Рэймонд Чандлер - Долгое прощание
– Вы вот это забыли, – сказал я, огибая стол.
– У меня таких полдюжины, – осклабился он. Подойдя поближе, я подал ему портсигар. Он небрежно протянул за ним руку.
– А вот таких полдюжины не хочешь? – осведомился я и ударил его в живот что было сил.
Он охнул и перегнулся пополам. Портсигар упал на пол. Прижавшись спиной к стене, он судорожно задергал руками и с трудом пытался втянуть в себя воздух. С него лил пот. Очень медленно, с большим усилием, он выпрямился, и мы снова оказались лицом к лицу. Я протянул руку и провел пальцем ему по скуле. Он вынес это молча. Наконец ему удалось скривить смуглое лицо в улыбку.
– Не думал, что тебя на это хватит, – заявил он.
– В другой раз приходи с револьвером – или не зови меня дешевкой.
– У меня холуи есть, чтобы револьверы таскать.
– Приводи его, понадобится.
– Сильно надо постараться, чтобы ты рассердился, Марлоу.
Я пододвинул ногой золотой портсигар, нагнулся, поднял его и передал Менендесу. Он взял его и уронил в карман.
– Сначала я стал тебя вычислять, – сказал я, – Зачем тебе надо было время тратить, являться сюда, изводить меня. Потом мне это надоело. Все бандиты однообразны. Как будто играешь в карты, а в колоде – одни тузы. Все у тебя вроде есть, и ничего у тебя нет. Только и умеешь, что собой любоваться.
Понятно, почему Терри не пошел к тебе за помощью. Это все равно, что взаймы просить у шлюхи.
Он осторожно потрогал живот двумя пальцами.
– Вот это ты зря сказал, дешевка. Доиграешься.
Он подошел к двери, открыл ее. Телохранитель оторвался от стены напротив и повернулся к нему. Менендес дернул подбородком. Телохранитель вошел в контору и стал, равнодушно разглядывая меня.
– Хорошенько погляди на него, Чик, – велел Менендес. – Чтоб узнал, в случае чего. Может, у тебя к нему дело будет.
– Видал я таких, шеф, – сказал прилизанный смуглый парень, почти не размыкая губ – их любимая манера. – С ним больших хлопот не будет.
– Не подпускай его к брюху, – произнес Менендес с кислой ухмылкой. – У него правый хук будь здоров. Телохранитель презрительно усмехнулся мне в лицо.
– Куда ему так близко подобраться.
– Ну, пока, дешевка, – попрощался со мной Менендес и вышел.
– До встречи, – надменно бросил телохранитель. – Я Чик Агостино. Теперь увидишь меня – узнаешь.
– Как рваную газету, – сказал я. – Напомни, чтобы я тебе на личико не наступил.
На скулах у него заходили желваки. Затем он резко повернулся и вышел вслед за своим боссом.
Дверь медленно закрылась на пневматических петлях. Я прислушался, но не услыхал их шагов по коридору. Они ступали мягко, как кошки. Просто для проверки минуту спустя я снова открыл дверь и выглянул наружу. Но коридор был пуст.
Я вернулся к столу, сел и немного поразмышлял, почему Менендес, влиятельный здешний рэкетир, не пожалел труда, явился самолично ко мне в контору и предупредил, чтобы я не лез, куда не просят, – буквально через несколько минут после того, как я получил такое же предупреждение, только в других словах, от Сьюэела Эндикотта.
Ни до чего не додумавшись, я решил хотя бы довести дело до конца. Сняв телефонную трубку, я заказал разговор с клубом ?Черепаха? в Лас-Вегасе:
Филип Марлоу вызывает м-ра Рэнди Старра. Прокол, М-ра Старра нет в городе, не желаю ли я поговорить с кем-нибудь другим? Я не желаю. Мне и со Старром-то не так уж приспичило беседовать. Так, мимолетная прихоть. Он был слишком далеко и не мог меня стукнуть.
Три дня после этого ничего не происходило. Никто меня не бил, не стрелял в меня и не велел по телефону соваться, куда не следует. Никто не обращался с просьбой разыскать блудную дочь, сбежавшую жену, потерянное жемчужное ожерелье или пропавшее завещание. Я сидел на месте, уставившись в стену. Дело Леннокса свернулось почти так же внезапно, как возникло.
Состоялось короткое предварительное слушание, на которое меня не вызвали.
Провели его в необычное время, без присяжных, никого не оповестив.
Следователь вынес вердикт – что смерть Сильвии Поттер Рестерхайм Ди Джорджно Леннокс последовала от руки ее мужа Теренса Уильяма Леннокса, впоследствии скончавшегося на территории за пределами юрисдикции данного следственного органа. Признание Терри, вероятно, было зачитано и внесено в протокол.
Следствие, вероятно, сочло, что его проверили достаточно тщательно.
Тело выдали для погребения. Его отвезли самолетом на север и похоронили в семейном склепе. Прессу не приглашали. Никто не давал интервью – особенно м-р Харлан Поттер, который не давал интервью вообще никогда. Увидеть его было не легче, чем далай-ламу. Обладатели ста миллионов долларов живут особой жизнью, за частоколом из слуг, телохранителей, секретарей, адвокатов и послушных управляющих. Предполагается, что они едят, спят, одеваются, что им стригут волосы. Но наверняка это неизвестно. Все, что вы про них читаете или слышите, обработано специальной командой, которая получает большие деньги за то, что создает и поддерживает нужный образ – простой, чистый и надежный, как стерильная игла.
Истине он не обязан соответствовать. Он обязан соответствовать известным фактам, а факты эти можно пересчитать по пальцам.
Когда клонился к вечеру третий день, зазвонил телефон, и состоялась моя беседа с человеком, сказавшим, что его зовут Говард Спенсер, что он ненадолго приехал в Калифорнию как представитель одного нью-йоркского издательства, что он хотел бы кое-что со мной обсудить – и нельзя ли нам встретиться завтра в одиннадцать утра в баре гостиницы ?Биверли-Ритц?.
Я спросил, что обсудить.
– Довольно деликатную проблему, – сказал он. – Но абсолютно в рамках этики. Если мы не придем к соглашению, я, естественно, оплачу вам потерянное время.
– Спасибо, м-р Спенсер, этого не нужно. А кто меня вам рекомендовал ? какой-нибудь мой знакомый?
– Он про вас слышал, в том числе и про ваше недавнее столкновение с законом. Должен сказать, м-р Марлоу, что именно это меня и заинтересовало.
Мое дело, однако, никак не связано с этой трагедией. Просто... хотя, давайте поговорим все-таки не по телефону, а за столиком.
– Вас действительно не смущает, что я сидел в клоповнике?
Он засмеялся. И звук голоса, и смех у него были приятные.
– С моей точки зрения, м-р Марлоу, это лучшая рекомендация. Собственно, не тот факт, что вы побывали, по вашему выражению, в клоповнике, а то, что вы, видимо, чрезвычайно скрытный человек и не поддаетесь давлению.
Этот парень говорил, четко выделяя каждую запятую, словно в тяжеловесном романе. Во всяком случае, когда разговаривал по телефону.
– Ладно, м-р Спенсер, я буду утром в баре.
Он поблагодарил и повесил трубку. Я задумался, кто бы мог мне это подбросить. Решил, что Сьюзел Эндикотт, и позвонил ему, проверить. Но его уже неделю как не было в городе. Вообще-то, какая разница. Даже в моем бизнесе бывает, что какой-то клиент остался мной доволен. А работа мне пригодилась бы, потому что нужны были деньги – по крайней мере, так я считал до вечера, пока не вернулся домой и не обнаружил письмо с вложенным в него портретом Мэдисона.
Глава 12
Письмо лежало в красно-белом ящике в виде скворечника у подножия моей лестницы. Деревянный дятел на скворечнике торчал вертикально, – значит, в ящик опустили письмо – но я и тут не стал бы заглядывать внутрь, потому что на этот адрес мне почта никогда не приходила. Однако дятел недавно лишился клюва, и излом был свежий. Какой-нибудь шустрый мальчик стрельнул в него из своего атомного ружьишка.
На конверте был штамп ?Correo Aereo? и куча мексиканских марок, а почерк я, наверное, не узнал бы, если бы в последнее время так много не думал о Мексике. Число на штемпеле я разобрать не мог. Его ставили от руки, и чернил на подушечке явно не хватало. Письмо было толстое. Я поднялся по лестнице. Уселся в гостиной и стал читать. Вечер казался очень тихим. Может быть, письмо от мертвеца приносит с собой особую тишину.
Начиналось оно без даты и без обращения.
?Я сижу у окна на втором этаже, в номере не слишком чистой гостиницы, в городе под названием Отатоклан – это горный городишка у озера. Прямо под окном – почтовый ящик, и когда официант принесет кофе, который я заказал, он заберет письмо и снизу покажет мне его, а потом опустит в прорезь. За это он получит бумажку в сто песо, для него это куча денег.
К чему все эти выкрутасы? К тому, что за дверью безотлучно караулит смуглый тип в остроконечных туфлях и грязной рубашке. Он чего-то ждет, чего – не знаю, но меня не выпускает. Это неважно, главное, чтобы письмо было отправлено. Посылаю эти деньги вам, потому что мне они не нужны, а местная жандармерия обязательно их прикарманит. Это не значит, что я с вами расплачиваюсь. Считайте, что этим я прошу прощения за все ваши неприятности и выражаю уважение к приличному человеку. Я, как обычно, сделал все не правильно, но у меня еще остается револьвер. Думаю, что по главному вопросу вы уже пришли к верному выводу. Убить ее я мог бы – и, возможно, убил, но то, другое, я бы сделать не мог никогда. Такое зверство не по моей части. Так что дело явно нечисто. Но это не имеет никакого значения. Теперь главное избежать ненужного и бесполезного скандала. Ее отец и сестра не сделали мне ничего плохого. Им еще жить да жить, а мне жизнь опротивела до крайности. Подонка из меня сделала не Сильвия, я и до нее таким был. Не могу понять, почему она за меня пошла. Наверно, просто из каприза. По крайней мере, она умерла молодой и красивой. Говорят, разврат мужчину старит, а женщине сохраняет молодость. Много чего болтают. Говорят, что богатые от всего могут уберечься и что у них в мире не бывает зимы. Я среди них жил ? это одинокие и скучающие люди.
