Дожить до весны - Влада Ольховская
Все это не было никакого смысла слушать. Да, получилось некрасиво, но и проблема не так уж велика, как пытался показать Мельников. У основательницы клуба сейчас своих трудностей хватает, ее муж уже подал на развод, вряд ли у нее останется достаточно времени, сил и денег, чтобы доставить серьезные неприятности «Эвдемонии». От действий экспертов ресторан не пострадал, обычная уборка все исправит. Так что Мельникова возмущал не фактический ущерб, а то, что кто-то влез в его бизнес, в его детище, даже не посоветовавшись с ним!
Николай собирался уладить все догорающие скандалы. Своих учеников он не винил, потому что ошибку они не совершили. Они рискнули – и проиграли, так тоже бывает, ему ли не знать?
Так что думал он не о Мельникове или поступке Таисы. Он думал о том, что на самом деле провернули Валерьевы. Косвенные улики действительно указывали на то, что они используют для своих целей праздник в «Эвдемонии». А гибель Бориса Ашамина – это уже не косвенная улика, это трагедия, которая потребовала от преступников серьезных усилий. Полиция объявила его смерть самоубийством, потому что так положено: полиции нужны доказательства для иного вывода, но никаких указаний на присутствие рядом с Ашаминым посторонних не осталось. Хотя стоило ли ожидать меньшего от профессионалов уровня Валерьевых?
Николай в уликах, которые можно официально оформить и прикрепить к делу, не нуждался. Он велел своим ученикам собрать информацию о покойном водителе: поговорить с соседями, связаться с его родственниками. Уже через сутки профайлер получил более-менее полную картину, насколько это возможно в таких условиях.
Борис Ашамин не совершал самоубийство. Да, он жил одиноко, порой неопрятно, по меркам других – скучно. Но его-то все устраивало! Это был человек не самого выдающегося ума, не склонный к рефлексии и поиску смысла жизни. В его окружении не происходило никаких бед, никто не погибал, у Бориса была работа, было будущее. Так с чего ему убивать себя?
К тому же его фургон до сих пор не нашли. Вот этим полиция как раз занималась, но без особой настороженности. Похоже, стражи правопорядка убедили себя, что Ашамин где-то потерял машину по пьяни. Может, разбил и из-за этого решил покончить с собой? Такая вот белая горячка! Водитель действительно был нетрезв в момент смерти.
Но Николай рассматривал исчезновение фургона и смерть Ашамина даже не как звенья одной цепи, а как единое звено. Машину забрали Валерьевы, чтобы получить прямой доступ к ресторанному комплексу. Такое тоже спонтанно не планируется, вероятнее всего, это было частью общего сценария, который преступники разрабатывали год, а то и больше.
Понятно, что они не рассчитывали на появление профайлеров, они-то готовились только к противостоянию с полицией! Но обе стороны понимали: Форсову и его ученикам тоже нужны доказательства, чтобы завершить эту историю. А иначе они могут знать хоть каждую мысль преступников, толку это не принесет. Им придется или отстать от законопослушных иностранцев, или устроить вендетту в стиле американских комиксов, но… кто так делает вообще?
Итак, Валерьевы решили действовать по старому плану. А потом отступили. Так почему же они отступили? В этом Николай не мог найти никакого смысла. Экспертиза показала, что Борис Ашамин умер за три дня до случая в «Эвдемонии». У Валерьевых явно все шло по графику, они три дня распоряжались фургоном, никто им не мешал. Следовательно, отменить сложнейшую операцию они решили чуть ли не в тот же день… Невозможность сразу определить верную причину безумно раздражала, но пока приходилось довольствоваться подбором вариантов.
Первый – отмена за пару дней или даже часов до исполнения. Кто-то из людей Валерьевых увидел Таису и Матвея, узнал их, и… И что? Ну вот что, на самом-то деле? Даже Матвей не обнаружил на том шоу ничего подозрительного. Он и не смог бы, если речь шла об отравленных продуктах, люди все равно начали бы умирать.
Второй вариант – Валерьевым что-то помешало, объективная причина, воля самой судьбы. Фургон попал в аварию, на кухне в последний момент решили заменить продукты. Маловероятно, но допустимо.
Третий – Валерьевы изменили суть диверсии. Они выяснили, что Форсов уже определил их главную цель: группа компаний «Милл». Теперь они пытаются дискредитировать профайлера и его учеников, сделать так, чтобы Мельников перестал им верить. Но зачем ради такого убивать Ашамина? Косвенного набора улик хватило бы! Понятно, что моральная сторона вопроса их абсолютно не интересует. Однако убийство человека, любого человека, даже не богатого и не влиятельного, – это очень сложно. Зачем Валерьевы пошли на такой риск?
Четвертый вариант – они изначально планировали нечто другое. Да, годовщина кулинарного клуба была очевидной мишенью, профайлеры ориентировались на теорию вероятности. Так ведь и она не дает никаких гарантий!
– И что, скажите, я теперь должен делать? – уже чуть спокойней поинтересовался Мельников, явно убежденный в том, что Николай молчит, потому что ему стыдно, а не потому, что погряз в собственных мыслях.
– Публичное заявление, – вздохнул Форсов.
– Не понял… Вы хотите, чтобы я вас открыто обвинил? Это вызов?
– Нет, ваше заявление не будет связано с недоразумением в «Эвдемонии». Вы скажете, что на некоторое время отходите от управления компанией – и ваши дети тоже. Причину придумайте сами: болезнь, выгорание, семейный отпуск.
– Теперь я даже не сомневаюсь: вы сошли с ума. Вы хоть понимаете, к каким последствиям это приведет?
– Вполне.
– Я в этом сомневаюсь! – хмыкнул Мельников. – Придется пояснить. Такие компании, как «Милл», связаны с руководителем – его репутацией, его действиями. Если я сейчас объявлю, что мне требуется месяцев шесть побегать по лужайкам, акции рухнут!
– Нечто подобное я и предполагал.
– Отлично, то есть, вы вредите мне осознанно! После такого падения не всякая компания поднимется. И на возвращение к былому уровню уйдет гораздо больше времени, чем на его потерю. А сейчас «Милл» стабильно растет! Ну и зачем мне ломать себе хребет?
– Чтобы кто-то другой не выстрелил вам в голову, – невозмутимо пояснил Форсов. – Вы правы в том, что ваша компания стабильна. Тем, кому нужно ее разрушить, выгоднее атаковать вас и вашу семью.
– Не это ли вы делаете сейчас?
– Нет, я как раз пытаюсь вас спасти. Вас – как живых людей, а не как публичные персоны. В это вовлечены не только вы, Вадим. Ваши дети тоже играют значимые роли в компании, следовательно, они тоже окажутся под ударом. Не позвольте этому случиться, изобразите поражение – чтобы это поражение не случилось на самом деле.
На секунду Мельников засомневался, Николай прекрасно видел это. Да, компания была дорога ему,
