Мартин Гринберг - Шерлок Холмс на орбите
В следующие несколько дней я был довольно занят, и не только своей медицинской практикой, но и поручениями Шерлока Холмса, помогая ему в поисках Машины будущего. Спать теперь я ложился очень поздно и на время переехал в свою старую комнату на Бейкер-стрит.
Утром пятого дня после безуспешной облавы на склад Том, юный предводитель нерегулярных частей с Бейкер-стрит, ворвался в гостиную.
— Бобби убили! — крикнул он.
— Потише, парень, — сказал Холмс, подводя его к стулу и поднося чашку горячего чая. — Успокойся и расскажи, что случилось.
— Ему перерезали горло — словно глотку кабану; очень много крови. Потом бросили в Темзу.
Бедный Том походил сейчас скорее на обычного мальчишку, которым и был, чем на предводителя отряда. Глаза его покраснели, и он изо всех сил боролся с собой, чтобы не заплакать.
— Мне очень жаль, Том, — сказал Холмс, кладя ему на плечо руку. — Мы поймаем их и проследим за тем, чтобы их повесили. Должно быть, Бобби нашел Машину будущего. Он что-то докладывал тебе?
— Ему поручили склады и здания к югу от реки, и на нашей последней встрече он сказал, что идет прочесывать местность от Уоппингской пристани до моста Ватерлоо.
— Значит, это где-то неподалеку от Докленда и моста Ватерлоо, — сказал Холмс, вставая с кресла. — То есть недалеко от нас.
— А как быть с Лестрейдом и полицией? — спросил я.
— Нет времени, Уотсон. Помните, что сейчас мы должны действовать быстро.
Подойдя к рабочему столу, он нацарапал записку и передал ее Тому.
— Том, ты доставишь это в Скотланд-Ярд, затем соберешь всех своих парней и встретишь нас у моста Ватерлоо. Потом у меня будет к тебе другое поручение.
Когда паренек убежал, Холмс повернулся ко мне и с жаром произнес:
— Какая гнусность, Уотсон. Такое подлое преступление нельзя оставлять безнаказанным. Я клянусь, что не успокоюсь до тех пор, пока этот нарыв на человечестве, убийца детей Мориарти, не покинет навсегда царство живых и не отправится на муки вечные в преисподнюю!
Гневный, с трясущимися руками, он проверил обойму своего пистолета и положил его в карман.
— Посмотрим, удастся ли мне выполнить свою клятву сегодня же вечером, Уотсон!
Холмс приказал кучеру остановиться за несколько улиц до моста Ватерлоо, и под прикрытием ночи и сгущающегося тумана мы начали поиски. Задача показалась почти невозможной, когда мы вошли в район темных складов, дешевых магазинчиков и домов, сдаваемых внаем. Улицы освещались исключительно светом из открытых таверн и трактиров — газовых фонарей не было.
Холмс тоже, должно быть, осознал трудность поисков в таком районе и предложил:
— Думаю, нам нужно вспугнуть добычу, Уотсон.
Мы подошли к широкой улице, непосредственно примыкавшей к южной набережной, на которой располагались склады и которая днем, возможно, была забита повозками и телегами, но сейчас казалась хмурой и зловещей. Мы остановились возле публичного дома и таверны, откуда доносились такие проклятия, крики, смех и песни, словно из самодеятельного театра сумасшедшего дома.
— Войдите пошумнее, Уотсон, и предложите соверен тому, кто что-нибудь расскажет о смерти мальчишки. Я буду стоять снаружи. Если кто-то сразу выйдет, оставайтесь еще некоторое время, чтобы не возбуждать подозрений. Если он решит устроить вам засаду, я сверну ему шею, и мы вытянем из него все сведения.
Холмс снял свой шарф и, вынув из кармана ножик, порезал его на полоски.
— Если разбойник побежит докладывать или за подмогой, я последую за ним и оставлю вам след.
Я колебался, но Холмс подгонял меня. Мне было страшно не столько заходить в таверну — в кармане я ощущал успокаивающий холод металла моего пистолета, — сколько оставлять Холмса одного, чтобы он следил за предполагаемым сообщником Мориарти.
Когда я вошел в таверну, сердце мое тяжело застучало. Я не стал терять времени.
— Бармен! Пинту для моего сухого горла, — проорал я посреди неожиданно умолкшей комнаты. Оглядевшись по сторонам, я добавил: — И соверен тому смельчаку, кто расскажет мне об убитом прошлой ночью на пристани мальчишке.
Единственным ответом были несколько проклятий, раздавшихся с разных сторон. Толпа расступилась, когда я подходил к изрезанной деревянной стойке бара и швырял монеты, чтобы купить кружку пива. Отпив немного, я повернулся и встретил хмурые и враждебные взгляды собравшихся здесь людей, принадлежащих к самым низшим слоям человечества, — карманников, взломщиков, мошенников и, вне сомнения, даже убийц. Мне не удалось заговорить ни с барменом, ни с грубиянами, стоявшими вдоль стойки.
Прошло по крайней мере десять-пятнадцать минут, пока я маленькими глотками попивал крепкое пиво, желая сохранить ясную голову, и наблюдал за выходом, но ничего не заметил. Наконец я прокричал еще раз свое предложение, достаточно громко, чтобы его услышали в этом гвалте, но опять безрезультатно. Холмс не сказал мне, сколько точно нужно было ждать, и поэтому я подумал, что прошло достаточно времени и что стоит повторить этот трюк в другой таверне. Под косые взгляды окружающих я подошел к двери и вышел на улицу, ожидая встретить Холмса.
Он ушел!
Я чуть с ума не сошел от беспокойства, предполагая самый худший исход, как вдруг заметил полоску от шарфа и на некотором расстоянии от нее еще одну, указывающую, в какую сторону ушел Холмс. Давно ли? Я не мог узнать, так как не видел, чтобы кто-то выходил из таверны. Возможно даже, что пятнадцать минут назад, и я проклинал себя за то, что ждал так долго. Я пустился бежать по улице в направлении, указанном мне Холмсом, отчаянно ища взглядом еще одну полоску ткани… фрагмент надежды!
Не знаю, что мне помогло — чистая удача или искусное расположение полосок, но мне удавалось держать след. Как только я начинал сомневаться в правильности выбранного направления и собирался повернуть назад, мне на глаза попадался очередной кусок ткани, и я продолжал свой бег. След вел вниз к реке и подводил меня все ближе и ближе к пристани, пока я наконец не добежал до здания с фундаментом, уходившим вниз по берегу, и с мостками над водой. Обогнув потемневшее от времени строение, я обнаружил лестницу, спускавшуюся к открытой двери… и последний указатель: тело связанного моряка с кляпом во рту и с изящным бантиком в его грязных, обагренных кровью волосах.
Перешагнув через безвольное тело, я прошел в здание и увидел лестницу, ведущую наверх. На следующем этаже я нашел еще одну связанную морскую крысу. На каждом этаже лестницы горела газовая лампа, увернутая до минимальной мощности, — так, чтобы можно было только видеть длинные тени. В помещении, располагавшемся на уровне доков, находился огромный предмет, покрытый промасленной парусиной и стоявший на деревянных полозьях. С одной стороны парусина была разрезана ножом, и через прореху можно было разглядеть части механизма… Машина будущего!
Вдруг сверху донеслись крики и звуки борьбы, затем последовал выстрел. И еще один выстрел. Я в два прыжка преодолел оставшийся пролет и едва достиг площадки, как в планку над моей головой врезалась пуля. Другая пуля слегка задела мое пальто. Я отступил в тень лестницы и вынул пистолет. Несмотря на свое громкое хриплое дыхание и звон в ушах, я услышал шаги над своей головой и звук разбиваемого стекла, за которым последовала тишина. Всмотревшись в лестничную шахту, я едва различил на другой стороне разбитое окно и устремился к нему.
Кто-то сбегал по лестнице сзади меня, и я вовремя повернулся, чтобы увидеть окровавленное видение, прыгнувшее на меня. Я поднял оружие и только благодаря мерцанию газовой лампы не убил моего самого близкого друга. Это был Шерлок Холмс.
— Прочь с дороги! — крикнул он. Подбежав к окну, он разрядил револьвер в ночную темноту. Я с трудом дотащился до окна и увидел корму современного катера с паровым двигателем, исчезавшую в густом тумане. Профессор Мориарти снова сбежал.
— Меня подвела моя собственная кровь, Уотсон. Я схватил его, но не мог удержать. Он выскользнул из моих рук и скрылся.
Я посмотрел на Холмса. По его безвольно висевшей правой руке текла струя крови. Лицо его, хотя и в царапинах, казалось, не было задето, а только испачкано кровью, щедро обагрившей его руки.
— Посмотрите сюда, Холмс! — закричал я в тревоге. — Нужно остановить кровотечение.
Пока я оказывал Холмсу помощь, он сказал мне, что вывел из строя охранников, обнаружил машину, готовую к отправке на континент, и на третьем этаже нашел Мориарти, погруженного в думы над чертежами Машины будущего, разложенными на его столе.
— Я бы мог выстрелить ему в спину, и дело с концом. В этом смысле у зла всегда есть преимущество, Уотсон. Я не смог сделать этого. Отобрав у него оружие, я повел его вниз по лестнице, как вдруг он неожиданно ударил меня гвоздем, спрятанным в ботинке, и порезал мне руку, отчего я выронил свой пистолет. Мы начали бороться, и я почти победил его, когда он выскользнул из моих окровавленных рук и схватил пистолет, который лежал возле лестницы. Времени у меня оставалось только на то, чтобы укрыться за столом, до того как он выстрелит. Я ответил ему из пистолета, захваченного у одного из охранников. Затем он побежал, а остальное вам известно.
