Якудза, или Когда и крабы плачут - Юрий Гайдук
Крымов с силой потер виски, и это его движение не ускользнуло от хозяина дома.
— Что, что-нибудь есть? — насторожился он.
— Пожалуй, даже более, чем «что-нибудь». Вот этот — Владимир Ли, это верный пес Гамазина, и он же, Владимир Ли, допрашивал меня в том подвале у Пака. Точнее говоря, руководил допросом, оставаясь при этом в тени.
Ким перевел сказанное, и было видно, как вспыхнул Хан Мэн Хо.
— В тени, — осипшим эхом отозвался он. — И всё это точно?
— Дорогой мой Хан, у меня нет сейчас ни времени, ни желания, чтобы наговаривать какие-то небылицы, тем более что это касается моей жизни и жизни Ми Сук, которую я считаю своей женой.
— Да, конечно, тебе сейчас не до выдумок, но то, что ты рассказал, круто меняет дело, и я буду вынужден поставить под ружье моих людей.
— Что, война с Чоном?
— Пока что не знаю, но я вынужден буду обезопаситься, чтобы сохранить не только свою жизнь и жизнь моих людей, но и наш бизнес.
— И все-таки, насколько я понял, группировка Чона весьма сильная?
— Не так страшен черт, как его малюют, — решился вставить свое слово Ким, — и могу вас заверить, господин Крымов, что рога ему мы сможем обломать.
Председатель недоуменно уставился на синхрониста, который посмел встрять в разговор, но когда тот перевел сказанное, сотворил на лице нечто похожее на улыбку, и, похлопав его по плечу, приказал распорядиться насчет кофе.
…В этот же день Седой посетил рыбный рынок, и та информация, которую выдал ему связник, заставила его окончательно поверить в планы южнокорейской мафии. Оказывается, мать Гамазина, которую в детстве вывезли из Кореи в СССР, принадлежала к той же семье, что и Чон, а сам Гамазин приходился Чону двоюродным братом по материнской линии. Так что вполне допускалась вероятность того, что Чон вышел на своего братца, который к этому времени уже возглавлял службу безопасности у Сохатого, поведал ему свой план, видимо, купив его тем, что именно Гамазин будет рулить контрабандным рынком камчатских крабов, красной икры и рыбопродукции не только на Сахалине, но и на Хоккайдо. Однако и это еще не конец. Оказывается, в Пусан прилетели Гамазин и Владимир Ли, и теперь всё ложилось на плечи Крымова.
— А цель приезда этой парочки? — не удержался, чтобы не спросить, Антон.
— Неизвестно, но руководство просило вас быть крайне осторожным и действовать по мере того, как будут развиваться события. Также мне приказано сообщить вам, что в Южно-Сахалинске закончена оперативная разработка особо значимых подельников Гамазина, и полное завершение операции теперь зависит от вас. И ещё… убедительная просьба Москвы — не рисковать без особой на то необходимости.
— Что ж, спасибочки за заботу, только я попросил бы Москву разъяснить мне, бестолковому, где та грань, которая разделяет «риск по необходимости» от риска «без особой на то необходимости». А если говорить серьезно, то передайте Москве, что ее приказ будет выполнен.
Цель приезда Гамазина и Владимира Ли в Пусан он узнал этим же вечером, когда под окнами кафе остановился уже знакомый седан и его пригласили «прокатиться» в резиденцию Хан Мэн Хо.
— Что, случилось что? — нарочито встревоженно спросил Седой, хотя уже догадывался, с чего бы вдруг «господин Хан» послал за ним машину. По его приказу отслеживались списки прибывших в город россиян, и прилет Гамазина не мог остаться незамеченным.
— Случилось, — пробурчал все тот же коротко остриженный кореец, что приехал за ним в первый раз, но, заметив удивленный взгляд русского, тут же добавил кротко, дабы не обидеть человека, в котором нуждался его хозяин: — Вот именно, что случилось, а все подробности вам расскажет господин Хан.
Пообещав Ми Сук, что он вернется домой еще до закрытия кафе, Седой забрался на привычное пассажирское сиденье и, пока машина петляла по узким извилистым улочкам припортового района, мучительно думал, что же могло до такой степени встревожить председателя, если он, человек, привыкший решать даже особо срочные вопросы только «на свежую голову», то есть с утра, решился изменить своей привычке. Приезд Гамазина и Владимира Ли в Пусан? Положим, это ясно без слов. Но с чего бы вдруг подобная спешка, если можно оставить все решения до следующего дня?
Хозяин дома встретил его как старого доброго товарища, предложил расположиться в кресле и, дождавшись, когда займет свое привычное место переводчик, произнес негромко:
— Господин Крымов гадает, с чего бы это я пригласил его в столь позднее время?
— Естественно, я удивлен, но я всегда рад возможности побеседовать с вами.
Он видел, что Хан чем-то весьма встревожен, и старался говорить весьма обтекаемыми фразами.
— Да, побеседовать за чашечкой кофе с умным человеком — это всегда праздник, — согласился с ним Хан Мэн Хо, — но причина нынешней встречи…
— Господин Хан, — движением руки остановил его гость, — вы весьма умный человек, да и я не дурак, так будем откровенны. Скажите, в чем дело?
Он попросил Кима перевести его дословно, и когда тот, подбирая наиболее близкие по смыслу слова, закончил перевод, председатель утвердительно кивнул, явно соглашаясь, и, слегка откашлявшись, произнес хрипло:
— Те мои люди, что отслеживают железнодорожный вокзал и аэропорт Пусана, доложили, что прилетели Зенон Гамазин и Владимир Ли, а встречал их…
— Неужели Пак? — вырвалось у Крымова.
— Так точно, Пак лично, но и это еще не всё. Человек, которого нам удалось завербовать из ближайшего окружения Чона, подтвердил не только тот факт, что в Пусан прибыли Зенон Гамазин и Владимир Ли, но также сообщил, что завтра вечером в Пусан должны прибыть весьма влиятельные руководители наркокартелей из Камбоджи, Вьетнама и
