Элмор Леонард - Будь крутым
– А почему бы нам не посмотреть телевизор? Фигуру самоанца освещал только свет из ванной.
– Ты считаешь, что на глупые вопросы мне следует отвечать? – сказал Раджи.
– Но будет телевизор включен или не будет, он же все равно вернется в номер, правда? – сказал Элиот.
Потушив свет в ванной, Раджи уселся в кресло лицом к входной двери. Элиот сел в отдалении на диванчике напротив телевизора.
Он спросил:
– Вы знаете, каким образом вы это сделаете?
– Тебе понравится, – сказал Раджи.
– Точно так же, как и Джо Лаза?
– Подожди, увидишь.
Чили пришлось задержаться у конторки, чтобы взять ключ.
В номере он зажег первую попавшуюся лампу на тумбе телевизора, туда же он положил ключ, бумажник, коробку сигар и темные очки. Он хотел было снять пиджак, когда услышал: «Чили Палмер» – и, обернувшись, увидел сначала Раджи, державшего на коленях пистолет, а потом сидящего на диванчике Элиота.
– Матт и Джефф, – сказал он, кинув пиджак на спинку стула, – чем могу быть вам полезен?
– Хочу напомнить тебе кое-что, – сказал Раджи, – как ты заладил тогда одно повторять, что Линда больше со мной не работает. Лез на меня с этим, помнишь? Я вежливо так осведомился, кто ты такой, что пристаешь ко мне, черт тебя дери! А ты сказал, что ты ее новый директор. И лезешь так, наступаешь… А в следующий раз ты спросил Ника, где Джо Лаз. Хочешь знать, куда он делся?
– Думаю, ты его шлепнул, – сказал Чили и покосился на Элиота. – Или он его шлепнул. Зная, кто такой Джо, удивляешься только, как этого раньше не произошло.
– Ты когда-нибудь ел с этим подонком? – спросил Раджи. – А я вот ел. И хотелось либо избить его до потери сознания, либо шлепнуть. Я и шлепнул. Но ведь ты не спросил об этом меня, а спросил Ника, который ни черта не знает обо всей этой истории. И тогда же в офисе ты сказал ему, не мне, а ему: «Ты больше не представляешь Линду Мун». А он и не представлял ее никогда. Это я ее представлял, был ее директором и сейчас им являюсь.
– Чего ты хочешь от меня? – спросил Чили. – Чтобы я извинился?
– Я хочу, чтобы ты вышел на балкон, – сказал Раджи, поднимая пистолет, показавшийся Чили «береттой-9».
– Не из этой ли штуки ты шлепнул Джо Лаза?
– Из нее я тебя шлепну, если не выйдешь на балкон!
– Какая тебе разница, где это сделать – в номере или на балконе? Ты что, ковер запачкать боишься?
– Нет, мы вот что собираемся сделать, – сказал Раджи. – Посмотреть, как ты сам себя прикончишь. Совершишь самоубийство, потому что лучшего трюка для кино тебе не придумать. А от пули ты помрешь только в том случае, если не спрыгнешь с балкона. Я нажму на курок – и ты покойник! А если прыгнешь – может быть, еще поживешь… пока на землю не грохнешься.
– Если мне предоставляется выбор, – сказал Чили, – то не дадите ли времени подумать?
– К черту! – отрезал Раджи. – Элиот, бери этого сукиного сына и волоки на балкон!
– Скоро кинопроба, – сказал Чили двинувшемуся к нему Элиоту.
Элиот взял его за руку.
– Ага, она обещала позвонить, но так и не позвонила.
– Элиот, – с некоторым волнением в голосе произнес Чили, – ей пришлось на время уехать. Только поэтому она не позвонила. Она оставила мне сообщение, попросила, чтобы позвонил я, но я тоже уезжал. Подойди к телефону и нажми кнопку. Услышишь, как Элейн просит меня позвонить тебе.
– Элиот, заткни его, – сказал Раджи, тоже поднимаясь на ноги. Подойдя к письменному столу, он покачал головой. – Огонек не горит – никакого сообщения там нет.
– Если Элейн передала мне, что оставила сообщение, – сказал Чили, – значит, она его оставила. Подними трубку, нажми кнопку.
Раджи сделал это – нажал кнопку, послушал, потом протянул трубку Элиоту:
– Нет там сообщения. Приятный женский голос говорит, что на этот час сообщений нет. Схватишь ты его наконец, Элиот, и сбросишь с балкона? Ведь ты так любишь это проделывать.
Элиот железной рукой ухватил Чили за шею и – вот оно! – вытащил на балкон и, притиснув к перилам, отпустил. Чили выпрямился, повертел головой.
– Чуть шею мне не сломал!
– Это он может, – сказал Раджи, выходя на балкон. – Сломать тебе шею и перекинуть тебя через перила. Или же ты можешь повести себя как мужчина и сделать это сам. Влезть на перила и спрыгнуть.
Чили поднял глаза на Элиота.
– Я несколько часов назад говорил с Элейн. Она сказала, что звонила сюда и оставила сообщение. Позвонить должен был я, потому что ей срочно понадобилось вылететь в Ванкувер, чтобы уволить этого кретина Александра Монета. Она, ей-богу, очень торопилась. Она сказала: «Позвони за меня Элиоту. Скажи ему, что проба будет на той неделе в любой день, какой он только пожелает».
– Она так сказала?
– Он врет, Элиот, – тут же встрепенулся Раджи, – плетет тебе басни, чтобы спасти свою говенную задницу. Будь ты на его месте, делал бы точно то же самое, как и я, как и все другие.
– Если сообщения там нет, – сказал Чили, – значит, его кто-то стер. Или же оно сохранено. Как для того, так и для другого кто-то должен был быть в комнате из тех, кому быть здесь не полагалось.
Элиот взглянул на Раджи.
– Вы поднимались в номер. Отсюда и ключ.
– Я так и сказал тебе. Но никакого сообщения на телефоне не было.
– Откуда вы знаете? Вы что, проверяли?
– Не было огонька сообщения. Вот погляди на телефон. Есть там огонек, мигает?
Элиот повернулся, подошел к столу. Чили наблюдал за ним.
– Возьмите трубку, нажмите кнопку сообщений. Поглядите, сохранено ли что-нибудь.
– Ничего там нет, – сказал Раджи. Он стоял так близко к Чили, что дуло его «беретты» упиралось Чили в бок. – Ничего, чтобы спасти твою задницу. Давай, махни через перила, голубчик А хочешь, здесь пулю прими, мне все равно. – Он повернул голову вслед за Чили, смотревшим, как Элиот держит у уха трубку. Они увидели, как он положил трубку и направился к ним.
Раджи сказал:
– Говорил я тебе? Говорил? Женщина говорит, что сообщений нет!
Элиот покачал головой.
– Она говорит: наберите номер.
– Ну да, придумали это идиотство с номерами, – сказал Раджи, – вместо того чтобы просто говорить то, что следует. Набери и услышишь, что сообщений нет.
– Я набрал, – сказал Элиот, – и услышал голос Элейн.
Чили увидел, как Раджи решительно покачал головой, всем своим видом отвергая подобную возможность: «Нет». Казалось, он говорил Элиоту: «Не могло этого быть, никак не могло! Никакого сообщения там нет. Ни единого словечка ты не слышал!» Он резко повернулся к Чили, вперив в него взгляд, глаза в глаза, сквозь темные стекла очков: «Ты знаешь, что ничего там нет!»
– Да, но ведь он слышал, – сказал Чили и, глядя на Элиота, уже вышедшего к ним на балкон, спросил: – И что она сказала?
Раджи опять затряс головой, словно вопя: «Нет-нет, кой черт, этого никак не может быть!», но сказал он лишь:
– Я должен это услышать собственными ушами.
Отпрянув от Чили, он кинулся внутрь номера, но перед ним выросла фигура Элиота. Раджи сказал:
– Дай-ка пройти, ты, медведь неуклюжий, что это ты на ноги наступаешь? Прочь с дороги! – и тут же взмыл вверх, поднятый могучими руками Элиота. Раджи извивался, пытаясь вырваться, и вопил Элиоту: – Перестань дурить, парень! Спусти меня вниз!!
Что Элиот и сделал на глазах у Чили: приподнял Раджи повыше, к самому своему лицу, смачно чмокнул в губы и со словами:
– Ну, пока, Раджи, – швырнул в темноту.
– Они всегда так кричат, – сказал Элиот.
Днем в воскресенье на террасе у Элейн они пили прохладительные напитки и нежились на солнце.
– Я вызвал персонал, предоставив им все хлопоты.
– И что ты им сказал?
– Что парень упал с балкона. Больше им знать ничего не полагалось. Они позвонили в полицию.
Я позвонил Даррилу, моему консультанту в делах, связанных с полицией. Они с женой провели целый день в приюте, куда определяли мать жены, так что Даррил до приезда в отель был в прекрасном настроении.
– Элиот арестован? – спросила Элейн.
– На самом деле ты хочешь спросить, надо ли нам все еще думать о кинопробе. Пока не знаю. Они забрали его в Уилширское отделение для беседы. Элиот признается в содеянном, но утверждает, что сделал это для спасения моей жизни. Что я и подтвердил. Мне к боку был приставлен девятимиллиметровый пистолет. Мне предстояло либо получить пулю от Раджи, пришедшего с твердым намерением меня убить, либо броситься вниз с балкона.
– Но и Элиот пришел с ним, – сказала Элейн.
– Вот это и необходимо было разъяснить полиции, с каким намерением он пришел. Элиот говорит, что думал, будто они идут обсуждать контракт Линды. Но придя, он сразу понял, что на уме у Раджи. Я сказал, что единственное, что мне известно, это то, что Элиот, черт возьми, спас мне жизнь. Даррил, наверное, с час, если не больше, глядел на меня пристальным взглядом. Это у него такой метод на допросах – уставится пристальным взглядом и ждет, когда ты расколешься и скажешь правду.
