Рэймонд Чандлер - Прощай, моя красотка

— У нее много посетителей?

— К ней вообще никто не ходит?

— Вы, очевидно, знаете, миссис э-э…

— Миссис Моррисон. Слава Богу, да. Что же мне еще делать, как не смотреть в окно.

— Готов поспорить, что это очень весело. Миссис Флориан здесь давно живет?

— Около десяти лет, полагаю. Когда-то у нее был муж, он мне не нравился. Он умер, — она замолчала и подумала. — Я полагаю, что он умер своей смертью, — добавила она. — Я никогда ничего другого не слышала.

— Он оставил ей денег?

Она принюхалась и отшатнулась.

— Вы пили спиртное, — ледяным тоном произнесла она.

— Мне только что вырвали зуб. Врач дал мне глоток прополоскать рот.

— Я не переношу спиртного.

— О, я тоже, разве только в медицинских целях.

— Я не переношу и в медицинских.

— Думаю, вы правы, — сказал я. — Он оставил ей денег? Ее муж?

— Я не знаю, — рот ее был размером со сливу и таким же гладким. Я потерпел неудачу.

— Был ли у нее кто-нибудь после полицейских?

— Не видела.

— Большое вам спасибо, миссис Мориссон. Более не смею вас беспокоить. Вы были очень добры и очень мне помогли.

Я вышел из комнаты и открыл дверь. Она пошла следом, хрипло кашлянула, прочищая горло, и пару раз щелкнула зубами.

— По какому телефону мне звонить? — спросила она, немного смягчась.

— Университет 4-5000. Спросить лейтенанта Налти. На что она живет? На пособие.

— Здесь по соседству никто не живет на пособия, — высокомерно заявила миссис Мориссон.

— Готов поспорить, что этот сервант был когда-то божеством у индейских сиу, — сказал я, глядя на резной инкрустированный буфет, который стоял в прихожей. Нарисованная на нем корзина фруктов бросалась в глаза.

— Мэсон Сити, — мягко произнесла она. — Да, сэр, у нас там был отличный дом, у меня и Джорджа. Там было лучше.

Я открыл дверь с сеткой, вышел и еще раз поблагодарил ее. Теперь она уже улыбалась. Ее улыбка была так же остра, как и глаза.

— Получает заказные письма первого числа каждого месяца, — вдруг сказала она.

Я повернулся и ждал. Миссис Мориссон приблизила лицо ко мне.

— Я вижу, как почтальон подходит к двери и она расписывается. Первого числа каждого месяца. Она тогда одевается и уходит. Часами не приходит домой, потом поет среди ночи. Иногда так громко, что я бы могла вызвать полицию.

Я дотронулся до ее худой, злобной руки.

— Вы — одна из тысячи, миссис Мориссон, — сказал я, надел шляпу, прикоснулся к ней, прощаясь, и ушел. На полпути к тротуару я вспомнил, что завтра первое число, и вернулся назад. Старуха Мориссон все еще стояла за сетчатой дверью, как за экраном.

— Завтра первое, — сказал я. — Первое апреля. Первое апреля — никому не верю! Заметьте, пожалуйста, получит ли она завтра заказное письмо, миссис Мориссон.

Ее глаза светились. Она начала смеяться высоким старушечьим смехом.

— Первое апреля — никому не верю, — хихикнула она. — Может быть, она его не получит.

Звук был похож на икоту курицы.

Глава 17

Никто не ответил на мой звонок и, стук в дверь. Я попробовал снова. Ничего. Наружная дверь с сеткой была на крючке. Входная дверь оказалась незапертой. Я шагнул внутрь помещения.

Ничего не изменилось, даже запах джина. Никаких трупов, как полагал Налти, после посещения Лосем этого дома нигде не валялось. Стакан так и стоял на маленьком столике возле кресла, где вчера сидела миссис Флориан. Радио было выключено. Я подошел к дивану и крикнул.

Никакого ответа. Потом мне показалось, что я слышу долгое дыхание несчастного человека, почти стон. Я шмыгнул в коридор. Дверь в спальню была приоткрыта, и стон исходил оттуда. Я сунул голову в дверь и посмотрел.

Миссис Флориан была в постели. Она лежала на спине под стеганым одеялом, натянутым до самого подбородка. Ее длинное желтое лицо было расслаблено, почти мертвое. Грязные волосы были беспорядочно разбросаны по подушке. С трудом открылись глаза и безразлично уставились на меня. В комнате стоял тошнотворный запах сна, спиртного и грязной одежды. Будильник за 69 центов тикал на облезлой, некогда серой тумбочке. Он тикал так громко, что, казалось, стены должны вот-вот неминуемо разрушиться. Ящик, из которого она доставала фотографии, был все еще открыт. Я сказал:

— Доброе утро, миссис Флориан. Вы больны?

Она с усилием разомкнула губы, подвигала ими немного, облизнулась и пошевелила челюстью. Ее голос вышел изо рта, как звук заезженной грампластинки. Ее глаза выражали то, что она меня узнала, но не удовольствие.

— Вы его взяли?

— Лося?

— Да.

— Еще нет. Надеюсь, скоро.

Она закатила глаза и резко вернула их обратно, как будто пыталась снять с них пелену.

— Вы должны запирать свой дом, — сказал я. — Он может вернуться.

— Вы думаете, я боюсь Лося, а?

— По крайней мере, вы так себя вели, когда я разговаривал с вами вчера.

Она задумалась. Размышление было для нее утомительным занятием.

— Принесли выпивку?

— Нет, я ничего не принес сегодня. У меня небольшие трудности с деньгами.

— Джин — дешевка. Он как раз подходит.

— Я мог бы сходить за ним немного позже. Значит, вы не боитесь Лося?

— А зачем мне его бояться?

— Хорошо. А чего вы боитесь?

Свет появился в ее глазах, подержался немного и исчез снова.

— А, убирайся ты! От вас, фараонов, у меня болит задница.

Я ничего не сказал. Прислонившись к косяку, я взял сигарету, зажал ее губами и попытался дернуть ею так, чтобы достать носа. Это труднее, чем может показаться.

— Фараоны, — медленно выговорила она, как бы разговаривая с собой, — никогда не схватят парня. У него есть деньги, друзья. Ты теряешь время, фараон.

— Такая работа, — сказал я. — Где он может быть? В конце концов, он просто защищался.

Она фыркнула и вытерла рот одеялом.

— Давай, напевай. Какой умница. Ничего у тебя не выйдет.

— Мне понравился Лось, — сказал я. Интерес замерцал в ее глазах.

— Ты знал его?

— Я был с ним вчера, когда он пришил негра на Сентрал.

Она открыла рот и расхохоталась так, что, казалось, у нее оторвется голова, при этом издавая немного больше звуков, чем поджариваемый хлеб. Слезы потекли по ее лицу.

— Большой сильный парень, — сказал я. — Очень хотел видеть Велму.

Она прикрыла глаза.

— А я думала, Велму ищут ее люди, — мягко сказала она.

— Они ищут. Но вы сказали, она умерла. Где она умерла?

— Долларт, Техас. Простудилась.

— Вы были там?

— Какого черта? Нет, конечно. Я просто слышала.

— О, а кто сказал вам, миссис Флориан?

— Один плясун. Я не помню точно его имени. Может быть, хороший крепкий напиток и помог бы припомнить. Я чувствую себя Долиной смерти.

«А выглядишь, как дохлый осел,» — подумал я, но не произнес вслух.

— Еще одна проблемка, — сказал я, — и я сбегаю за джином. Я просмотрел документы на ваш дом, не знаю почему.

Она лежала под одеялом не двигаясь, как деревянная. Даже ее веки заморозились в полуприкрытом состоянии. Дыхание прекратилось.

— Слишком большая сумма по доверительному акту, — продолжал я, — учитывая низкую стоимость всего, что здесь есть. Держателем акта является Линдсей Мэрриот.

Она моргнула, но даже пальцем не шевельнула, только смотрела.

— Я работала на него, — наконец сказала она, — служанкой в его семье. Он так добр, что и немного обо мне заботится.

Я вынул незажженную сигарету изо рта, бесцельно посмотрел на нее и воткнул обратно.

— Вчера, после обеда, спустя несколько часов после нашей встречи, мистер Мэрриот позвонил мне и предложил работу.

— Какую работу? — почти крикнула она. Я пожал плечами.

— Не могу вам сказать, это было конфиденциально. Я встретился с ним этой ночью.

— А ты не глуп, сукин сын, — сказала она и спрятала руку под одеяло.

Я смотрел на нее и ничего не говорил.

— Полицейский — умница, — ухмыльнулась она. Я провел по косяку двери рукой вниз и вверх. Он был скользким от грязи. Мне тут же захотелось принять ванну.

— Ну что же, это все, — гладко сказал я. — Меня интересовал этот звонок, как вовремя он раздался. Может быть, это и совпадение, но, кажется, это что-то значит.

— Полицейский — умница, — равнодушно произнесла она. — Не похож на настоящего полицейского. Дешевый обманщик.

— Ну, ладно, — сказал я, — до свидания, миссис Флориан. Кстати, не думаю, что вы получите завтра заказное письмо.

Она откинула одеяло в сторону, села рывком с горящими глазами. Что-то блеснуло в ее руке. Маленький револьвер: «Банкир Спешиал». Он был старым и потертым, но выглядел по деловому.

— Расскажи, — зарычала она. — Быстро.

Я смотрел на пистолет. Рука, держащая его, начала трястись, но глаза горели по-прежнему. Слюна пузырилась в уголках губ.