Системный сбой - Александр Николаевич Бубенников
– Вы же хотели с Владом пойти в кафе отобедать, – изумилась Инна, – куда же вы теперь? Или секрет?
Ветров галантно поцеловал ручку Инне, потом по-дружески щечку и ничего не ответил насчет секрета. Сказал как можно бодрее:
– Держись, Инна. Соблюдай режим и все предписания врачей. Влад, наверняка, еще к тебе заскочит сегодня вечером или завтра утром. А сейчас нам надо мчать и чем быстрее, тем лучше.
Он шутливо, но крепко взял тут же за локоток упирающегося Влада и почти что силой вывел его в коридор, тот толком даже не успел попрощаться с Инной. Ветрову ужасно не хотелось вводить Инну в двусмысленное нервное положение, после информации про таинственного ОСа.
На лестнице, держа цепко и крепко Влада за локоть, Ветров только взволнованно прошептал ему на ухо:
– Срочно едем к Лиде. У нее сейчас там, с большой вероятностью, находится Седой….
– Зачем такая срочность? Почему к Лиде? Мы же хотели перекусить…
Ветров, ничего толком не объясняя, уже набирал номер Седого и при этом несколько раз повторил:
– Надо найти Седого… Надо срочно найти Седого… Надо как можно скорее найти Седого…
– Слушай, Алексей, объясни толком, что с тобой произошло? На тебе лица нет, я тебя давно таким никогда не видел – что случилось, черт возьми? Объясни…
– Потом, по дороге объясню… Алло, Палыч, ты где? У Лиды?.. Отлично… Мы с Владом прямо сейчас едем к вам… Что случилось?.. Как что, кое-что интересное для размышлений в «час Че»… Никуда с Лидой не отлучайтесь… Мчим к вам на всех парусах вместе с Владом…
38. Два звонка и зятёк
Вчетвером сидели впотьмах и не зажигали света. Ветров уже давно закончил свой рассказ, он ждал какой-то быстрой реакции Седого, но тот упорно отмалчивался. И все молчали, словно не желая перебивать его заранее с его оттачиваемыми ценными мыслями, не высказываемыми пока вслух. Наконец, он сделал досадливый жест и удивился надоевшей ему темноте вслух.
– Чего это мы в темноте сидим и затосковали впотьмах… – С этими словами он поднялся со стула и щелкнул выключателем, пошутил. – Да будет свет, сказал монтер, и сделал замыкание… – И тут же сильно хлопнул одной ладонью о другую – Вот оно, опасное для них, и полезное замыкание. Надо вывести из себя ОСа с инициалами «РНГ», заставить его совершать непоправимые ошибки. Проблема в том, что мы не знаем его местонахождение. Знает Клопов, возможно, знают, Сорин, Серин… Других подходов к нему нет… От Лиды наш ОС отвязался… Чему я, с одной стороны, рад, а с другой стороны…
– Нет, не надо этой другой стороны, – заметила Лида и зябко передернула плечами. – Я на этой другой стороне надрожалась от страха. Я только сейчас, когда Алексей показал мне его фото, вспомнила. Что этот тип был рядом с врачом Семеном Борисовичем в больнице, у постели Андрея, оба в белых халатах… Голоса его не помню, он вообще ничего не говорил, только Семен Борисович… И его же видела в кардиоцентре, тоже в белом халате. Это точно – вы мне верите?..
– Верим, верим, не волнуйся… Вот лучше припомни вот что: Робертом, Робиком не называл его заведующий отделением, – спросил Седой – Может, еще какие детали, нюансы вспомнишь?
– Имя я бы запомнила – это точно… – Лида задумчиво закрыла глаза. – Нет, по имени заведующий не называл его, но глядел на него как-то боязливо и подобострастно. И еще вот такая деталь, мне показалось, что они хорошо и давно знают друг друга – они были на «ты» одним словом… Бедный Андрей… Попал в лапы эскулапов-отравителей и не догадывался об этом… Вспомнила…
– Что вспомнила, говори, как на духу– поторопил Лиду Седой, – не тормози.
– Андрею этот тип явно не понравился… Андрей его даже уколол иронией: мол, я так и не понял, вы врач «Наумович» или санитар, каково ваше функциональное назначение? А тот ни словечка не проронил, сдержался, только поглядел на Андрея свысока и нелицеприятно. Так и на меня поглядел, с иезуитской издевательской усмешкой на губах, когда я назвалась подругой Андрея. У него тонкие губы, и на губах играла презрительная усмешка – вот что я сейчас восстановила в памяти. Он молчалив, хорошо владеет собой, но презрительная снисходительная усмешка на тонких губах к слабым мира сего выдает его с головой. Люди для него, как мошки, прихлопнет мошку, и не заметит, как и кого прихлопнет. Мошкара – людишки. Наумович – худо на ум ему пришло, об этом я тогда не догадывалась. Отчество Грача всплыло. Как Андрей сверху подсказал.
Седой подошел к окну, отодвинул занавеску, вглядываясь в зимний вечерний пейзаж, затем быстро обернулся и воскликнул:
– Есть одна зацепка, как нам выйти на этого кровожадного Робика. На завтра я договорюсь о встрече с Моревым. Скажу, что нам известно имя отравителя-стрелка и ночного охотника за Лидой. – Он перевел строгий взгляд на Лиду и сказал тоном, не терпящим возражения. – Тебе завтра и послезавтра ни в коем случае нельзя появляться на улице, на кафедре – нигде… А также не отзываться на телефонные звонки и не подходить к двери… Это к тому, что если мы с Моревым начинаем завтра охоту на Робика, то это не означает, что Робик не откроет сезон охоты на кого-нибудь из нас… А вывести из себя Робика имеет смысл на горячем материале через Клопова, на худой конец, через Сорина и Серина…
Седой, стоя у окна вполоборота к Ветрову, неторопливо повернулся к нему и устремил на него выжидательный, проницательный взгляд. Через какое-то время задумчиво обратился к Ветрову:
– Алексей, вот какая штука у меня в мозгу крутится. Тебя ведь сегодня вызывал на ковер Сорин. Требовал быстро определяться – не так ли? С начальством ли ты или против него? Готов поддержать, так сказать, «голословные обвинения» в плагиате Сорина, Седова и даже директора Владом? Тогда надо предъявлять неопровержимые доказательства плагиата, все карты на стол, выходить с открытым забралом на плагиаторов – ты к этому готов?.. Правда, тогда придется на долгое время забыть о защите диссертации, выходе книги…
– С Владом вместе подыскивать себе новое место работы, – в тон Седому продолжил Ветров. – Но зубы показать следует. Наверное, самое время… Только напрасно ты, Палыч, к когорте плагиаторов причисляешь Клопова. Он легко отбоярится, мол, его подчиненные Сорин и Серин «подсунули» под директорские очи сырой материал доклада и заявок на изобретения, он подписал, не
