Чужая колея - Евгений Александрович Соловьев
– Паша, тебе Артем не звонил?
Сам факт того, что Света прервала его на полуслове в сочетании с напряженным голосом, которым это было сделано, заставил Павла мгновенно забыть о проблемах с братом.
– Сегодня – нет. А что, должен был?
– Паша, ты только не волнуйся, тебе сейчас лучше приехать домой. И еще раз очень тебя прошу: постарайся не волноваться!
Пару лет назад, когда сеть находилась на пике своего развития и в течение одного месяца планировалось открытие сразу четырех магазинов, Павел, задерганный решением бесконечных проблем, в конце концов загремел в больницу. Врачи диагностировали инфаркт и предписали несколько месяцев полного покоя. Инфаркт оказался не обширный, его последствия – легкая одышка при ходьбе и ноющие боли в груди – прошли довольно быстро, но Павел, не желающий ничего слышать о полном покое, все же делегировал часть полномочий сотрудникам, что сорвало график запуска магазинов, зато способствовало быстрой реабилитации. Врач-кардиолог, снимая пациента с наблюдения, выдал ему строгое напутствие: «Я бы посоветовал вам, Павел Николаевич, расценивать случившееся как предупреждение. Ваш организм ясно дал понять, что он не железный и что в мире есть вещи поважнее бизнеса – жизнь и здоровье, например».
Некоторое время Светлана, не на шутку перепуганная внезапным приступом у мужа, активно пыталась поменять его образ жизни, надеясь уберечь от психологических перегрузок, – требовала по приходе домой выключать мобильник, позже вставать и не мчаться на работу с самого раннего утра и даже устраивала что-то вроде сцен по поводу поздних возвращений. Но шло время, последствия инфаркта никак себя не проявляли, Павел постепенно втянулся в привычный ритм, и тема хрупкого здоровья, которое нужно всячески оберегать, ограждая себя от любых волнений, как-то незаметно исчезла из семейных разговоров.
И вот теперь, спустя почти два года, Света дважды в течение короткой беседы напомнила мужу, что ему вредно волноваться. Это могло означать только одно – случилось что-то по-настоящему серьезное.
– Да говори ты толком, что случилось?
– Паша, у нас в доме только что был обыск.
– Чего?
На какое-то мгновение он даже испытал облегчение – услышанное звучало настолько дико, что не могло быть правдой. Света чего-то не то сказала, не так выразилась – бывает. Сейчас все прояснится, и окажется, что дома все в порядке, и у него по-прежнему лишь две проблемы – Рома и «Монеточка». Но это мгновение оказалось коротким.
– Они только что уехали, я не могла раньше позвонить. Паша, они приходили за Артемом, я сказала, что не знаю, где он. Они показали мне какую-то бумажку – постановление или ордер, я толком не разобрала – от шока не могла сосредоточиться. Они тут все перерыли. Я спросила, зачем им Артем, они говорят: на нем обвинение по статье об обороте оружия.
– Обороте чего?
Павел чувствовал, что с этим своим «чего» выглядит полным идиотом, не способным воспринять услышанную информацию, но ему действительно требовалось время, чтобы осмыслить все, что говорила сейчас Света, и понять – обе проблемы, так волновавшие его всего пару минут назад, вдруг перешли в разряд мелких неприятностей.
– Я пыталась ему дозвониться, – торопливо продолжала Света, не обращая внимания на реплики мужа. – Сразу, как только эти… ушли. Телефон у него отключен, у Дениса тоже. Попробовала позвонить Лене, она начала орать что-то про Рому…
– Про Лену понятно все, – мозг, преодолев первоначальный шок, наконец начал лихорадочно соображать. – Дальше?
– Что – дальше? – растерянно отозвалась Света. – Телефонов каких-то других приятелей у меня нет. Вот, звоню тебе.
– Ты когда его в последний раз видела?
– Так утром сегодня, он часов в девять ушел, сказал, что в институт.
– Понятно. А эти, как их, Юля с Дашей? Где живут, не в курсе?
– Не знаю, Артем про Юлю вообще мало что рассказывал, ты же знаешь. Паша, я слышала, как один из этих другому сказал, что надо ориентировку давать, в розыск объявлять. Паша, что они натворили?
– Откуда я знаю? – внезапно разозлился Павел, но, тут же взяв себя в руки, продолжил самым спокойным тоном, на какой был сейчас способен: – В общем, Свет, я все понял. Жди меня, я выезжаю. Пока попытайся вспомнить, что он говорил в последние дни, особенно когда с Денисом вместе был, может, о планах каких обмолвились. Ты все-таки с ним чаще общаешься.
Последние слова Павел произнес с заметной горечью. Он вдруг подумал о том, как мало он знает о сегодняшней жизни собственного сына. О делах в институте Артем почти ничего не рассказывает, где пропадает вечерами – неизвестно, о новой работе, вроде бы появившейся у них с Денисом, говорить не захотел. Даже про девушку, с которой сын встречается второй год, Павел ничего, кроме имени, не узнал.
– Ладно, Свет, не куксись там, сейчас приеду – что-нибудь решим.
Но, положив телефон, он не вскочил из-за стола и не выбежал из кабинета, чтобы, быстро добравшись до машины, мчаться домой навстречу новой, самой серьезной своей проблеме. Некоторое время Павел сидел неподвижно, уставившись пустым взглядом куда-то в угол кабинета. Перед глазами вдруг встала картина, когда-то увиденная по телевизору: боец в боксерском шлеме и одетой поверх камуфляжа легкой защите, претендент на вступление в элитное спецподразделение, отбивается от троих своих сослуживцев, проверяющих кандидата на физическую и психологическую прочность. Удары сыпались со всех сторон, о контратаках не могло быть и речи, главной задачей было, уворачиваясь от рук и ног соперников, выстоять положенные по нормативу минуты. Картинка предстала удивительно ярко, со всеми подробностями, Павел почувствовал себя таким зажатым в угол бойцом, не успевающим отклоняться от града ударов, вот только противников было не видно, и никто не позаботился не только снабдить его хоть какой-то защитой, но и сообщить, сколько еще нужно продержаться, чтобы все это наконец закончилось.
Медленно, словно во сне, он выбрался из-за стола, раскрыл сейф, достал бутылку хорошего французского коньяка – запас на случай ответственных, но неформальных переговоров или появления важных посетителей – и пузатый, из зеленого стекла фужер. Наполняя фужер почти до краев, он невольно усмехнулся внезапно пришедшей мысли: «До полного комплекта впечатлений не хватает только нарваться на дэпээсников и лишиться прав». Немного постояв в задумчивости, словно обдумывая свежую мысль, Павел шумно выдохнул: «Прорвемся» и одним махом влил в себя коньяк, после чего, мгновенно сбросив угрюмую задумчивость, в которой пребывал последние пять минут, наконец начал действовать: убрал коньяк и запер сейф, взял со стола и сунул в карман телефон, быстро оглядел пустой кабинет, вспоминая, не забыто ли что, выключил настольную лампу – единственный источник света в небольшом помещении – и уверенно направился
