Эдгар Френсис - Честь семьи Прицци
— Видишь ли, вчера утром убили моего сына, — Коррадо сделал ударение на последнем слове. — Ты уже знаешь об этом?
— Да. Отец говорил мне.
Дон кивнул.
— Значит, тебе проще понять мое состояние. Я удручен смертью Доминика и мог бы объявить траур, но… Существует нечто, превыше личного горя. Честь семьи. Поэтому я собрал сегодня Совет, чтобы торжественно объявить о том, что ты, если, конечно, твое желание с впадет с нашим, с сегодняшнего дня принимаешь полномочия моего сына и становишься боссом. Отныне ты будешь решать судьбу сотен людей клана, распоряжаться делами и финансами. В первое время Эдуардо поможет тебе, пока не привыкнешь к новой должности.
Он скупо улыбнулся, и вновь улыбка вышла неестественной, кукольной. Лишенной эмоций и жизни, словно нарисованной на лице покойника.
— Спасибо, крестный отец. Это очень большая честь для меня.
Чарли вновь нагнулся и, преодолевая внутреннее сопротивление, поцеловал руку старика, ощутив губами горячую шелушащуюся кожу.
— Конечно, мы устроим прием в честь твоего торжества, но чуть позже, когда уляжется вся эта история с женой полицейского, — седые брови дона чуть заметно дернулись. — Это ведь твоя жена убила ее?
— Да. Отец рассказал вам?
Коррадо утвердительно кивнул.
— Но ты ведь не держишь секретов от меня, Чарли?
Тон, которым был задан вопрос, заставил Портено еще больше напрячься. Наигранная фальшивая будничность резко контрастировала с острым взглядом Коррадо, и Чарли застыл в ожидании подвоха.
— Нет, крестный отец. Я ничего не скрываю от вас.
— И тебе известно, что она убила Френки Палоу и похитила наши деньги.
— Да, известно.
В его голове, как огромная карусель, завертелись мысли.
Дон позвал его, чтобы начать разговор о Палоу? Зачем? Айрин вернула им все деньги плюс штраф. Или Коррадо хочет чего-то еще? Чего он ждет?
— Но почему ТЫ не сказал мне об этом? — со зловещей вкрадчивостью осведомился старик.
Чарли взглянул на отца, словно ища поддержки, но не нашел его глаз. Энджело курил, внимательно разглядывая тлеющий кончик сигары.
Вот так, значит? Он вдруг понял, что отец не станет поддерживать его в разговоре. Здесь уже принято какое-то решение, и ответы Чарли не имеют ни малейшего значения. Пустая проформа. Эффект соблюдения необходимых приличий.
Горячая злость перекрыла Портено дыхание, ослепив его на мгновение, лишив способности нормально воспринимать происходящее. Она оказалась столь велика, что ему захотелось броситься на этих троих и начать душить, колотить головами об пол, пока не вышибет из дряхлых тел дух, последнюю крупицу жизни.
Чарли стоило немалых усилий взять себя в руки. Но когда он заговорил, голос его звучал спокойно и ровно.
— Я посчитал это лишним, потому что вы, крестный отец, знали обо всем гораздо раньше, чем я. Айрин рассказала мне все уже после разговора с вами.
— Но ведь я мог и не знать об этом? Она сказала тебе. С чего же ты взял, что мне все известно?
— Айрин объяснила, что вы послали ее за деньгами в Лос-Анджелес, и изложила вашу беседу в подробностях.
— Ну хорошо, — согласился Коррадо, взмахнув дряблой кистью. — Не будем об этом.
— Нам придется поговорить об этом, — возразил Чарли. — Я должен к вам обратиться от имени Айрин. Она хочет, чтобы ей вернули деньги.
— Какие деньги?
Теперь взгляды Эдуардо и Коррадо обратились к нему. Только отец по-прежнему с вялой обреченностью продолжал изучать сигару. Чарли чувствовал себя так, словно стоял перед судом присяжных, заранее решивших отправить его на электрический стул.
— Триста шестьдесят тысяч, которые привез я, и пятьсот сорок, которые отдала вам сама Айрин. Она готова забыть о двух миллионах страховки и о деньгах, которые ей должны были заплатить за мое убийство. Ей нужны только эти девятьсот тысяч долларов.
Эдуардо усмехнулся.
— Чарли, я, конечно, очень уважаю тебя, но твоя жена что-то загнула.
Это прозвучало почти весело, и Чарли вновь начала заполнять холодная, безумная, не поддающаяся контролю злость. Пока еще ему удавалось совладать с ней, но постепенно она могла одержать верх. Этого нельзя было допустить. Вообще, эмоции — плохой партнер в ведении переговоров. Так учил его отец, а Чарли уважал советы Энджело и старался следовать им. Как можно чаще.
Усилием воли ему вновь удалось сбить пенную шапку ярости, пытающуюся овладеть разумом.
— Попытайтесь поставить себя на ее место, — пожав плечами, посоветовал он. — Это ведь она, между прочим, придумала, как похитить Филаджи. Благодаря ЕЙ вы получили семьдесят миллионов на авуарах банка и двухмиллионную страховку. Кстати, она рисковала своей жизнью ради этих денег и имеет полное щраво получить процент. Но она хочет вернуть только СВОИ деньги.
— Во-первых, это деньги Прицци, — проскрипел дон. — Но дело даже не в этом. Я думаю, что ситуация значительно облегчается. Нам нужно поступить следующим образом. Полиция заявила, что не оставит нас в покое, пока мы не выдадим им человека, убившего жену полицейского. Ты сам понимаешь, Чарли, что тебя мы выдать не можем…
Чарли замер. Он даже не сразу осознал, О ЧЕМ говорит дон, но когда понял — содрогнулся, словно его окатили ледяной водой.
— Вы что, хотите выдать Айрин полиции?..
— Так решила семья, — спокойно сообщил Коррадо, глядя в глаза своему крестнику пронзительным взглядом острых птичьих глаз. В них застыла решимость и не было ни капли жалости. — Остальные нью-йоркские кланы также предъявили нам требование: убийца должен быть выдан, иначе — война. Мы потеряем все, что имеем. С каждой из этих семей в отдельности мы справились бы без труда, но вместе они уничтожат нас. С другой стороны, нас раздавит полиция. Как бы ни были сильны наши связи, мы не сможем противостоять государственному аппарату. Если не выполнить этого требования, мы все умрем. Семья будет уничтожена. Погибнут все, до единого человека. Ты не хуже нас понимаешь, если мафия и полиция начнут охоту сообща, не уцелеет никто.
— Крестный… — выдохнул Чарли.
Он был смят, раздавлен, уничтожен. Коррадо растоптал его своими словами. Распял на кресте жуткой истины. Приколотил пятидюймовыми гвоздями аргументов. Табачный дым обвился вокруг горла Чарли голубоватосерой удавкой, сбив дыхание. До него вдруг с пугающей ясностью дошло, что тривиальное похищение обернулось для них с Айрин настоящей катастрофой, которую уже нельзя остановить. Она надвигается с неумолимой бездушной силой. Огромная, перемалывающая все живое, попадающееся на ее пути. Это не просто единичный случай. Это — вся жизнь. Он завяз в ней, как в болоте. Зловонном и мерзком.
— Чарли, Чарли, — вздохнул дон. — Тебе надо было жениться на женщине из нашего круга…
И что тогда?! — захотелось заорать ему. — Что бы вы сделали? Спасли ее, защитили? Ну так сделайте это, мать вашу! Сделайте! Вы же то и дело кричите о чести! Айрин пошла на это ради ваших ублюдочных денег! Защитите же ее!
… — Или если бы твоя жена жила другой жизнью. Но ты ведь знаешь, чем она занимается. Я понимаю твое положение, Чарли. Сложилась, действительно, ужасная ситуация. Айрин нужно выдать полиции. Или убить. Одно из двух. Но приблизиться к ней можешь только ты…
— Я? Я должен убить Айрин?
Если бы в этот момент небо обрушилось на землю, Чарли не испытал бы и десятой доли того ужаса, который почувствовал, услышав эти слова.
Убить Айрин? Дон хочет, чтобы он это сделал? Господи, это не сон, не кошмар, не горячечный бред? Что происходит? Что случилось с миром, если в нем стали возможны такие вещи? Боже, почему ты допускаешь подобное? Нет, этого не может быть! Он, наверное, спит. Сейчас, сейчас. Нужно только напрячься, и все пройдет, он проснется. Через секунду этот кошмар закончится.
… Чарли крепко зажмурился, но ничего не изменилось. Все осталось на своих местах.
— Пойми, Чарли, мне не легче, чем тебе, — продолжал мягко бормотать Коррадо. — У меня вчера убили сына. Неужели ты думаешь, я бессердечен и не понимаю, какова боль утраты? Но подумай сам. Если Айрин попадет в руки полиции, будет суд, и в лучшем случае ее ждет пожизненное заключение. Она состарится и умрет в тюрьме. Но гораздо вероятнее — электрический стул. Затем заговорит Филаджи и придется убивать еще и его. Ты этого хочешь?
— Я не понимаю, КАК вы собираетесь убийством Айрин удовлетворить полицию?
Коррадо кивнул, оценивая вопрос.
— На самом деле все просто. Копы найдут тело, а анонимный абонент по телефону сообщит, что она и есть убийца этой женщины. Филаджи опознает труп. Все получат то, что ищут. Полиция оставит нас в покое, и мы сможем вернуться к своим обычным делам. Все наладится.
— Крестный, но она — моя жена! Я не могу ее убить! Я…
