Эдгар Френсис - Честь семьи Прицци
Женщина задумчиво взглянула на зыбкий Джамайка-Бей, легко поднялась и пошла к воде. Остановившись у гранитного ограждения, она обернулась, и улыбка вновь тронула ее губы. Доминик вздохнул с облегчением. Сердце забилось быстрее, чем обычно, и ему пришлось на несколько секунд задержать дыхание, чтобы унять эту «барабанную дробь».
Не хватало еще упасть здесь мертвым. Сейчас, когда отмщение так близко.
Горло перехватило, и Прицци тяжело закашлялся, прикрыв рот слабой ладонью. Он встал и подошел к женщине.
— Вы принимаете заказы? — голос дрожал от волнения.
Она вновь улыбнулась и молча кивнула. Ветер перебирал ее волосы, играл с ними, как с океанской волной. Только эти волны были цвета золота. Повернувшись, Доминик и женщина медленно пошли вдоль по сонной мокрой набережной.
— Сколько это будет стоить? — вновь задал вопрос Прицци.
На этот раз она ответила.
— Это зависит от того, о ком вы говорите.
— Человек из Бруклина. Чарли Портено. Хотя вы все равно его не знаете.
— Чарли Портено? — переспросила женщина. В вопросе не было удивления. Скорее, желание удостовериться в точности имени.
— Да, — Доминик кивнул.
— Что он из себя представляет?
— Гангстер, — коротко ответил тот, но сразу же счел нужным добавить: — Убийца. Серьезный малый. И мне нужно, обязательно нужно, чтобы он умер.
— Несчастный случай? — равнодушно спросила она.
— Нет. Я хочу, чтобы это выглядело именно как убийство. И еще… мне бы хотелось, чтобы способ был очень болезненным.
— Хм… — женщина быстро взглянула на старика. — Этот парень, наверное, сильно не угодил вам.
— Хуже, — в голове Доминика вновь начала вспыхивать ненависть. Тавро раскалялось, выжигая ему глаза изнутри. Иссушая мозг до размеров грецкого ореха. — Я хочу, чтобы он умирал долго и мучительно. Но перед смертью вы должны будете назвать ему имя.
— Какое? — заинтересованно спросила она.
— Сперва я должен заручиться вашим согласуем, — выдавил Прицци. — Только после этого мы оговорим детали.
— Хорошо. Я согласна выполнить этот заказ. Но, как вы сами понимаете, он довольно специфичен и поэтому обойдется несколько дороже обычных ставок.
— Я заплачу, — прохрипел Доминик. — Сколько?!
— Семьдесят тысяч.
— Хорошо, — кивнул он и торопливо добавил: — Но вы должны будете представить мне доказательства!
— Разумеется, — спокойно подтвердила женщина. — Какие именно доказательства вас устроят?
— Фотография тела… или… или отрезанное ухо. И магнитофонная запись всего… процесса… Я хочу слышать его крики и то, как вы назовете имя.
— Вы не доверяете мне? — усмехнулась она.
— Нет. Вам доверяю, но мне важно услышать, как он станет выть, когда вы назовете ему это имя.
— А почему вы думаете, что он обязательно будет выть? — поинтересовалась она.
— Он должен выть, — упрямо повторил Доминик. — ДолженI
— Ну хорошо, — согласилась женщина. — Что за имя я должна назвать?
— Мейроуз. Так и скажите: «Мейроуз». И он завоет!
— Договорились.
— Когда вы выполните заказ? — Доминик задыхался от волнения. Казалось, еще секунда, и его хватит апоплексический удар. — Когда?
— Через неделю, — ответила она.
— А почему не раньше? — Доминик прищурился. Было очевидно: его бы воля, он отвел бы ее прямо сейчас и сам бы посмотрел, как Чарли станут рвать на куски.
— Почему не раньше?
— Нужно время на подготовку, — ответила женщина.
— Затем, аванс. Вы должны передать мне половину суммы.
— Я сделаю это завтра, — едва не заорал он.
— Но мне все равно придется некоторое время наблюдать за ним. Учитывая то, что он сам — профессиональный убийца, я хотела бы быть уверенной, что все пройдет как надо. Еще. Мне понадобятся сведения о жертве. Адрес, телефон, словом все, что вы знаете. Остальное я выясню сама.
— Хорошо. Я буду ждать вас завтра у входа в нью-йоркский аквариум в полдень, на углу Боардволк и Восьмой Вест-стрит. Там всегда много народу, и мы не будем привлекать внимание.
Женщина улыбнулась такой, немного наивной, конспирации.
— О’кей, — сказала она. — Я буду там завтра в полдень. Теперь слушайте меня. Сейчас я уйду, а вы еще несколько минут постоите здесь, а затем не спеша идите к выходу. Мне не хотелось бы, чтобы нас видели вместе. До завтра.
— До завтра, — немного обескураженно ответил он.
Женщина повернулась и быстро пошла по набережной. А Доминик остался. Он смотрел в ее удаляющуюся бежевую спину и думал о том, что через неделю Чарли Портсно будет мертв, и он сможет прокручивать ленту, упиваясь криками этого умирающего ублюдка. И воем, когда Чарли услышит имя Мейроуз.
В том, что вой будет, Доминик не сомневался ни секунды…
… Айрин Уокер шагала вдоль гранитного парапета и думала, что же сделал Чарли этому человеку, отчего тот воспылал такой жаждой смерти. Она, конечно, узнала старика. Он был на свадьбе. Но понять причины столь откровенной ненависти не могла. Кажется, его зовут Доминик Прицци. Отец Чарли называл имя, но Айрин не старалась запомнить всех. Кто же знал, как повернутся дела? Теперь нужно решать, как поступить. У нее неделя срока, за который она должна что-то придумать. В общем-то, есть возможность оттянуть срок еще на несколько дней, но не стоит сильно надеяться на это.
Черт возьми, похоже, Чарли угодил в серьезный переплет. Пожалуй, хорошо бы поговорить с Энджело, чтобы он выяснил об этой истории побольше. Но… Ладно, в конце концов, Чарли — профессионал, как и она, а вдвоем справиться с такой проблемой легче, ®чем в одиночку. Даже если Доминик в итоге пришлет человека, Айрин постарается раньше выяснить, КТО это будет, и приготовиться к встрече. Конечно, в этом нет ничего хорошего, но и в том, что Чарли пристрелят, также ничего особенно радостного нет. Слава богу, что этот параноик обратился именно к ней, иначе могло бы быть гораздо хуже. Гораздо.
Айрин шагала, ощущая спиной взгляд Прицци. Он жег кожу даже сквозь одежду, настолько сильна была его ненависть. И дождь, стекающий по плащу, не мог защитить се…
… Франциск оказался в Лас-Вегасе в шесть часов вечера. Он чувствовал горячий след, по которому шел, как породистая гончая. Те сведения, что передал ему сегодня Уолт, не только продвинули его в расследовании, но вывели детектива почти на самую финишную прямую. Кунз, думая об этом, в который раз поблагодарил бога за то, что есть на свете парень по имени Уолт Конуэй.
Когда в три часа дня Франциск пришел в «Эль Мьюзикл сентро», тот уже сидел на своем месте. Но сегодня Уолтер был совершенно трезв. Увидев входящего приятеля, он улыбнулся и кивнул.
— Привет, садись поближе.
Детектива не нужно было просить дважды. В том, что касалось «слушать», равных ему не сыскалось бы во всех Соединенных Штатах. Он мог слушать часами, отсевая поток песка, но ловко выбирая из него крупицы золота
— истины. Истина порой стоила жизни, а значит, была дороже золота.
Подойдя к стойке, Хунз забрался на табурет и поздоровался с Мигеле. Тот улыбнулся и кивнул в ответ. Бармен вообще был очень молчаливым и понятливым. Он деликатно отошел к другому концу стойки, давая приятелям возможность поговорить о делах, не смущаясь лишних ушей.
— Хайболл, — заказал детектив.
Он тоже был человеком понятливым. Приятно, когда люди приходят в твое заведение не только поболтать.
Мигеле улыбнулся еще шире и потянулся за бутылками.
— Он — отличный мужик, — произнес Уолт, поглядывая на своего работодателя. — Правда, местечко здесь дерьмовенькое. Сейчас хоть все эти ребята поутихли. А то ведь каждый день драки, поножовщина. Испанцы в каждой потасовке — тореадоры. Все норовят железкой в бок ткнуть.
Франциск улыбнулся.
— Вообще, удивляюсь, как Мигеле удалось не прогореть с таким контингентом, — Конуэй вздохнул и повернулся к приятелю. — Что я тебе могу сообщить, дружище. Задал ты мне заданьице. Вчера всю ночь да сегодняшнее утро мотался как угорелый по всему городу. Думал, прибьют где-нибудь из-за твоей красотки.
— А что такое? — заинтересовался Франциск.
— В общем, так. Эту дамочку в разных кругах знают под разными именами. Но кличка у нее среди определенной публики — «Феникс». Усекаешь, что к чему?
— Пока не совсем.
— Короче, они говорят, что она — убийца экстра класса. Работает только самые серьезные дела. Всегда в одиночку. По самым высоким расценкам, — Уолт вытащил из кармана блокнотный лист, сложенный вчетверо.
— Эта бумага обойдется тебе в семьдесят пять баков.
Франциск отсчитал деньги и получил взамен лист.
Конуэй, довольно улыбаясь, сунул купюры в карман рубашки.
— Там фамилии. Сам понимаешь, только слухи. Хотя люди, передавшие мне это, утверждали, что информация серьезная. Короче, посмотришь сам. Ясно вот что. Эта девка достает людей, которых не брались достать другие ребята. Как уж она это делает, хрен ее знает. Но делает. Поговаривают, правда, будто не гнушается и работенкой поплоше. «Гориллу» какую-нибудь хлопнуть или свидетеля нежелательного. Но делает все чисто. Никаких улик, никаких зацепок.
