Темнее ночь перед рассветом - Вячеслав Павлович Белоусов
— Внимательно слушаю.
— Твой Владислав несколько минут назад сообщил, что на теплоход собственной персоной прибыл Мельник, он же Ерёма.
— Объявился, беглец!
— Объявился. Осмотрел теплоход, каюты, предназначенные для отъезжающих гостей, и устроился рядышком, в соседней.
— Выходит, сбежав от Князя, он к Пауку в службу безопасности нанялся. Получил почётное поручение охранять гостей в поездке.
— Получается так…
— Опасная компания. Подскажи Владу, чтоб глаз с них не спускал, закрепил за каждым отдельного оперативника.
— Он своё дело знает, Данила. А Мельника этого, то бишь Ерёму, он обещал лично взять живым.
— Только без этого!.. Без счётов! Остереги его, Петро, от горячки. Бандиты очень опасны, выверты Паука вами изучены, а от Зори и Сансона неизвестно чего ожидать. Сюрпризы возможны любые.
— Учтём.
— И всех брать живыми! — В голосе Данилы Квашнину почудились металлические нотки. — Живыми они нам нужны, Петро! Доведи ещё раз этот приказ до сведения и сына, и всех задействованных в операции оперативников.
— Успокойся, Данила, — кашлянул в ответ Квашнин. — Мои орлы своё дело знают.
* * *
Боцман не узнал «Лексуса» хозяина, когда автомобиль подкатил к баркасу. Кузов, потеряв прежнюю привлекательность, а местами и былую чёрную окраску, заляпанную рыжими выгоревшими пятнами, был искорёжен кусками дорожного асфальта, булыжниками, разметавшимися частями взорванного джипа; немало вреда стёклам причинил огонь. Ещё более ужаснулся старик, узнав от выскочившего из-за руля Фирюли, из какого ада им удалось унести ноги с Пауком, который всё ещё оставался на сиденье. Сдерживавшийся всю дорогу и даже отдававший команды водителю, лишь заскрипели тормоза, Паук был разбит стрессом и теперь, обмякнув, не подавал признаков жизни. Фирюля и Боцман изрядно помучились, вытаскивая его на воздух и усаживая на лестницу. Однако ватка, смоченная нашатырём, а затем несколько глотков водки возвратили краску на лицо хозяина, вернули блеск в глаза. Выбежавшие к машине Ясновидящий и Альфред Самуилович, запричитавшие над ним, окончательно восстановили ему способность разумно воспринимать происходящее.
— Воды мне! — рявкнул он Боцману, растолкав всех и сбросив одежду до пояса, разом опрокинул на себя ведро живительной прохлады. — Ещё! Ещё! Ещё!
Пока хозяин приводил себя в чувство таким варварским способом, Фирюля сбегал в кубрик баркаса и вернулся с костюмом и рубашками. Лишь облачившись в сухое, Паук, пошатываясь, огляделся и, окончательно приходя в себя, помутнел глазами. Взгляд его упал на «калашник», болтавшийся на плече Фирюли, тот не успел и рта раскрыть, как Паук сорвал с его плеча автомат и с диким воплем отчаяния выпустил очередь вверх:
— Суки! Они все ответят за моих ребят! Пощады не будет!
Фирюля и Альфред Самуилович бросились его успокаивать, и лишь Великий Ясновидящий, трепеща как лист на ветру, упав на колени, бормотал одному ему известные молитвы.
— Встаньте, Великий! — опомнившись, схватил его за руку Паук. — И простите мне эту выходку. Я помню своё обещание достойным образом проводить вас в столицу, а все свои проблемы решу, когда исполню долг.
Он распахнул дверь к заднему сиденью автомобиля и широким жестом пригласил Эммануила Ясновидящего занять место.
— Позвольте и мне… — юркнул вслед за Моней и Зигмантович, не забыв поручить Фирюле побеспокоиться об их вещах.
Когда гости расселись в машине, Паук обнял Боцмана и, сдерживая слёзы, скомандовал:
— Придётся тебе, старина, оставить своё корыто на время и найти нашего человечка в ментовке. Узнай у него всё о поганых псах, поднявших на нас руку. Пусть потревожит начальство насчёт убитых ребят, упросит их не мешать нам устроить царские похороны. А после помин уж погуляют и наши «калашники»!
Он расцеловал старика и запрыгнул в машину.
* * *
К мостику на теплоход гости спускались скромной цепочкой вслед за Пауком: Сансон с Зорей, Моня с Зигмантовичем. Фирюля с поклажей замыкал процессию. Груз принадлежал Великому Ясновидящему, свой портфельчик Альфред Самуилович бережно прижимал обеими руками к животу, у Сансона под мышкой торчала неприметная длинноватая коробочка, а Зоря Бессарабский вовсе был налегке. Выделялся и портил общий вид Фирюля — своей бандитской рожей и кепкой, глубоко надвинутой на самые уши. Но что взять с водилы? Шоферюга, грузчик, его не перекроить. Наверное, поэтому его бесцеремонно отпихнула в сторону развесёлая подвыпившая компания вихрастых парней и нахальных девчат, с плясками и песней под гитару провожавших молодую парочку.
— Пароход плывёт по Волге под названием «Мазут», не испачкайтесь, девчата, не то замуж не возьмут! — усердствовали плясун и гитарист, дравшие глотки, не обращая внимания на дежурившего на набережной милиционера.
Под шум и гомон попутчиков Паук и провёл гостей (отослав Фирюлю к машине, как только тот разгрузился) в каюту вип-класса на верхней палубе. Нажал кнопку в стене, вызвал официанта из ресторана.
— Друзья мои! — воскликнул он, выбив пробку и разливая шампанское по бокалам. — Оставим все неприятности за бортом этого теплохода, подымем бокалы и воздадим должное удаче, чтобы она сопутствовала вам в дороге! До новых встреч и крепкое наше содружество!
Умел говорить Паук, что тут добавить? Все запрокинули бокалы, не заметив, как тихо приоткрылась дверь и так же тихо затворилась за вошедшим — молодым кудрявым человеком с длинноствольными пистолетами в обеих руках.
— Музыкант? — успел удивиться Паук, и это стало его последним словом.
Выпущенные в грудь две пули скрутили его тело и без стона свалили наземь.
Следующей ударилась о ковёр голова Сансона, который только и успел раскинуть тонкие руки, будто пытался схватить убийцу.
Моня издал нечеловеческий вопль, и это его сгубило. Прерывая крик, Музыкант одним выстрелом уложил его тело к остальным, мельком скользнул взглядом по Зигмантовичу, выронившему бокал, разлетевшийся вдребезги, но этих мгновений хватило Зоре Бессарабскому, чтобы броситься за шкаф, выхватить пистолет и, не целясь, разрядить всю обойму в живот Музыканта. Тот переломился и медленно упал к Зориным ногам.
— Руки вверх, стволы на пол! — влетел в каюту с пистолетом в руках старший лейтенант Ковшов.
Зоря послушно отбросил оружие.
— Всё кончено, начальник, — хмыкнул он. — Взбесившийся зверь отправил бы к праотцам всех, не опереди я его.
— Ты спас нас! — трясся от ужаса Зигмантович, отыскивая на ковре среди разметавшихся тел свой портфель. — Ты спас нас!..
— Кого он спас? — опустил пистолет старший лейтенант. — Одного тебя?.. — но, услышав глухой стон и потеряв осторожность, Ковшов наклонился над Музыкантом.
Жестоким ударом ноги Зоря отбросил его в угол каюты и нырнул в распахнутую дверь.
— Стой! Стрелять буду! — вскочил на ноги Ковшов и бросился вслед, но гулкие шаги уже далеко грохотали в длинном коридоре.
Когда Владислав выбежал на палубу, сбежавшиеся пассажиры, облепив перила, невразумительно крича, указывали руками вниз:
— В воду прыгнул!
— Утонул!
— Выплывет, никуда
