Эван Хантер - Последний уик-энд
Джоунс пожал плечами.
— Сплетни, сэр. Я также слышал, что фебеэровцы ничего не нашли, кроме смазанных отпечатков на сигарете того парня. — Он замолчал и улыбнулся. — Я курю, сэр.
— Угощайся, — сказал Мастерс.
— Нет, спасибо.
Мастерс положил пачку обратно в карман.
— Ты знаешь, почему ты здесь, Джоунс?
— Конечно. Я работаю на радаре. Вы считаете, раз радиолокационная рубка была заперта в День Флота, открыть ее мог оператор радара. Я на ход вперед вас, сэр.
— У тебя есть ключ от рубки, Джоунс?
— Был.
— Что ты с ним сделал?
— То же самое, что и все остальные из нашего подразделения в первую минуту, как нашли сестру. Выбросил за борт.
— Почему?
— Простите меня, сэр, но как давно вы на флоте? Я выкинул его, потому что все остальные ребята так сделали. Я не хотел быть единственным, кого поймают с ключом.
— Понятно.
На минуту установилось молчание. Мастерс взглянул на Шефера. Голова писаря склонилась над блокнотом, он яростно работал карандашом.
— Чересчур быстро для тебя, Шефер?
Шефер поднял голову. У него было бледное, ничего не выражающее лицо с большими карими глазами, которые казались влажными.
— Нет, сэр.
Мастерс кивнул и обратился к оператору:
— Ты знал Клер Коул, Джоунс?
— Нет, сэр. Я никогда не видел ее. Ни живой, ни мертвой.
— Где находится Уилмингтон, Джоунс?
— Что?
— Где находится Уилмингтон?
— В Делавэре, я думаю.
— Ты когда-нибудь был там?
— Нет, сэр.
— Когда у тебя было последнее увольнение.
— Пару недель назад.
— Когда именно?
— Я не помню томную дату, сэр. Это было несколько недель назад. Я думаю, две недели назад.
— Где ты был, Джоунс?
— В Ньюпорт-Ньюз.
— Где в Ньюпорт-Ньюз?
— В одной гостинице. Я не помню.
— Ты был с кем-то?
— Некоторое время.
— С кем?
Джоунс улыбнулся.
— Вы задаете нескромные вопросы, сэр.
— Не заносись, Джоунс. С кем ты был?
— С какой-то девицей. Я подобрал ее в баре.
— Как ее зовут?
— Кто знает?
— Когда ты был с ней?
— В субботу вечером.
— Как ты думаешь, ты сможешь найти ее?
— Может быть. А что, это так важно?
— Ты точно не помнишь, как ее зовут, Джоунс?
— Ладно, помню. Агнес.
— Агнес, а дальше?
— Не знаю. Вы хотите знать, какие у нее родинки на…
— Это все, Джоунс.
Джоунс поднялся с мрачным видом.
— Вы не думаете, что я убил эту медсестру? Вы не думаете так?
— Проваливай, Джоунс.
Казалось, Джоунс был в нерешительности. Секунду он поколебался, а затем сказал:
— Я не собираюсь садиться в тюрьму по ложному обвинению, сэр. Вы насобирали всяких слухов, сваливаете все на рядового. А мне отдуваться. Я никогда не видел этой проклятой медсестры, и я…
— Убирайся, Джоунс, — сказал Мастерс, — прежде чем действительно попадешь в беду.
Джоунс вытянулся по стойке смирно, резко козырнул и направился к двери.
Когда он вышел, Мастерс обернулся к Шеферу и спросил:
— Что ты думаешь, приятель?
— О чем, сэр?
— Об этом типе. Он говорил правду?
— Я не знаю, сэр, — медленно ответил Шефер.
— Ты помнишь Клер Коул, Шефер?
— Что?
— Ты ведь лежал в госпитале?
— Да, сэр.
— Ты помнишь, что видел ее там?
— Да, сэр, помню.
— Хорошенькая?
— Да, сэр.
— Мужчина бы запомнил ее, если бы увидел?
— Я… я думаю, да, сэр.
— Почему, ты полагаешь, Джоунс сказал, что никогда не видел ее, живой или мертвой? Он тоже был в палате Клер Коул.
Шефер ничего не ответил.
— Так что ты думаешь, Шефер?
— Может, он напуган, сэр.
— А ты боишься, Шефер?
Шефер долго колебался, прежде чем ответить. В конце концов он проговорил:
— С чего мне бояться, старший лейтенант Мастерс?
Вечером в кают-компании после того, как Старик поднялся к себе в каюту, Рейнольдс и Мастерс пили кофе. Рейнольдс держал дымящуюся белую кружку в дочерна загорелых руках, пар обрамлял его лицо, придавая ему какой-то сатанинский вид.
— Ты похож на черта, — сказал Мастерс.
— Что?
— Ничего. Мысли вслух.
— Ты видел Старика? — неожиданно спросил Рейнольдс.
— Видел.
— Ему сейчас лучше на глаза не попадаться. Он зол не на шутку.
— Ему сейчас туго приходится, — кивнул Мастерс. — Какого черта он не предоставит все ФБР, как положено?
— Положено — то ему положено. Но на него все равно все давят. Убийство на военном корабле! Черт, это как цепная реакция. Семья и друзья погибшей пишут письма и посылают телеграммы своим конгрессменам. Конгрессмены их читают и давят на Главное Управление по личному составу ВМС. Те начинают наезжать на командующего Атлантическим флотом. Командующий накручивает хвост командиру эскадры. Этот мерзавец наваливается на нашего Старика, желая знать, что да как. А Старик срывается на всех остальных. Я не могу его винить. Они ведут себя так, как будто он убил эту проклятую девку.
— А может быть, на самом деле?
— Тебе не идет быть легкомысленным.
— Расслабься, Майк. Мы — то что, черт возьми, должны делать? Мы моряки, а не полицейские.
— Медсестра была убита на этом корабле. Все неприятности свалились на Старика.
— Но и на нас тоже.
— Что там у тебя с Джоунсом?
— Он наглец. Ты знаешь об этом? Как только все закончится, я ему покажу.
— Если только он не убийца.
— Если он убийца, — сказал Мастерс, — ему уже нечего будет показывать.
— Ты говорил с Дэниелсом или Шефером?
— Я поговорю с Дэниелсом утром. Шефера я приберегаю напоследок.
— Почему?
— Во-первых, он знает все вопросы, которые я задаю. Он наш секретарь, ты помнишь?
— А во-вторых?
— Это все. Только во-первых.
Мастерс нашел Пери Дэниелса на следующее утро после уборки в заднем спальном отсеке. Писарь сидел на ящике для обуви, начищая свои ботинки. Из угла рта торчала сигарета, дым клубился над коротко остриженной головой. Мастерс стоял наверху трапа и некоторое время изучал парня. Дэниелс выглядел на двадцать шесть или около того, был узкокостным и жилистым. Он так усердно трудился щеткой над своими ботинками, что под кожей ходили мышцы. Писарь щурился от дыма, и его значки мерно позванивали.
Мастерс откашлялся и начал спускаться. В тесном помещении стоял запах пота, и Мастерс подумал, правильно ли было приходить сюда для разговора с этим человеком. Но сейчас было уже слишком поздно.
— Дэниелс? — спросил он.
Писарь поднял голову. Увидев офицера, он положил щетку, вынул изо рта сигарету и бросил ее на пол. Он был босиком и поэтому не наступил на нее.
— Да, сэр. — Он сделал движение подняться, но Мастерс остановил его:
— Вольно.
Дэниэлс нагнулся над тлеющей сигаретой и потушил ее каблуком ботинка, надетого на руку.
— Я хочу задать тебе несколько вопросов, Дэниелс.
— Конечно, сэр. — Дэниелс казался совершенно спокойным, но Мастерс подумал, не напускное ли это. Писарь развернул бархотку, засунул ногу в ботинок и начал наводить на него глянец.
— Ты когда-нибудь лежал в госпитале на берегу, Дэниелс?
— Да, сэр.
— Ты помнишь медсестру по имени Клер Коул?
— Да, сэр. Это та, которую убили в радиолокационной рубке.
Мастерс сел на ящик напротив Дэниелса. Дэниэлс плюнул на ботинок и начал придавать ему окончательный блеск.
— Ты был с ней знаком?
— Да, сэр. Разговаривал. Она была очень приятная. Всегда скажет что-нибудь хорошее. Славная девушка. — Дэниелс надел второй ботинок, плюнул на него и начал полировать.
— Ты когда-нибудь пытался назначить ей свидание?
Глаза Дэниелса широко раскрылись.
— Я, сэр?
— Да, ты. А почему бы и нет?
— Она же была лейтенантом. Вы знаете, что я имею в виду.
— Что я знаю?
— Ну, сэр, неуставные отношения с вышестоящим по званию. Это запрещено.
В голосе Дэниелса чувствовалась смесь почтительности и благоговения перед начальством. И Мастерс подумал, не наигранна ли эта наивная невинность. Динамик на перегородке внезапно захрипел. Раздался свисток боцмана, и сиплый голос объявил:
— Внимание! Личному составу начать проветривать матрасы! Личному составу начать проветривать матрасы!
Мастерс выругался про себя. Это означало, что сейчас в отсеке начнется суета. Дэниелс встал, снял ботинки и полез в ящик за парой форменных черных носков. Он быстро натянул носки, зашнуровал ботинки, убрал щетку и крем обратно в ящик.
— Обожди с матрасом, — сказал ему Мастерс. — Пойдем наверх, пока остальные будут тут толпиться.
— Я хочу занять место, сэр. Если я не возьму свой матрас прямо сейчас…
— Я найду тебе место, Дэниелс. Пойдем.
— Ладно, сэр, — с сомнением согласился Дэниелс.
