Джеймс Чейз - А что будет со мной?

– Ты не уловил, Берни. Ведь Кендрик и его клиент тоже будут знать, что мы зачислили себя в мертвецы. Пораскинь мозгами.

Берни удивленно уставился на меня, переглянулся с таким же удивленным Эрскином.

– Не скумекали? Не доходит?

– Да объясни толком, о чем ты? – рассердился Эрскин.

– Ну, вы сущие младенцы! Неужели в ваши наивные головки не закрадывалась мысль, что после приземления Кендрик и его клиент будут совсем не прочь, если на нас нападет шайка мексиканских головорезов, которые перережут нам глотки и зароют наши трупы в джунглях, а Кендрик со своим клиентом получат десятимиллионный самолет бесплатно?

Эрскин встревоженно отодвинулся от стола:

– Мне и в голову такое не приходило!

– Кендрик на это не способен, – неуверенно возразил Берни, но вид у него был понурый.

– Неужели? Да только круглый дурак пожалеет четверых людишек и откажется от шести миллионов, а Жиртрест – не дурак. Мы можем угодить в ловушку. Утверждать не стану, но это не исключено.

– Ты прав, – проговорил Эрскин. – Черт побери! Конечно, не исключено!

– Ох, какие же вы доверчивые! Если умеете молиться, поблагодарите Господа за то, что он послал вам меня.

– Что же будем делать? – спросил Эрскин.

– Шевелить мозгами. У нас есть два месяца на подготовку. Я съезжу туда и выясню, кто покупатель, а потом сосредоточимся на самом главном… как уйти из этой жизни, но не помереть.

Только я стал проваливаться в сон, как раздался стук в дверь. Я включил настольную лампу, встал с постели и посмотрел на часы: четверть первого.

В дверь снова постучали.

Я пересек гостиную и открыл. Вошел Гарри Эрскин, и я запер дверь.

– Есть разговор.

В гостиную падал свет только из спальни. Эрскин громоздился надо мной, здоровенный, широкоплечий, как тень от раскидистого дерева.

– Я уже засыпал.

– Успеешь поспать. – Он шагнул к стулу и сел. – Слушай, Джек, извини, что я принял тебя в штыки. Решил, что ты хвастунишка, довесок Берни, зато когда увидел, как ты разделал толстяка, то понял: это мужик что надо. Хочу поговорить насчет Берни.

Я сел рядом и взял пачку сигарет. Закурил, бросил пачку ему. Он тоже закурил, и мы переглянулись.

– Ну, говори.

– Берни катится под откос со скоростью звука. Он под каблуком у этой заразы. – Эрскин стряхнул пепел на пол. – Только о ней и думает. Сам знаешь, она гуляет направо и налево, а для него это нож острый в сердце, но расстаться с ней не может. У него уже мозги набекрень. – Эрскин подался вперед. – Если так пойдет дальше, месяца через три он не сможет летать. Я знаю. Работаю же с ним. Он до того рассеянный, что начинает взлет, не получив «добро» у диспетчера. За последнее время я трижды хватал его за руку, а он смотрел на меня как во сне и только потом запрашивал разрешение на взлет. У него сейчас одно на уме: раздобыть денег и открыть в Мексике свою фирму воздушных перевозок. Но в таком состоянии ему и с одним самолетом не справиться, что уж там говорить о целой авиакомпании. Только не подумай, Джек, что я точу на него зуб. Мы девять месяцев проработали рука об руку. Сначала я души в нем не чаял. Он был отличным летчиком, но эта баба сломала его. Ты не поверишь, сколько раз я предотвращал неминуемое крушение. Он просто забывает, что сидит за штурвалом.

– Да, ну и дела! – не на шутку встревожился я.

– Вот-вот… а как он подступится к новому самолету? В конце месяца нас с ним посылают на завод, будем проходить переподготовку. Если он не выйдет из ступора, испытатели зарубят его. Эссексу пришлют характеристику, и Берни в два счета окажется за воротами.

– Не верю! Берни может летать на чем угодно, лишь бы с крыльями! Я лучшего летчика еще не встречал!

– Это было раньше, согласен… только не сейчас. Он не в состоянии сосредоточиться, а что это за летчик, который ловит ворон. – Эрскин загасил сигарету. – Может, поговоришь с ним? Может, убедишь, что надо избавиться от Пэм? Другого выхода я не вижу. Если не будет Пэм, тогда, глядишь, он восстановится. Как думаешь?

Я без воодушевления отнесся к его предложению. У меня язык не повернулся бы заговорить с Берни об этой женщине.

– А почему бы тебе не поговорить с ним?

Эрскин покачал головой:

– Вдруг он решит, что я мечу на его место. Тебе это удобно. А мне никак нельзя.

Я задумался, потом спросил:

– А если его вышибут, ты получишь его место?

– Нет. Слишком молод. Эссекс найдет кого-нибудь постарше… нет проблем. Слушай, Джек, если провертывать это дело, ты должен поговорить с Берни и вразумить его, а иначе надо трубить отбой.

– Ты уверен, что все зло от Пэм?

– Я знаю.

Я снова задумался. До слез обидно было отказываться от трех миллионов из-за гулящей бабы.

– Может, мне лучше поговорить с ней.

Эрскин покривился:

– У нее характер заковыристый.

– Что верно, то верно. Знаешь, я подумаю. Ладно, Гарри, спасибо, что предупредил. – Я не хотел продолжать ночной разговор. Мне и так уже хватало пищи для размышлений. – Утро вечера мудреней.

– Думаешь, дело выгорит?

– Не знаю. Знаю только, что сами собой три миллиона не приплывут в руки. – Я встал.

– Ты действительно считаешь, что нас могут пристукнуть после посадки? – спросил он, поднимаясь со стула.

– Спроси что-нибудь полегче. И потом, мы еще не приземлились, давай преодолевать трудности по мере их поступления.

– Да-а. – Он провел рукой по коротким волосам. – Ну, ладно, мозгуй. Если понадоблюсь, я в пятнадцатом коттедже.

– А где живет Пэм?

– В двадцать третьем, последний в нашем ряду.

Я проводил Эрскина и принялся мерить шагами гостиную, переваривая все услышанное, потом перешел в спальню, скинул пижаму, надел рубаху и джинсы, нацепил сандалии и вышел на улицу. Без лишнего шума я прошагал весь ряд до последнего домика. Убедившись, что на нем проставлен номер 23, я постучал.

В зашторенных окнах горел свет. Пэм отозвалась не сразу:

– Кто там?

– Твой поклонник.

Она открыла, я протиснулся мимо нее в дом и затворил за собой дверь.

Она стояла босая, кутаясь в легкое покрывало.

– Ты! Что надо?!

– Есть разговор насчет Берни. – Я уселся в кресло.

– Не собираюсь обсуждать с тобой Берни! Убирайся вон!

– Не горячись… разговор деловой. Мы хотим сорвать три миллиона, но ты можешь завалить всю операцию.

– Я? Почему это?

– Если сама не понимаешь, значит, ты глупей, чем я думал. Объясняю: потому что ты каждого встречного мужика тащишь в постель, и Берни из-за этого сам не свой. Он не в состоянии сосредоточиться на работе, а на таком летчике, детка, можно ставить крест. Ты гуляешь напропалую и воображаешь, что с него – как с гуся вода, а он света белого не видит.

– Вранье! – Она сжала кулаки. – Берни сам сказал…

– Да замолкни! Ты – его слабость. Он что угодно скажет, лишь бы удержать тебя. Так вот, послушай. Ставка в нашем деле – три миллиона долларов. Я не потерплю, чтобы сучка вроде тебя, у которой зуд в одном месте, угробила классного летчика. Поняла? – Говорил я спокойно, без крика. – Завтра пойдешь к нему и скажешь, что отныне будешь с ним, а похождениям – конец, да так скажешь, чтобы он поверил.

– Да кто ты такой, чтобы мне указывать? – завопила она. – Мы с Берни…

– Замолкни! Это ультиматум, детка. Либо ты обуздаешь свою пылкую натуру вплоть до конца операции, либо скатертью дорога. Выбирай: угомониться или выйти из игры.

– Да? И кто же это выведет меня из игры?

– Детка, – улыбнулся я, – это проще простого. Ахнуть не успеешь. Стоит мне намекнуть миссис Эссекс, что ты распутничаешь, как тебя вышвырнут вон. Я не хочу делать этого, но придется, если ты не убедишь Берни, что отныне будешь паинькой.

– Вот гад!

Я встал:

– Таковы мои условия: ты успокоишь его или выйдешь из игры.

Лежа в постели, я снова прокрутил в памяти весь разговор. Более сильных доводов вроде бы не было, и теперь оставалось только ждать, подействуют мои слова или мечта о трех миллионах рассеется как дым.

Наконец я уснул, и разбудил меня телефонный звонок. Я взглянул на часы: половина одиннадцатого. Сквозь задернутые шторы пробивалось солнце. Мне спалось лучше, чем я ожидал.

Я пошел в гостиную и снял трубку.

– Джек, дружочек.

Я сразу узнал его.

– Слушаю.

– Я переговорил со своим клиентом. Можете осмотреть посадочную полосу. Он сказал, что это лишнее, но если вам так спокойней, то пожалуйста.

– Мне так спокойней.

– Да. Значит, отправляйтесь в Мериду и ждите в гостинице «Континенталь». Я договорился, что за вами заедут четвертого числа, днем, примерно в половине первого. Стало быть, у вас есть три дня на сборы. Устраивает?

– Вполне.

– Тогда счастливо, дружочек. – И он повесил трубку.

Я принял душ, побрился, потом сел в «альфу» и поехал в город. Весь день я провел в Парадиз-Сити, слонялся, загорал и обдумывал нашу операцию. Трижды представлялся удобный случай подцепить красотку, но я удержался. И без того голова трещала от наседавших мыслей, не хватало еще осложнять себе жизнь случайными связями.