Владимир Гурвич - Деньги дороже крови

— Вы хотели меня видеть, Леонид Валерьевич, — внезапно остановил меня голос.

От неожиданности я аж вздрогнул и посмотрел на вверх: там стоял, как всегда набычившись, Фрадков и, не отрываясь, смотрел на меня.

— Да, Михаил Маркович, хотел. Мне надо кое что вам сообщить.

— В таком случае поднимайтесь. Тут и поговорим. А туда, куда вы пошли, там ничего нет.

Сопровождаемый взглядом Фрадкова, я стал подниматься. Наконец поравнялся с ним.

— Ну что вы хотели мне сказать? — спросил он, ни на секунду не спуская с меня взгляда.

— Прямо здесь?

— А чем вам не нравится место? Впрочем, ладно, пойдемте.

Фрадков двинулся вперед и внезапно откуда-то с боку появился амбал. Иначе его назвать было просто трудно. Рост самое меньшее два метра, размах плеч с двухстворчатый шкаф, тело накачено мускулами, горные хребты которых проступали даже через одежду.

Фрадков посмотрел на меня и усмехнулся.

— Вы не передумали мне что-то сообщить.

— Не передумал.

Фрадков распахнул дверь, приглашая меня войти. Все трое мы оказались в почти пустой комнате, в которой стояли лишь три кресла. В отличии от предыдущих моих посещений этого дома, никакой закуски не было. Значит, ситуация в самом деле кардинально переменилась.

Фрадков сел и взглянул на меня.

— Присаживайтесь, чувствуйте себя как дома.

— При нем, — кивнул я на амбала.

— А чем Герасим вам мешает. Он тихо будет сидеть в своем кресле и не вмешиваться в наш разговор. Правда, Герасим?

Тот в подтверждении слов своего шефа кивнул головой.

— Я жду вашей ценной информации, — напомнил Фрадков.

— Мне стало известно, кто напал тогда на колонну и похитил груз.

Фрадков, прищурившись, смотрел на меня.

— И кто же?

— Это люди Галанова, включая его самого.

— Не может быть! — воскликнул Фрадков. — Это полная чушь. Я уверен… — Внезапно он прервал свою фразу на середине и погрузился в раздумья. Затем кивнул головой. — А, впрочем, вполне может быть. Я говорил Петру, чтобы он не доверял этому типу. И что из того, что это он напал?

Теперь пришла очередь воскликнуть мне.

— Но это же означает, что товар у него.

Фрадков настороженно посмотрел на меня.

— Какой товар?

— Тот, что вез Костомаров со своими людьми.

— Откуда вам известно про груз? — буравя меня подозрительным взглядом, спросил Фрадков.

— Вы считаете меня идиотом. Сами послали меня следить за разгрузкой состава. И при этом думали, что я ни о чем не догадаюсь. Но вы забыли в каком ведомстве я работал в не столь уж давние времена.

— Это была моя ошибка, — процедил Фрадков.

— Все мы ошибаемся, Михаил Маркович.

— Допустим, но как вы узнали, что это была бригада Галанова? Все свидетельствуют о том, что они были в масках.

Непростительная с моей стороны ошибка, но я как-то упустил из виду, что мне придется давать объяснения о том, кто мой источник информации. Я-то полагал, что Фрадков так обрадуется, что нашлись его миллионы, что забудет обо всем. Похоже, что я опоздал, и его сейчас занимают совсем другие проблемы.

Фрадков ждал ответа, и я понимал, что от него зависит моя судьба. Если мои слова вызовут у толстяка недоверие, мне конец. Хотя и в прямо противоположном случае — скорей всего тоже. У этого человек хобби — избавляться от нежелательных свидетелей. А я своим приездом сюда как раз и окончательно перешел в их ранг.

— Они сами мне сегодня позвонили. — Скажу честно, я ляпнул первое, что пришло в голову, так как медлить с ответом было уже крайне опасно.

— Зачем? — удивился Фрадков.

— Они хотят склонить меня на свою сторону. Насколько я мог понять, они стремятся установить свой контроль над концерном.

— Но что им нужно именно от вас?

— Информационное прикрытие. А может, что-нибудь и еще. Откуда мне знать?

— А зачем вы приехали ко мне, зачем мне все это рассказывайте?

Я почувствовал растерянность. Я совершил большую оплошность, что как следует не подготовился к этой встрече, не продумал все возможные повороты нашей беседы. Но с другой стороны, когда мне это было делать, надо было немедленно спасать Марину.

Я произнес фразу, которая для Фрадкова звучала крайне не убедительно. Но ничего иного я сказать в этих обстоятельствах просто не мог.

— Я привык честно служить тем, кто мне платит. Предательство — это не мой стиль.

Фрадков, словно оценивая, внимательно посмотрел на меня.

— Даже за очень большие деньги, — недоверчиво произнес он.

— Деньги здесь не играют никакой роли. Есть вещи, которые можно купить, а есть вещи, которые купить нельзя.

— Вы так думаете. — Фрадков усмехнулся то ли моей наивности, то ли чему-то своему. — Так, вы утверждаете, что груз у Галана.

Он впервые при мне назвал его не по фамилии, а по клички, отметил я, как обычно называет один бандит другого. Впрочем, по большому счету так оно и есть.

— Больше не у кого, — уверенно проговорил я.

Пока довольно медленно, перемежаемый паузами тянулся этот разговор, я украдкой поглядывал на Герасима. Конечно, силища у него была огромная, она так и перла из него, как взошедшее тесто из кастрюли, но я заметил, что он весьма медлительный, что реакция у него явно желает быть лучше. А в свое время инструктора нас учили, что в соревновании: сила и скорость, преимущество имеет скорость.

По тому, как оттопыривался у Герасима пиджак, я понял, что под мышкой у него находится кобура с пистолетом, И теперь я ломал голову, как до него добраться. Для этого требуется всего одно мгновение, но его надо выбрать так, чтобы этот гигант не сломал бы мою шею. А для его ручищ — это просто пустяковая работенка.

— А я вам все же не верю, — задумчиво проговорил Фрадков. — Интуиция мне подсказывает: что-то тут не так. Неужели вы с самого начала вели какую-то игру?

Я почувствовал, как пробрал весь мой организм арктический холод. Врожденная недоверчивость Фрадкова подвела его к правильной разгадке моих действий. Но для меня это означает верную смерть.

— Воля ваша, — всем своим видом, как топ-модель одежду, стал демонстрировать я глубокую обиду. — Я хотел предупредить вас о предательстве, но теперь вижу, что допустил ошибку. Вы никому не верит, даже самому себе.

— А как раз самому себе в первую очередь и нельзя верить, человек постоянно же занимается самообманом. Только дураки так поступают.

— Как же вы тогда живете, занимаетесь бизнесом?

— А вот потому живу, потому и занимаюсь бизнесом, что не верю себе. Верил бы, давно все профукал.

Я пожал плечами.

— В конце концов, это ваше дело, А я свое сделал, вас предупредил. А верите вы мне или не верите, меня это уже не касается. Я пойду. — Я встал с кресла.

— Не спешите, — остановил меня Фрадков. — Вы уйдете, когда я скажу. А пока побудете моим гостем. Герасим, на всякий случай свяжи-ка его.

Я понял: теперь или никогда.

Герасим встал и, тяжело ступая, направился ко мне. По его виду было ясно, что он готовы к тому, что я стану сопротивляться. Но я покорно вытянул вперед руки. Это застало его врасплох. Он удивленно посмотрел на меня, я по-дружески, словно старинному приятелю, улыбнулся ему и сделал шаг навстречу. Гигант на мгновение замер на месте, я ударил его по обратной стороне колена, он пошатнулся, наклонясь в мою сторону. Я сунул руку ему под пиджак и выдернул из кобуры пистолет. И тут же отскочил в противоположный угол комнаты.

— Руки вверх! — приказал я, целясь в Герасима. — Считаю до трех и начинаю стрелять на поражение.

Герасим посмотрел на в миг побледневшего Фрадкова, тот кивнул ему головой, и амбал поднял руки.

— Михаил Маркович, боюсь вас огорчить, но вам придется немножко поработать. Достаньте из кармана носовой платок — надеюсь он чистый — и засуньте вашему телохранителю в рот. И давайте без разговоров, теперь ваш черед слушать мои приказы. Предупреждаю: я настроен очень решительно, и ваша жизнь висит на волоске. Не обрывайте его.

Фрадков с ненавистью взглянул на меня, достал платок и засунул его в рот Герасиму.

— Вы делаете успехи. А теперь снимете у него с брюк ремень и свяжите ему руки. Только как можно туже. Не бойтесь, кожа у него толстая, почти как у слона, будет не больно.

Оказалось, Фрадков довольно неплохо справляется с этим делом, он быстро и сильно затянул ремень на запястьях Герасима. Тот же покорно давал с собой делать все, что я приказывал. Как ни странно, но мне даже стало жалко парня, он не виноват, что служит у отпетого негодяя.

— Теперь, Михаил Маркович, снимите ремень со своего толстого живота и свяжите ноги вашему телохранителю. Напоминаю: ради вашей безопасности, чтобы было бы все без обмана. Иначе стреляю.

После того, как Герасим был связан, я почувствовал, как немного спало во мне напряжение. По крайней мере засверкал, хотя и очень тускло, шансик на спасение. Я даже сел в кресло.