулся в кресле.
— Да нет, знаешь, правда нехорошо вышло, — сказал я. — Тем более мне ведь Лиз рассказала, как ты меня сюда отвез и как ты ей помогаешь.
— Алан просто чудо, — с улыбкой пропела Лиз.
Она вся светилась и даже помолодела лет на пять. Я объяснил это тем, что она рада моему выздоровлению.
— Это минимум того, что я мог сделать, — заявил Алан. — Здорово, что тебе лучше. Слушай, Стив, я представляю, каково тебе сейчас, но ты пойми: в этом ничего личного не было. Там было чисто деловое решение. Я ничего не мог сделать, у меня просто не было выбора. Мне честно жаль, что так получилось…
Прежде чем ответить, я должен был попить водички.
— Спасибо за такие слова. Мне это важно слышать. Мы ведь с тобой всегда друзьями были, сразу, как ты пришел… — Я подавил в себе желание выдрать ему глаза и расплылся в слюнявой улыбке.
— Ну, я надеюсь, мы и теперь друзья, — сказал он.
— Конечно, о чем речь? — Трудно было вникать в эту словестную дристню, особенно теперь, когда я малость отвык от этого вида вербального поединка.
— А кто все это придумал? — спросил я.
— Что?
— Ну, чтобы меня выпереть? Чтобы акции у Тони выкупить?
— Господи, какое это имеет значение? — влезла Лиз.
— Да нет, никакого. Так просто, интересно.
— Ну… в общем, это Салли хотела, чтобы я у Тони выкупил акции, потому что ей надо было как-то привязать меня к компании. А у меня просто выбора не было.
Лиз улыбнулась с победоносным видом.
Секунду спустя она поднялась и вышла, заявив, что хочет кофе. Ну, тут-то, положим, все понятно: я видел, как по коридору прошла Кейт. Сейчас Лиз ее догонит и устроит ей допрос с пристрастием.
— Страшно, наверно, когда так вот с ума сходишь, — заметил Алан, когда Лиз вышла. — Лиз говорит, ты со своим отражением подрался.
— Ну да, — вяло отозвался я.
Наедине с ним моя паранойя начала набирать обороты.
— А ты помнишь, из-за чего это все началось? О чем ты конкретно думал?
— Я решил, что это мой двойник, а дальше меня закоротило.
— А что он делал? — Алан подался вперед, и я инстинктивно вжался в подушки.
— Насиловал Лиз.
— С ума сойти. — Алан весь извертелся от пакостного любопытства, распаляясь от подробностей, как праздный посетитель сумасшедшего дома. — Но ведь это же был ты, да? То есть не ты, а твое отражение?
— Ну да… Слушай, а я вот еще хотел про совет директоров спросить. Получается, Салли тебя не прощупывала насчет их плана? Не советовалась с тобой, ничего такого, да?
Алан вздохнул, но я не смутился: надо было выжать из него побольше, пока не пришла Лиз.
— Я же тебе уже говорил. Мне просто позвонила Джулия и предложила выкупить акции у Тони. Тогда я понял, что что-то намечается.
— Но ведь ты же и раньше знал, что они там чего-то затевают?
Алан устало улыбнулся:
— Слушай, я думал, они хотят Тони убрать. Я с ними об этом говорил, сказал, что он пьет и так далее. Они меня, правда, спрашивали, как у тебя с психикой, но я им ничего не сказал.
— С психикой? Это как это? — Голос у меня сделался тонкий и какой-то не мой.
— Ну ты же сам знаешь, что ты перед встречей себя странно вел. То тебе казалось что-то, то ты сам с собой разговаривал, ну и все в таком роде.
— Господи, это тогда в офисе, что ли? Это я медитировал! Сейчас знаешь сколько народу этим увлекается!
— Ну а когда ты рассказывал, что мне домой звонил, а там якобы драка была?
Алан впился в меня глазами. Ага, вот оно. Я тупо смотрел на него, а он ждал.
— А-а, это… — Я наконец очнулся. — Господи, я уж забыл… Но там-то я ведь просто не туда попал…
— Или тебе опять показалось, как с отражением.
— А хрен его знает, может, и показалось. Кстати, как там Клэр — нормально сдала?
— Клэр?
— Ну девушка эта — помнишь, мы в ресторане встретили? Подруга твоя.
— А-а, Клэр. Не знаю, я ее не видел.
Он пошевелился, и я дернулся, ожидая удара. Огляделся в поисках какого-нибудь оружия. На тумбочке лежали маникюрные ножнички, я потянулся к ним, но рука так тряслась, что я только сбил их на пол.
Алан встал. Я уже собрался драться, но он всего-навсего подобрал ножнички с пола и протянул мне.
— Ты что? Тебе плохо?
— Нормально, — запинаясь, выдавил я. — От таблеток просто руки не слушаются.
Алан навис над моей постелью.
— Да нет, конечно, ты прав, я просто номер не тот набрал, — проблеял я. — Дождь же был, в будке темно, наверно, не в ту кнопку ткнул.
— Погоди. — Алан отступил к своему креслу. — Ты же вроде говорил, что из дома звонил.
— Черт, точно ведь, из дома. Ты меня не слушай, я бред какой-то несу. Это из-за таблеток.
Алан как-то странно посмотрел на меня. Хорошо, что в этот момент вернулась Лиз, а то я уселся бы в лужу по полной программе. Алан сказал, что ему пора, и мы с ним попрощались по-хорошему, чтобы не расстраивать Лиз.
— Хорошо, что вы с Аланом разобрались, — сказала она, когда Алан ушел.
— Да, хорошо, — вымученно улыбнулся я.
Я был в ужасе: нет, ну надо же было ляпнуть про будку! Это, конечно, не доказывает, что я потом возвращался, но я и сам помню, что в тот раз сказал, что звонил из дома. Ну вот! Теперь он по меньшей мере задумается, зачем я ему наврал.
О превратностях менструального цикла
Через десять дней Кейт отпустила меня домой. Я сидел в холле, дожидаясь, пока Лиз меня заберет, а рядышком сидела моя адидасовская сумка. С улицы зашел тощий хроник в обтрепанной «аляске» и предложил регистраторше купить экземпляр «Большого вопроса».
— Газета благотворительная, все деньги пойдут на помощь бездомным, — пояснил он, зияя дырами во рту.
Регистраторша приличным шепотком его погнала: здесь на кону вопросы поважней, да и вообще, обо всех заботиться — никакой «Бупы» не хватит. Минут через пять в холл вошел седой джентльмен и остановился у лифта. Мои джинсы с кроссовками явно не внушили ему доверия, и он оглядел меня сверху вниз, как поддельную купюру. Когда появилась Лиз, я был до смерти рад, что можно наконец уйти.
— Я туда больше не хочу ложиться. Никогда, — сказал я, когда Лиз, выжав педаль, влетела в жаркое серое марево на Вествэй. Странно было вновь оказаться в реальном мире. Я глядел в окно ясным и любопытным взором выздоравливающего человека.
— Конечно. Тебе туда и не надо больше. Только если на консультацию.
Нам обоим было неловко.
— Да нет, если у меня еще раз крыша съедет. Клиника дорогущая, а у нас денег нет вообще.
— Прорвемся, — с мрачной решимостью отозвалась Лиз.
Пока она выруливала в «Пунто» по кенсингтонским улицам, я прикидывал, смогу ли по памяти найти дом Клэр.
В Рохамптоне широкие бульвары, разбитые еще в тридцатые годы, показались мне ненастоящими, как киношные декорации. И с домом то же самое: раньше я считал, что это очаровательный коттеджик в стиле «китч», а теперь передо мной высился шизоидный кошмар с потугами на тюдоровский стиль. Я даже слегка разочаровался, что Младшенький не въехал сюда в мое отсутствие. Я позвонил Луису — выяснилось, что по контракту «Пуффа» должна мне компенсацию в размере трех месячных окладов. Расщедрились, благодетели! Мне этого дай бог чтобы на Луиса хватило. Вслед за этим Лиз сообщила мне, что арендная компания конфисковала «Сегун». То-то Алан небось радовался, когда велел Гудрун им позвонить.
После обеда я малость успокоился, и мы с Лиз потрахались. С тех пор как меня сняли с галоперидола, ко мне частично вернулось половое чувство, но, узрев Лиз в хмуром послеполуденном свете, я почувствовал себя не вполне в силах. Тем не менее мы разделись и запрыгнули под прохладное пуховое одеяло.
Лиз, вся дрожа, ласкала мне спину. Ее слюна была холодная и пахла фтором. Когда же это она успела почистить зубы? И как это вообще понимать? Что, она так нервничает, что ли? От этой мысли я слегка обмяк, но бодрости не утратил: длительная прелюдия, прописанная Джоанной, должна была вернуть меня в приподнятое состояние. Нам было за что бороться. Это же у нас первый раз с момента госпитализации, новая глава в нашей жизни. Я отвел от ее губ прядку волос. Лиз коготками царапала мой нагрудный мех.
