Где-то в районе Сретенки - Владимир Григорьевич Жуков
Альберт Везбин вновь напрасно напряг мышцы рук и ног, прижатых к столу металлическими зажимами.
— В прошлом году сутенёр Паша-гном был баскетболисткой, — сообщил Густав Эрнестович и достал из саквояжа шприц и ампулу, — над её двухметровым ростом, над её коряво слепленным лицом насмехались все кому не лень. Теперь Паша-гном — уважаемый сутенёр. Он часто звонит мне и благодарит за суспензию. Правда, бедняга не знает, что из-за суспензии печень его разрушит через пару лет рак.
— Заткнись, гад! Делай своё дьявольское дело, но запомни, если я стану женщиной, я поймаю тебя и затрахаю до смерти, — пригрозил Альберт.
— Такая активная самка понравится Паше-гному. Он с удовольствием возьмет тебя в свою команду… Предупреждаю, после инъекций у тебя появится сухость во рту, зуд в паху и в анусе, лёгкое покалывания в паховых и шейных лимфоузлах. Но это не страшно… Что вам надо, мада-а-ам?!
Альберт повернул голову и увидел, как голая Нина золотой статуэткой ударила по голове старика, как брызнула кровь, как шприц с суспензией раньше старика упал на пол.
— Альберт, беги, беги отсюда! — освободив от зажимов руки и ноги Везбина, приказала Нина.
— Ты разве не со мной?! — соскочив с хирургического стола, крикнул Альберт.
— Нет, — спрятав за спину статуэтку Аполлона, проронила Нина и после короткой паузы добавила: — Повторяю: деньги твои у меня отнял силой Паша-гном, — и назвала улицу и дом недалеко от площади трёх вокзалов.
— Бежим со мной! — предложил Альберт.
— Нет. Я останусь. Объяснять нет времени. Иди за мной, — сказала строго Нина и вывела Везбина через пожарный выход в тесный безлюдный темный дворик. Об этом пути из операционной комнаты Нина слышала от Савелия, во время поездки на лимузине за продуктами на рынок.
— Увидимся. Пока, — попрощался Альберт, прошагал вдоль стены соседнего дома и вышел в переулок. Он верил, что скоро проведёт с Ниной умопомрачительную ночь. Но он ошибался — он уже никогда не встретит Нину. Много работая начальником охраны в строительной компании дяди Бори, он лишь изредка будет грустить о темно-русой привлекательной проститутке.
Но вот Нина почувствовала вечную разлуку с Альбертом, быстро поднялась по чёрной лестнице на второй этаж, приняла с золотым Аполлоном душ в ванной комнате и прошла в спальню.
Там Валентин Валентинович лежал на спине, похрапывал и смешно подёргивал одновременно верхней губой и большими пальцами ног. Нина поставила на комод тщательно отмытую от крови статуэтку Аполлона, допила из рюмки остатки коньяка с клофелином и положила голову на мужской живот с кудрявыми седыми волосками. Она верила — ангел-хранитель не даст ей попасть на скамью подсудимых.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Альберт Везбин вошёл в квартиру дяди Бори, прикрыл за собой дверь с торчащим язычком врезного замка и включил свет. Связанный по рукам и ногам Савелий дремал на полу, в луже остро пахнущей мочи.
Альберт Везбин принял душ, надел в комнате рубашку, серый мятый костюм, прошёл в прихожую и вытащил изо рта Савелия женские ажурные трусики.
— Ты — покойник! — проснувшись, пригрозил Савелий, отплевался и громогласно выругался матом.
— Класс! — похвалил Альберт. — Повтори, но медленно. Я запишу.
Савелий выругался дольше и громче прежнего.
— Тихо!.. Тихо! — приоткрыв дверь своей квартиры и оставаясь в прихожей, потребовала Клавдия Назаровна. — Тихо, или я вызову полицию!
— Рот закрой, гад обоссанный. Мне полиция не нужна, — проскрежетал Альберт и врезал ногой Савелию по рёбрам.
Наступила тишина.
— Спасибо, — поблагодарила Клавдия Назаровна, закрыла входную дверь и вернулась в комнату, к своему дневнику на письменном столе.
Альберт Везбин обыскал пленника, забрал из потайного кармана его пиджака Глок 27, а из кармана брюк брелок с ключом зажигания и поинтересовался:
— Мы расстанемся мирно или с переломом твоей спины?
— Мирно, — проворчал Савелий и часто зашмыгал носом.
— Вижу ты на машине. Отвезёшь меня в одно место, и катись на все четыре стороны. Согласен? — спросил Альберт, наслаждаясь тяжестью пистолет в руке.
— Согласен, — представив себя в инвалидной коляске, ответил Савелий.
Альберт Везбин назвал адрес и перочинным ножом из кожаной борсетки, взятой с кухонного стола, разрезал капроновые чулки на запястьях и лодыжках пленника.
— Это бордель Паши-гнома! — вскочив на ноги, воскликнул Савелий, растирая ладонями запястья. — Он поставляет тёлок моему приёмному отцу и другим уважаемым людям.
— Ша! Пошли, отвезёшь меня в бордель, — вручив брелок с ключом зажигания, приказал Альберт и пригрозил словом и пистолетом: — Дёрнешься — колени прострелю. Понял?
Савелий кивнул и вышел впереди Везбина из квартиры в темноту двора, дошёл до фиолетового лимузина в переулке, освещенном фонарями и окнами домов, и занял в лимузине место за рулём. Альберт Везбин уселся на заднее сиденье и наставил ствол пистолета на затылок Савелия. Лимузин скатился на Трубную улицу и по ней выехал на Садовое кольцо.
За поездку ни Альберт, ни Савелий не произнёс ни слова. Они бы сильно удивились, если бы заговорили о службе в армии. Оба отслужили в одном полку, но Везбин остался в разведроте по контракту, а Савелий вернулся домой, в Москву, и устроился в охрану Валентина Валентиновича.
— Вот курятник Паши-гнома, — остановив лимузин перед входом в мини-гостиницу, сказал Савелий.
На другой стороне улицы освещалась изнутри измазанная краской витрина продуктового магазина, давно закрытого на ремонт.
Альберт Везбин вылез из лимузина и пожал плечами, разгоняя застоявшуюся в области лопаток кровь, покрутил и покачал головой, хрустя шейными позвонками.
— Ствол отдай, — опустив стекло на водительской дверце, попросил грубовато Савелий. — Я сдержал слово.
— Катись отсюда и радуйся жизни, — проворчал Альберт и убрал пистолет в боковой карман пиджака.
— Ты ещё у меня ноги целовать будешь! — пригрозил Савелий, матюкнулся, рванул лимузин с места, обогнал такси и скрылся за поворотом.
Только тогда Альберт Везбин вошёл в мини-гостиницу, остановился у стойки администратора и объявил:
— Я к Паше-гному.
— Добрый вечер. Вы по записи или экспромтом? — прервав разговор по мобильному телефону, спросила администратор.
— Где Паша-гном?! Ну! — процедил Альберт, перегнулся через деревянный барьер, схватил администратора за блузку на груди и потряс так, что блузка затрещала.
— На втором этаже. Комната с баскетбольной сеткой на двери, — прохрипела администратор.
Альберт Везбин отпустил блузку и предупредил зловещим тоном:
— Сбрехала — убью. Дёрнешься, вякнешь — убью.
Администратор низко склонила голову и беззвучно заплакала, умоляя своего ангела-хранителя защитить её жизнь.
