Росс Макдональд - Коррумпированный город

Росс Макдональд

Коррумпированный город

Глава 1

Когда вы вдали от города своего детства, где прожили столько лет, то вспоминаете и говорите о нем так, будто тамошний воздух щекотал вам ноздри приятнее, чем в других местах. Когда встречаете человека из этого города, то вас охватывает братское чувство к нему, но темы для разговора быстро иссякают, как и имена общих знакомых.

Город надвинулся на меня быстрее, чем я ожидал. За десять лет он расползся вдоль большака, пригородные фермы сменились бетонными площадями городских районов. По обеим сторонам магистрали виднелись ряды небольших деревянных домов, настолько похожих друг на друга, как будто в городе был только один архитектор, одержимый одной идеей.

- Теперь недалеко, - сказал водитель. Он зевнул, держась за руль и не сводя глаз с дороги.

- Вы живете здесь?

- У меня комната в меблированном доме с питанием. Думаю, можно назвать это жильем.

- Вам не нравится город?

- Сойдет. Если нет ничего получше. - Он сплюнул в открытое окно, и мелкие брызги коснулись моей шеи. - У меня дом в Чикаго. Там моя жена.

- Это другое дело.

- Вы женаты?

- Нет, - ответил я. - Путешествую один.

- Ищете работу?

- Так точно.

- Тут это будет нетрудно. Кстати, как раз сейчас нам требуются рабочие в автопарке. Половину времени трачу на загрузку своего грузовика. Физически в порядке?

- Да, но это не та работа, которую я ищу.

- Неплохо платят. Семьдесят центов в час. В этих местах больше не заработаешь.

- Может быть, я сумею. У меня тут связи.

- Правда? - Он быстро взглянул на меня.

Я выглядел не лучшим образом: в тот день не умывался, не брился и спал не раздеваясь.

Наверное, он решил, что я его обманываю, и сказал, не скрывая иронии:

- Ну что ж, если так, то отлично.

Магистраль влилась в восточную часть центральной улицы, наполовину состоявшей из жилых домов, наполовину - из офисов различных фирм и общественных организаций. Продуктовые магазины, склады с углем, бензозаправочные станции, дешевые таверны, большие, старые, запущенные дома, несколько неказистых церквей. Издали я не узнавал здания, но вблизи все оказывалось знакомым. Почувствовал дыхание химических фабрик, расположенных с южной стороны и портивших весенний ночной воздух. Я всматривался в лица полуночников на улице, стараясь отыскать кого-либо из знакомых.

Водитель затормозил, и грузовик остановился у обочины.

- Высажу тебя здесь, приятель. Не хочу, чтобы тебя видели в автопарке. - Он кивнул на наклейку на ветровом стекле: "Не разрешается брать попутчиков". - Но если связи не сработают, можешь прийти сюда. Адрес - Мастерс-стрит.

- Спасибо. И за то, что подвезли, тоже.

Вытащив из-под ног брезентовую сумку, я вылез из кабины грузовика. Огромная машина двинулась дальше.

Волнение, которое я испытывал, приближаясь к городу, уже исчезло. Мимо меня в разных направлениях проходили мужчины и женщины, но все они были мне незнакомы. Полицейский бросил на меня пристальный взгляд. Я понял, что, наверное, похож на бродягу. И эта мысль заставила меня задуматься, стоят ли чего мои связи. Может быть, их уже и не существует.

Я миновал новое жилое здание, окна которого напоминали дырки в освещенной изнутри коробке. В одном из окон увидел силуэты мужчины и женщины, которые танцевали под музыку радио, прижимаясь друг к другу. Этого оказалось достаточно, чтобы пробудить во мне чувство Одиночества, которое я нередко испытывал за все эти годы. Мне захотелось узнать каждую комнату в каждой квартире этого здания, которое я увидел впервые, и назвать каждого его жителя по имени. В то же самое время мне хотелось обладать способностью уничтожить этот дом и всех, кто в нем находится.

Я давно не дрался, и у меня нарастало желание столкнуться с кем-нибудь.

На другой стороне улицы виднелась неоновая вывеска: "Бочковое пиво Шлитц". Окно таверны из сплошного стекла наполовину занавешено, но можно было смотреть поверх занавески. Открывался вид большой квадратной комнаты со множеством стульев и столов, со стойкой в глубине. Заведение было практически пустым, а несколько оказавшихся там человек были как раз подходящей компанией для меня.

Я вошел и сел на высокий стул у стойки. Бармен не обратил на меня никакого внимания. Он в этот момент занимался посетителями у другого конца стойки - двумя крашеными блондинками, сидевшими по обеим сторонам крупного молодого человека, одетого в меховое пальто из искусственной ламы.

- Значит, хотите еще стаканчик, - сказал бармен, ехидно улыбаясь. - Вы думаете, мне больше нечего делать? Неужели не понятно, что в такой поздний час я могу думать только о своих ногах? У меня в них словно иголки.

- Это намек? - произнесла крашеная блондинка пронзительным, под стать своим пережженным волосам, голосом.

Женщины захихикали, а мужчина обнял их обеих.

- Вы говорите так, - сказал бармен, - так говорите, как будто думаете, что мне платят деньги за то, чтобы я стоял тут перед всякими и поил их виски. А между тем я страшно мучаюсь ногами.

Это был седовласый и грузный человек. Его брюхо висело поверх ремня и, когда он двигался, болталось, как огромное вымя.

- Генри, надо попробовать похудеть, - сказала блондинка. - Сбрось немного веса и разгрузи свои ноги.

- Ладно, ладно, - произнес бармен. - Вы получите, что просите. Но предупреждаю, что виски в этом баре - самое скверное по эту сторону от фермы. - Он нацедил три стаканчика из бутылки без этикетки и поставил на стойку.

- Генри, ты должен в этом разбираться, - сказала блондинка.

Я постучал по стойке двадцатипятицентовой монетой.

- Кому-то не терпится, - сказал Генри. - Когда кто-то теряет терпение, это действует мне на нервы. А если я нервничаю, то ни на что не гожусь.

- Бутылку пива, - бросил я.

- Посмотри-ка на мою руку, - сказал Генри. - Она дрожит как осиновый лист. - Он вытянул большую серую ладонь и улыбнулся, глядя на нее. - Говоришь, пива? - Затем вынул бутылку из холодильника, откупорил и подвинул ее по стойке ко мне. Но посмотрел на меня с неприязнью. - В чем дело, у вас нет чувства юмора?

- Есть, но я сдал его на хранение в другом городе. Продолжайте забавлять своих друзей.

- Вы приезжий, не правда ли? Может быть, вы не знаете, как у нас тут принято разговаривать?

- Я учусь быстро.

- Быстро этому не научишься.

- Тут принято подавать стаканы для пива? Я бы воспользовался стаканом.

- Оливкового или вишневого цвета?

- Просто сунь туда палец, когда будешь наливать.

- Наливайте сами.

Взяв бутылку и стакан, я уселся за столик у стены. На меня смотрел старик, сидевший за соседним столом, перед ним стоял стакан пива. Лицо его заросло щетиной, совершенно белой на щеках и верхней губе, а на шее она отливала сталью. Когда я налил пива в стакан и поднес его к губам, то старик приподнял свой стакан и подмигнул мне.

Я улыбнулся ему, перед тем как выпить, и тут же пожалел об этом, потому что он встал и направился к моему столу. Бесформенное коричневое пальто свисало с его плеч, и он двигался как мешок с лохмотьями. Старик плюхнулся на соседний стул, положил на стол изъеденные молью рукава, наклонился ко мне и слащаво улыбнулся ртом, в котором не было и следа зубов. От него несло пивом и старостью.

- Не всегда было так, - сказал он. - Но в общем-то жизнь начинается в шестьдесят пять лет.

- Вам шестьдесят пять лет?

- Шестьдесят шесть. Да, я знаю, что выгляжу старше, но инсульты, что я перенес, ослабляют человека. Первый чертовски потряс меня, но я все-таки выкарабкался. Второй был настоящий. Я до сих пор не владею левой рукой, возможно, никогда не смогу ее восстановить.

- У вас забавный повод сказать, что жизнь начинается в шестьдесят пять.

- Великий Цезарь, не в этом объяснение! Моя жизнь началась в шестьдесят пять лет совершенно по другим причинам. Именно тогда я получил право.

- Получили право на что? Голосовать?

- Получил право на пенсию по старости, сынок. С тех пор я стал сам себе хозяин. Конец понуканиям, хватит лизать зады, теперь это не для меня! Никто у меня не отнимет эту пенсию.

- Это здорово, - заметил я.

- Это замечательно. Это самая прекрасная вещь в моей жизни.

Он допил свое пиво, и я заказал ему еще бутылку.

- Кто был вашим хозяином до того, как вы получили пенсию?

- Можете себе представить, что они со мной сделали?! - воскликнул старик. - И это случилось, когда я еще не мог ходить после второго инсульта. Они поместили меня в сельский приют, где за мной никто не ухаживал, кроме сожителей по комнате. Мне сказали, что все больницы переполнены. У меня еще не зажили заработанные там пролежни. А потом они не хотели давать мне пенсию по старости, даже когда подошло время.

- По какой же причине?