Зовущие к огню - Александр Афанасьев
Виса понимает, зачем я приехал. Понимает, какой у меня вопрос. Но он не спешит. И я не спешу – не стоит первым начинать тяжелый разговор.
Игра тонкая, как лезвие ножа. Мимолетная, как пламя свечи…
Мне торопиться нечего, я банкую – и мы оба это знаем. И потому я не думаю, как сказать и что и какими словами, а просто стою и смотрю… на мельтешение рабочих – муравьев, на краны, выгнувшие лебединые шеи над стремительно растущим скелетом огромного здания. Виса понимает, что вопросы будут к ним. Царнаев, который взорвал Бостонский марафон – был чеченцем. Так что американцы про чеченцев помнят. И счет предъявят. Чеченцы видели, как это бывает, в Сирии, в Ливии, в Ираке. Но все будет зависеть от того, что скажет Россия. Сдаст их – или скажет «ша»?
Если скажет, то будет всё иначе. Потому что у России – ядерных ракет побольше, чем у США будет. И в США это понимают. Одна ошибка – и гореть не Чикаго, гореть всем в адской ядерной топке, и правым, и виноватым. Требовать конечно будут – но не так.
А чеченцы всё это понимают. И видимо, впервые в жизни многие не просто понимают – а задницей простите, чувствуют, зачем нужна им Россия. Зачем им не нужна независимость, свой флаг в ООН и хоть маленький, но президент. И зачем надо налоги платить? А как раз затем, чтобы в нужный момент – можно было весомо сказать это «ша».
Так то.
Наконец Виса не выдерживает.
– Виктор Александрович… Аллахом клянусь, не знали ничего.
Я пожимаю плечами
– Знали, не знали, какая сейчас разница? Иса. Если нам предъявят – то предъявят всем без разбора. А как Америка предъявляет, ты знаешь. У нас уже ситуация с ними – аховая, под санкциями так и сидим. Для начала – что тебе известно?
– Сказали только, что наш был. Но это не мог быть наш!
Ясно.
– Вот, посмотри.
Я достал телефон – он был без СИМки, включил запись и передал его Висе.
Виса смотрел молча. Только желваки ходили, да побелели суставы – так сильно он сжимал кулаки.
– Когда это пришло?
– Получается, уже вчера. Узнал?
– Нет.
– Оздоев, младший.
Виса осторожно протянул мне телефон.
– Ну?
– Откуда он?
– От папы с мамой! Только не делай вид, а! Со старшим давно общался?
Виса прикидывал так и этак. Но видимо, решил не врать. Не до вранья сейчас.
– Четыре месяца.
– Все нормально было?
Виса пожал плечами.
– Как всегда.
– Он где был?
– Там же где и прошлый раз. В Дохе.
Тварь…
– Значит, так, Виса. Чтобы ты понимал – сейчас идет операция Трал. По всем крупным городам. По чехам. Все понял?
– За что?!
– За то! Вы выродили этого скота! А теперь он угрожает Москву взорвать! Атомной бомбой! За своего уе… а отвечать будете! По вашим же горским законам.
Виса машинально потянул руку в карман – но одумался. Он попал на свою мину. Согласно чеченским адатам, за проступки одного урода отвечает вся семья, весь род. Если какой-нибудь подонок изнасилует девушку здесь, в Грозном – тут никто не будет говорить – сама виновата. Зарежут насильника, потом пойдут резать родственников. Здесь шуток не понимают.
И я шуток не понимаю. И Виса это знает. Потому и сдержался. Он знает, что он сам установил те правила, по которым я сейчас играю. За одного в ответе все…
– Нехорошо делаете, Виктор Александрович. Мы же на вашей стороне. За что вы нас так?
– За дело. Если бы этот подонок аварцем был – я бы сейчас Магомадова грузил. Но он не аварец. А чеченец. Значит, так, Виса. Времени мало. Все ваши дети – будут сидеть, пока мы не разберемся с этим делом. Если Оздоев взорвет бомбу в Москве – вместе с нами сгорят и ваши дети. Так честно. Если не хочешь, чтобы это было – ищи, Виса. Хорошо ищи. Мне надо встретиться с Оздоевым. Старшим. Это первое… Второе. Оздоев из какого тейпа?
– Беной, – глухо сказал Виса
– Очень хорошо. Пусть старейшины запишут обращение. Мол, если ты это сделаешь, ты не чеченец и все такое. И перегонят мне. Точнее, передашь мне ты. Отныне никаких переговоров по телефону, никакой электронной почты, ничего. Американцы следят. Я буду рядом, в Ростове. Два дня тебе. И да, Иса. Прозвони конкретно своих, если попали под Трал, дай мне знать. Если поможешь мне найти Оздоева-старшего – я за них заступлюсь. Их – отпустим, отдадим тебе. Но только твоих. И только если найдешь. Ищи Виса. Хорошо ищи. Надо мне с ним поговорить…
Виса понимает, что я прав. А если даже и не прав – ничего это не меняет. Потому что мы им сейчас нужны больше чем они нам. Хотя… так или иначе, все за одну ногу висим… рядом.
– Если я Оздоева найду… Что ему сказать? – давит из себя Виса
– Оздоева? Если младшего, то ничего, стреляй сразу. Тебе зачтется, Героя сразу получишь, ну и все остальное. А если старшего найдешь… скажи ему, пожалуй, вот что. Пусть он сам своего выродка найдет и кончит. И мне в подарок голову пошлет. А если нет, то скажи, я Аллахом клянусь. Если где-то в России взорвется, я весь его тейп уничтожу, человека за человеком. Всех, от мала до велика. И ты знаешь, Виса, это не треп. Так что скажи ему – пусть лучше сам. Или Аюб – или все его родственники. Так ему и передай…
25 сентября 202… г. Ростовская область, Ростов-на-Дону
Чтобы переждать момент, пока Виса не даст результат – а я почему то был уверен, что, по крайней мере, Адама он найдет – я перелетел в Ростов. Здесь я буду два дня, пока готовятся остальные. Потом – либо Стамбул, либо Дубаи.
Из Москвы сообщения шли скупо, видимо, ради безопасности решили не просто засекретить всё и вся – а помалкивать в тряпочку. И это правильно. Я не уверен, что американцы не раскололи нашу связь. Помнится, еще при моей службе было предположение, что в наших системах есть техническая уязвимость. И эта история со сливом информации об агентах, один из которых помогает ЦРУ на протяжении целого поколения – еще больше убеждает меня (и не одного меня) что уязвимость именно техническая. Иначе бы они молчали.
Шефом местного УФСБ был Дима Черных. Я его знал с 90-ых, еще с первой
