Бретт Холлидей - Как это случилось

Тим Рурк наблюдал всю сцену с выражением замешательства на своей тощей вытянутой физиономии. Шейн ухмыльнулся, только сейчас вспомнив, что репортер ничего не знает о подмене и уверен, что в данную минуту Джентри читает оригинал письма, полученного Ральфом Флэннаганом. А Рурк свирепо взглянул на Шейна и глухо проговорил:

— Я думал, черт возьми, ты что-нибудь сделаешь, а не отдашь его Уиллу.

Шейн пожал плечами и направился мимо репортера в свой кабинет, бросив через плечо:

— Уилл, когда прочтешь, дай Тиму посмотреть.

Следом за ним вошел и Джентри, задумчиво потирая тяжелый подбородок.

— Готов отдать тебе должное за ловкий ход — послать Блэка для охраны почтальона. Это заставило Гарли играть в открытую, и теперь-то он у нас в руках. Этот сукин сын уже много лет водит нас за нос. Никогда бы не подумал, что он окажется настолько глуп, чтобы попасться по подозрению в убийстве. Как думаешь, что за чертовщина была у Ванды Уэзерби на него, что он решил избавиться от нее таким способом?

Прежде чем Шейн успел ответить, в кабинет, счастливо улыбаясь, вошел Рурк с двумя листками в руках.

— Я не знаю, что это за ловушка, но, в принципе, такое могло случиться и с более славным парнем.

— Ловушка? — переспросил Джентри.

— Я думаю, Тим имеет в виду, — небрежно заметил Шейн, — что все это имеет явные признаки фальшивки. Нам ведь известно, что Гарли получил копию этого письма вчера вечером еще до убийства, поэтому он как будто и не должен был ее трогать.

Джентри подозрительно прищурился и тяжело опустился в мягкое кресло напротив Шейна.

— Минутку. Он безусловно знал об этом письме. Если бы Ванда сейчас была жива, она бы выложила все, что у нее было на Гарли. Поэтому он и убил ее прежде, чем она успеет переговорить с тобой. Возможно, один из его людей крутился около ее дома вчера вечером и слышал, как она звонила тебе и просила срочно приехать. Но непонятно, чего ради он рискнул ограбить почту Соединенных Штатов?

— Даже если он ее не убивал, — возразил Шейн, — он понял, что это письмо ставит его в чертовски затруднительное положение, когда узнал, что кто-то уже прикончил ее. Мотив для захвата почты получается практически тот же самый, как если бы он в самом деле был виновен в ее смерти. Думаю, именно это и имел в виду Тим, когда говорил о ловушке.

— Хочешь сказать, что Ванда Уэзерби не писала этого письма? Что некто, кто хотел ее убить, решил с помощью этих писем бросить подозрение на Гарли?

— Если этот чек настоящий, значит, и письмо написала Ванда, — медленно произнес Шейн. — И приняла меры предосторожности, послав копию Гарли, чтобы застраховать себя таким образом. Все это должно было сработать, но, как известно, не сработало.

— Все так, — кивнул Джентри. — Когда он убил ее прошлой ночью, то постарался сделать все возможное, чтобы ты не получил этого письма. И если бы ты не послал Блэка, — нехотя признал он, — ему бы все сошло с рук. Я все-таки считаю, что в сложившихся обстоятельствах это был его лучший шанс. Теперь главное — точно определить, почему Ванда Уэзерби так боялась его.

Ненадолго возникла пауза, затем Шейн отрывисто произнес:

— Скажи мне одну вещь. Ты не знаешь, демонстрируют ли иногда на частных холостяцких вечеринках в «Спортивном клубе» порнографические фильмы?

— Я об этом вообще ничего не знаю, — ответил Джентри.

— Я знаю, — вмешался Рурк. — Ответ — да. Я сам никогда их не посещал, но знаком с ребятами, которые бывали на подобных просмотрах.

— Когда будете проверять биографические данные Ванды, — поспешно продолжал Шейн, — обрати внимание, есть ли что-нибудь об ее участии в подобном бизнесе. Ты можешь навести справки в Детройте, там же постарайся найти ее мужа, хотя лично мне кажется, что такового просто не существует.

— Откуда ты вытащил эту детройтскую карту, если все еще настаиваешь, что ничего не знаешь об этой женщине? — возмутился Джентри.

— Я сделал это заявление вчера в одиннадцать часов вечера, — напомнил ему Шейн. — На тот момент это соответствовало действительности. Я сыщик, Уилл, и это слово значит: тот, кто ищет.

— И, конечно, ты не расскажешь, откуда у тебя эта информация, — саркастически заметил шеф.

— Нет. Но теперь я раскрыл перед тобой все свои карты. У тебя больше возможностей довести дело до конца.

— Хорошо. — Джентри со вздохом поднялся. — Мои ребята будут пахать, как проклятые, а ты расслабишься и соберешь жирные гонорары.

— Каждому свое, Уилл, — вежливо согласился Шейн. — И благодарю.

Джентри с бесстрастным видом вышел из комнаты, оставив дверь открытой. Рурк последовал за ним, осторожно прикрыл дверь, вернулся и с явным удовольствием растянулся в освободившемся кресле.

— Будь я проклят, Майк, если ты не скользишь по тонкому льду. Ради Бога, скажи, как тебе удалось подменить письмо с именем Ральфа на другое — с обвинениями против Джека Гарли?

— Ну, на такой фокус должно хватить мозгов даже у газетного репортера.

— И все-таки не понимаю. Я ведь стоял совсем близко и смотрел, как ты раскрываешь конверт.

Шейн усмехнулся и энергично нажал на кнопку селектора.

— Люси, ты одна?

— Шеф Джентри ушел.

— Запри входную дверь и, если в оставшейся почте есть что-либо важное, принеси сюда.

— Такая почта есть, Майкл, сейчас принесу.

Рурк в молчаливом недоумении сжал свои тонкие губы.

В кабинет вошла Люси с квадратным белым конвертом, положила его перед Шейном и призналась:

— Я была до смерти напугана, когда Джентри чуть не добрался первым до почты. А потом, когда ты размахивал чеком перед его лицом…

— Ты была бесподобна, мой ангел, — перебил ее Шейн. — Давай-ка поглядим, что на самом деле Ванда мне написала.

Он вскрыл объемистый конверт и вытряс его содержимое на стол. Вместо двух сложенных листков там было целых пять и среди них — чек на тысячу долларов. Он быстро просмотрел четыре листка — все полностью идентичные, за исключением имен, и отложил их в сторону. Пятый листок он прочитал вслух:

«Дорогой мистер Шейн.

Я дважды звонила Вам в контору сегодня днем, а сейчас уже слишком поздно, чтобы успеть связаться с Вами до того, как Вы получите это письмо.

Кто-то хочет меня убить, дважды пытался сделать это на прошлой неделе, но полиция оказалась не способной что-либо предпринять.

Я в равной степени подозреваю четырех человек, хотя не имею ни малейшего представления, кто именно из них совершает эти попытки. Я не назвала их имен полиции, так как в этом случае мне пришлось бы объяснить причины своих подозрений, а это моя тайна и останется моей тайной. Единственная мера предосторожности с моей стороны, которая, как мне кажется, может испугать преступника и заставить его отказаться от своих намерений, — это написать четыре отдельных письма, каждое из которых содержит имя одного из них, и разослать их с курьером по адресатам. Таким образом, каждый будет думать, что в случае моей смерти все бремя подозрения упадет на него, и это спугнет убийцу — я надеюсь.

Прилагаю чек на тысячу долларов в качестве гонорара за расследование обстоятельств моей гибели, если она произойдет сегодня вечером, и за предъявление обвинения одному из этих четверых.

Если же мой план сработает, и я буду жива завтра утром, я позвоню Вам, чтобы договориться о встрече.

Искренне надеюсь познакомиться с Вами лично, преданная Вам Ванда Уэзерби».

Глава 14

— Четверо! — воскликнул Тимоти Рурк. — А наша Ванда была той еще штучкой. — Он придвинул к себе четыре вложенных в письмо листка. — Это Флэннаган. И женщина — Шейла Мартин, Господи, и Джек Гарли! Вот он, все правильно. Дональд Дж. Хендерсон! И этот старый мерзавец здесь. Он-то в какие игры играл за учительской спиной? — Его лихорадочно блестевшие серые глаза внимательно изучали разложенные перед ним записи, затем он задумчиво посмотрел на лицо детектива и заключил: — Ты не дал себе труда взглянуть хотя бы на имена.

— Я уже видел копии трех этих писем, — сухо ответил Шейн, — и у меня было достаточно оснований считать, что Гарли был четвертым.

— Ты уже видел три из них, да? Значит, девица, с которой ты обнимался вчера вечером, была Шейла Мартин, а не Сильвия, и ты опять надул Джентри?

— Это был чистый экспромт, — пожал плечами Шейн, взглянув на Люси. — Нужно же мне было как-то объяснить ее присутствие, чтобы Джентри ничего не разнюхал.

Рурк рассеянно кивнул.

— Я начинаю понимать. Если бы Ральф или любой другой из них знал, что он — всего лишь один из четверых, вряд ли он так уж волновался бы.

— Именно это, по-видимому, и пришло ей в голову, когда она писала четыре письма. Ванда устроила все так, чтобы каждый считал себя единственным обвиняемым.

Рурк многозначительно присвистнул.