Кристианна Брэнд - Не теряй головы. Зеленый – цвет опасности (сборник)

– О, Барни! – выдохнула Фредерика. Капитан накрыл ее руку своей теплой ладонью.

– Ударил второй раз, когда она была уже мертва? – с отвращением переспросила Вудс.

– Именно, – ответил Кокрилл. – Вторая рана была меньше и совсем не кровоточила.

– Откуда вы знаете, какая была первой?

– Я работаю инспектором полиции, – ответил Кокрилл, саркастически подняв бровь. – Второй удар был нанесен позднее, когда ее уже переодели в хирургический комплект, а первый еще до того – края разреза на куртке неровные. Убийца, очевидно, хотел создать впечатление, будто оба удара нанесены одновременно, когда она была уже одета в медицинскую форму, но, думаю, все было иначе и куртку натянули на мертвое тело, а потом ударили еще раз.

– Зачем? – воскликнула Вудс, вся дрожа. – Зачем это ему?

Кокрилл и сам хотел бы знать, а поскольку ответа у него не было, поскольку в отсутствие сколько-нибудь надежных фактов он был беспомощен и жалок, он сделался нервным и раздражительным и глядел в жалкие белые лица с какой-то необъяснимой враждебностью. Завтра начнется обычная работа: сбор отпечатков пальцев, фотографирование, бесконечные допросы, результаты которых предстоит обдумывать и сопоставлять, – привычные атрибуты полицейских будней. Но сегодня… сегодня делать было нечего. Надо отпустить людей… а ведь, судя по всему, один из них был убийцей.

Он вдруг торопливо произнес:

– Убийца взял два грана морфия из шкафа с ядами. Так что будьте начеку!

Ему доставило почти садистское удовольствие – видеть, как их лица еще больше побелели и вытянулись.

– Из шкафа в операционной? – в недоумении переспросила Вуди.

– Да, из шкафа с ядовитыми веществами в операционной. Когда сестра Бейтс лежала мертвая на столе, шкаф был открыт, и морфия там не было. – Инспектор резко повернулся в сторону Вудс: – В журнале учета указано, что в шкафу должно быть два грана морфия, верно?

– Думаю, верно, если в журнале так написано, – согласилась Вудс. – Запасы морфия подходили к концу, мы как раз завтра хотели их пополнить.

– Возможно, это и была улика, – предположил Иден. – Склянка с морфием, я имею в виду.

Кокрилл выяснил все, что хотел. Он повернулся к столу, чтобы забрать макинтош, водрузил шляпу на голову и приготовился к очередному рывку в ночь. Уже стоя на пороге, инспектор сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Нет, улика – не морфий. Морфий лежал на средней полке. Улика, что бы это ни было, была спрятана на нижней, между корпией, бинтами и прочими перевязочными материалами. Чтобы ее достать, Бейтс повернулась к двери спиной, не подозревая, что за ней следят. А кто-то в маске и хирургическом костюме уже стоял, опершись рукой о косяк, и молча наблюдал за ней…

Эстер вскрикнула раз, потом еще и разразилась жутким, леденящим душу хохотом. Все потрясенно смотрели на нее. Иден вздрогнул и закрыл глаза, словно не мог видеть ее пустой, бессмысленный взгляд, Мун пошатнулся от невыносимой усталости, Барни обнял Фредерику, и она уткнулась в его плечо, дрожа с головы до ног, Вудс… Вудс подошла к Эстер, размахнулась и изо всей силы влепила ей пощечину.

Молчание, которое за этим последовало, было еще тягостней.

После лишь пары часов сна Эстер проснулась с головной болью.

– Это все из-за джина, волнения и потом истерики, – пожаловалась она Вудс, когда они наливали себе чай. – Мне ужасно плохо. Прости за вчерашнее, дорогая, спасибо, что привела меня в чувство.

– Да уж, лекарство оказалось сильнодействующим, – смеясь, заметила Вуди. – Я сама была полностью измочалена: джин и шок, как ты сказала. Вообще-то обстановка на вечеринке тому способствовала: море пива, накурено…

– Откуда ты знаешь? – улыбнулась в ответ Эстер. – Ты заглянула туда в общей сложности на полчаса.

– У меня был свой план, – сказала Вуди, немного смутившись.

– Пожалуйста, будь осторожна, дорогая, не накличь неприятностей. Боюсь, как бы Фредерика не поняла тебя превратно. В самом деле, ты поступаешь очень неосмотрительно.

У Вуди у самой были подозрения, что она поступает неосмотрительно, и не только из-за Фредерики. Однако она лишь пожала пухлыми плечами и занялась завтраком, переведя разговор на убийство сестры Бейтс:

– Не могу поверить! Когда я проснулась, ничего не соображала. Вроде бы случилось что-то жуткое, но я никак не могла вспомнить, что именно… А потом вдруг меня как молотком ударило. Надо же, старика Хиггинса действительно прикончили, да еще прямо здесь, в госпитале! А бедняжка Бейтс!.. Нет, в голове не укладывается!

– А как обо всем происходящем в операционной узнал детектив? – спросила Эстер, отодвигая нетронутую тарелку с завтраком. – Он словно бы сам был там.

– Элементарно, мой дорогой Ватсон: догадался по следам крови, характеру раны и тому подобным вещам.

– Но как он догадался, где была спрятана «улика»? И почему не морфий?

– Он сказал, улика лежала на нижней полке. Чтобы достать что-нибудь с нижней полки, надо присесть на корточки и ухватиться рукой за одну из верхних. Полки стеклянные, думаю, он заметил на одной из них отпечатки пальцев сестры Бейтс.

– Какая же ты все-таки умная, Вуди, – восхищенно заметила Эстер.

– Да, моя дорогая, я просто гений! Мистер Холмс собственной персоной… Черт, у нас газ кончается!

Эстер в ужасе вскочила.

– О боже! Это была моя очередь опустить шиллинг в газовый счетчик, а я совсем забыла!

– Ладно, котик, не переживай! Как-нибудь справимся. Поменьше нальем в грелку для Фредди, ничего страшного.

Она перелила в грелку остатки воды из чайника и отнесла ее наверх.

Чистюле Эстер было ужасно неприятно уходить, оставляя невымытую посуду, но она уже более или менее привыкла к беспорядку, который устраивала вокруг себя Вудс, поэтому просто выкинула остатки завтрака и сложила чашки с тарелками на поднос. Вудс сунула ножи и вилки в банку с водой.

– Идем, зайка, мы опаздываем, уже половина седьмого.

– Сейчас, одну секундочку! – Эстер взбежала вверх по лестнице, но тут же вернулась. – Я хотела закрыть окно, чтобы к приходу Фредди комната немного согрелась, а ты, оказывается, обо всем позаботилась сама.

– Ну, конечно, я закрыла. Идем скорее, дорогая.

Иден и Барнс стояли у окна своей комнаты в офицерском общежитии. Барнс брился, а Иден был уже полностью готов.

– Что-то рано они сегодня поднялись, – увидев их, заметила Вудс, торопливо проходя через главные ворота в парк и на бегу махая рукой.

– Думаю, им тоже не спалось, – откликнулась Эстер. – Не представляю, как мы сможем сегодня работать.

– Слава богу, я сегодня вечером свободна, – сказала Вудс.

Им встретился майор Мун в жилетке и спортивных трусах, пыхтевший, как паровоз.

– Вы похожи на маленький паровозик, – со смехом сказала Вудс.

– Пришлось приглушить котел, – ответил майор, похлопывая себя по животу.

– Не найдется чего-нибудь съестного, майор? У нас кончился газ, и Фредерике будет не на чем приготовить завтрак, – обратилась к нему Вуди.

– О чем ты спрашиваешь! – запротестовала Эстер. – Видишь, на нем только трусы и жилетка… Не волнуйтесь, майор, Фредерика в виде исключения разик позавтракает в столовой… О боже, мы опаздываем. Бежим скорее, Вуди!..

Фредди выглядела усталой и довольно сердитой.

– А нельзя ли было прийти немного пораньше, Эстер? Я просто с ног валюсь от усталости.

– Прости, малыш, а еще я забыла бросить шиллинг в газовый счетчик, и у нас кончился газ, поэтому тебе придется завтракать в столовой. Мы наполнили водой твою грелку.

– Ладно, не переживай. Я собираюсь поспасть два-три часика перед тем, как выбраться в город.

– Я совсем забыла, что вы сегодня собирались гулять. То-то Барни так рано поднялся.

– Ему надо забрать машину из гаража в Геронсфорде, ее уже сто лет чинят и все никак не починят. Он зайдет за мной в половине двенадцатого.

– Хочешь, я загляну к тебе в одиннадцать, разбужу?

– Нет, спасибо, у меня есть будильник.

– Я бы ни за что не проснулась по будильнику, проспав всего пару часов после ночного дежурства, не говоря уже обо всей этой истории с расследованием убийств… Кстати, а инспектор разрешил вам уехать?

– Мы его не спрашивали, – хладнокровно ответила Фредерика.

– Дорогая, он будет просто вне себя от ярости.

– Мне без разницы, – сказала Фредерика и добавила: – Только не говори Вуди, что я уехала. Ей почему-то кажется, что если я не высплюсь, то просто засохну на корню. Она найдет Барни и попросит не брать меня с собой. Я полна сил, – сказала Фредди, закутывая свою хрупкую фигурку в уродливое пальто, – но Вуди почему-то считает, что мы с тобой нежные, как весенние фиалки. Похоже, мы вызываем у нее материнские чувства.

Она вышла из палаты и направилась через сад в столовую для добровольческого состава.

Джарвис Иден был не из тех, кто любит рано вставать, но когда Фредди после завтрака направлялась в свой коттедж, она застала его расхаживающим взад и вперед по дорожке у главных ворот. Увидев его, Фредди замерла на месте, однако после секундного колебания решительно двинулась вперед. Он быстро подошел к ней, вытянув руки в привычном жесте, но тут же, спохватившись, убрал их за спину.