Росс Макдональд - Дело Уичерли
— Чем?
— Сам не знаю. На меня он смотрел сверху вниз — как будто я шелудивый пес какой, а он — сам господь бог. Нос у него вздернутый, водит им, словно что-то вынюхивает. — Чтобы изобразить курносый нос, Джерри нажал пальцем на кончик своего длинного вислого носа.
Я достал блокнот Мерримена с его фотографией и показал ее старику.
— Этот?
Джерри поднял блокнот на свет.
— Он. Ишь, улыбается. — Швейцар медленно, по слогам прочел надпись под фотографией: «Выгодно и надежно». — Как это понимать?
— Шутка. — Как теперь оказалось, не самая веселая. — Когда он вчера был здесь?
— Пришел часов в девять вечера, а через полчаса ушел. Когда спускался вниз, тоже улыбался. А сегодня смотрю — на ней темные очки. Видать, синяк ей подставил.
— Ты что же, за всеми гостями следишь?
— Да нет, выборочно. Просто я за вашу супругу беспокоился. Да и сейчас, честно говоря, беспокоюсь. Вы бы уж поскорей ехали в «Гасиенду», мистер Уичерли. А то ей без вас плохо.
— Она хотя бы раз обо мне говорила?
— Нет, она вообще ни с кем ни о чем не говорила — сидела целыми днями у себя в номере, и все.
— А чем занималась?
— В основном ела и выпивала. За прошлую неделю много всего выпила — я-то знаю, сам ей бутылки носил.
Я решил использовать свой последний козырь, то бишь фотографию Фебы в желтой блузке с теннисной ракеткой в руке.
— Не помнишь, эта девушка к ней приходила? Не торопись, посмотри внимательно и подумай.
Старик долго, не отрываясь смотрел на фотографию, держа ее перед собой на вытянутой руке.
— Это дочка миссис Уичерли?
— Да. Ты видел ее, Джерри?
— Что-то не припоминаю. Я же не круглые сутки дежурю. Но лицо знакомое. Накиньте двадцать годков и двадцать фунтов веса — и получится вылитая мать. У меня ведь глаз наметанный. — Выпив полпинты пива, старик разговорился. — Скажите честно, от вас и дочка тоже сбежала? — доверительно спросил он, смотря на меня в упор, словно старый сторожевой пес. — Я же вижу, у вас в семье непорядок.
— Все-то ты видишь, — буркнул я, а про себя подумал: «Хорошо все-таки, что я не Уичерли»; в то же время я чувствовал, что постепенно проникаюсь его горем, как будто, присвоив себе его имя, я — таинственным образом — присвоил себе заодно и его судьбу. — Так ты уверен, что никогда не видел этой девушки?
— Могу поручиться. Вашу супругу навещали только двое: старик, которого она к себе не пустила, и тот, курносый, «надежный и выгодный».
— Ты еще забыл третьего, с которым она сегодня вечером укатила.
— Верно. И он тоже. — Старик встал, качая головой. — Только вы в него, уж пожалуйста, не стреляйте, послушайтесь совета Джерри Дингмена.
— За совет спасибо. И за пиво тоже.
Когда старик, шаркая, вышел из комнаты, я вынул из спрятанной под пиджаком кобуры пистолет и взвел курок.
Глава 11
Деньги текли через столицу штата неудержимым потоком, оседая лишь в нескольких местах, в том числе и в отеле «Гасиенда». Находился отель в стороне от шоссе, к северу от города, на площадке для гольфа и издали походил на большую потемкинскую деревню или же одну из тех театральных деревень, какие некогда строили под Версалем французские короли, любившие погожим летним днем поиграть в «пейзан».
Некоторые «пейзане», пришедшие в тот лунный вечер в «Гасиенду», несмотря на поздний час, еще не спали: из разбросанных по территории отеля массивных коттеджей, а также из главного здания, претенциозного испанского ранчо, раздавался громкий смех, окна были ярко освещены. Во тьму была погружена только автостоянка перед главным входом, где я и поставил машину.
Администратор, элегантный юнец с тупым лицом, сообщил мне, что миссис Уичерли в «Гасиенде» не останавливалась.
— Она могла назвать вам свою девичью фамилию, — поспешил сказать я, прежде чем администратор успел поинтересоваться, что мне, собственно, нужно. — Не припоминаете, пышная блондинка в темных очках, приехать она должна была часа два назад.
— Вы, видимо, имеете в виду мисс Смит...
— Совершенно верно. Ее девичья фамилия — Смит. Мне надо с ней поговорить по очень важному делу.
— Звонить в коттедж, вообще-то, уже поздновато, — с сомнением в голосе проговорил администратор.
— Она вас извинит. Это очень срочно.
— Как, вы сказали, ваша фамилия?
— Арчер. Я к ней по срочному семейному делу.
Администратор набрал номер коттеджа. К телефону никто не подходил.
— Она, безусловно, где-то здесь. — Он бросил взгляд на электрические часы на стене: почти половина второго. — Попробуйте поискать ее в баре. По приезде она узнавала у меня, как пройти в бар.
Бар находился в дальнем углу просторного, выложенного плитняком двора. У допотопной стойки красного дерева с медной окантовкой, какие бывают только в кино, сидело или стояло человек двадцать загулявших завсегдатаев «Гасиенды», а за стойкой, отражаясь в огромном зеркале, сновал бармен, филиппинец в белом пиджаке.
Компания в баре подобралась разношерстная: рыжеволосая красавица в сопровождении двух тучных мужчин в широкополых шляпах, один с виду юрист, второй — газетчик; несколько подвыпивших бизнесменов с женами; молодожены, смотревшие друг на друга полными любви глазами, а за ними, поодаль, в самом конце стойки — блондинка в темных очках.
Я присел рядом с ней на свободный табурет, но блондинка даже не повернулась в мою сторону, она сжимала в кулаке ножку бокала, уставившись в него, словно прорицательница в магический кристалл. Она повертела бокал в пальцах, и бесцветная жидкость вдруг заискрилась.
Я попытался рассмотреть блондинку в зеркале. На лице толстый слой пудры, кожа под косметикой помятая, распухшая — и не только от ударов кулаком, но, как видно, и от ударов судьбы. И все-таки чувствовалось, что когда-то она была хороша собой.
По всему видно было, что блондинка махнула на себя рукой: светло-русые, оловянного цвета волосы были растрепаны, а темно-фиолетовое платье никак не вязалось с цветом волос и висело мешком, как будто эта совсем не худая женщина вдруг стала сильно терять в весе.
От моих наблюдений меня оторвал филиппинец:
— Что будете пить, сэр?
— У золотистого напитка, который заказала моя соседка, очень аппетитный вид. Что это такое?
— "Золотая водка", сэр. Боюсь, она покажется вам слишком сладкой. Вы согласны со мной, мадам?
Блондинка буркнула что-то нечленораздельное.
— А я, представьте, никогда не пил «Золотую водку», — обратился я к ней. — Как она вам?
Глаза под темными очками покосились на меня.
— По-моему, гадость. Но вы сами попробуйте. Для меня сейчас все гадость. — В ее голосе, выдававшем человека вполне образованного, слышались злоба и отчаяние.
Один из трех тучных субъектов, одетых в одинаковые широкополые шляпы, постучал по стойке новеньким серебряным долларом.
— Прикажете подать «Золотую водку», сэр? — нетерпеливо переспросил меня бармен.
Но я продолжал дурачиться.
— Даже не знаю. А золото в горле не застрянет? — спросил я у блондинки.
— Там золота как такового почти нет. Вы его даже не почувствуете.
— Ладно, попробую, — сказал я таким тоном, словно делал ей одолжение. — Попытка не пытка.
Бармен наполнил мой бокал из бутылки с этикеткой «Danziger Goldwasser»[4].
Порывисто и в то же время как-то настороженно блондинка наклонилась ко мне, и я прочел в ее скрывавшихся под темными очками глазах безысходность, тревогу и немую мольбу о помощи.
— Попытка не пытка, — повторила она. — Когда-то это была моя жизненная установка. Теперь-то я убедилась, что в жизни все наоборот: попытка часто оборачивается пыткой.
— На собственном опыте?
— Да. Вся моя жизнь — пытка. — Ее полные, густо накрашенные губы скривились в гримасу.
Блондинка опять села прямо. Пьяной она не была, а если и была, то держалась прекрасно. С ней определенно творилось что-то неладное: казалось, почва уходит у нее из-под ног и она цепляется за меня из последних сил.
Но протягивать ей руку помощи мне не хотелось; наоборот, я вдруг почувствовал сильное желание выйти из бара и поскорей уехать подальше от «Гасиенды» и от нее — с такой, похоже, лучше не связываться.
Но я связался — поднял бокал и с фальшивой улыбкой произнес:
— За здоровье тех, кто пьет чистое золото.
Она пригубила свой бокал.
— Здоровье тоже бывает разное, а впрочем, желания ведь все равно никогда не сбываются. На них, говорят, далеко не уедешь. Ну, хватит! А то я совсем распустилась: все время кисну — прямо психоз какой-то!
Сделав над собой усилие, блондинка опять обратилась ко мне:
— Вы вот мне удачи желаете, а сами на вид не из удачливых. У вас, судя по всему, тоже что не попытка, то пытка.
— Угадали.
— Я же вижу. У вас это на лице написано, а я лица читать умею. С детства. Особенно мужские.
— Вы и сейчас еще не старуха, — доверительно сказал я.
Мне хотелось, чтобы у меня с миссис Уичерли установился контакт — тогда она разговорится и не заметит, что ее допрашивают. — Сколько вам лет?
