Николас Николсон - Призрак Фаберже
Учительница, Курская область.
Бывшая монахиня Марфо-Мариинской обители в Москве.
Во время допроса арестованная показала, что была свидетельницей встречи великой княгини Елизаветы Федоровны, сестры императрицы, с княгиней Озеровской (покинула Россию в 1918 г.), во время которой Озеровская пыталась вернуть ювелирное изделие, подаренное ей великой княгиней в 1905 году. Арестованная утверждает, что находящийся в нем голубой бриллиант имеет огромную ценность.
Предполагается, что Озеровская вывезла данное ювелирное изделие за границу.
Далее следовала приписка от 1936 года.
Арестованная призналась, что учила детей религии и объявила бывшую великую княгиню святой.
Расстреляна 16 июля 1936 года по постановлению Курского совета.
Саша не мог поверить своим глазам и снова перечитал протокол. Это была та самая брошь, которая была на его прабабке, когда дед сфотографировал ее рядом с царицей. Та самая брошь, которую его отец преподнес Марининой матери накануне ее свадьбы. Та самая брошь, из-за которой поссорились их матери. Оказывается, это был не сапфир, а голубой бриллиант.
Повернувшись к Марине, Саша увидел, что она невидящим взглядом смотрит на листы из своей папки, разбросанные по всему столу. Лицо ее побледнело и застыло.
— Не могу больше это читать, — тихо сказала она по-русски. — Я и представить себе такого не могла. Посмотри — здесь сотни имен. Слуги, крестьяне, евреи, учителя, священники. Ни в чем не повинные люди. Целые деревни. И все они погибли из-за верности нашей семье. «Отказался сотрудничать». «Сопротивлялся коллективизации». «Упорствовал в своих религиозных заблуждениях». «Умер в заключении». Почему они молчали? Почему не протестовали? Получается, что это мы виноваты в их смерти.
— Здесь нет никакой вашей вины, — возразил Саша. — Они ведь сопротивлялись, разве ты не видишь? Они не испугались и не пошли на сговор с преступным режимом. Дело не в вас, а в том, как сложились исторические обстоятельства.
— Но как это случилось? — прошептала Марина, глядя на груды листков, которые стали единственными надгробными памятниками для сотен людей.
* * *Ковалев проводил Сашу с Мариной в комнату, где перед горами фотографий и фотокопий сидели Геннадий с Викторией.
— Это какой-то кошмар, — грустно сказала Виктория. — Здесь фотографии всех вещей, которые были проданы Сталиным за границу в тридцатые годы, похищены немцами во время войны, незаконно вывезены в семидесятые и украдены в последнее время. Тут и за неделю не разгребешь. Все это может сравниться только с той кучей рисунков, которые мне пришлось пересмотреть в Институте истории моды, когда я училась в Парсонсе.
Вздохнув, она отложила фотографии, которые держала в руке. Саша заметил, что на них изображены средневековые гобелены, совершенно не относящиеся к делу.
Саша с Геннадием стали объяснять Ковалеву ситуацию со Снегурочкой. Он долго слушал и наконец произнес:
— Пока у вас нет доказательств, которые позволили бы нам уличить фальсификаторов или тех, кто нелегально вывозит драгоценности из России, я вряд ли смогу что-то сделать. Вот моя визитка. Обязательно позвоните, если сумеете что-то узнать. Нелегальный вывоз ценностей из Москвы и Петербурга — это серьезная проблема, и мы будем благодарны за любую помощь.
Ковалев проводил их к выходу.
— Боюсь, что не смогу уделить вам больше внимания — сейчас очень много работы. Несколько месяцев назад ограбили минералогический институт, и сейчас наконец мы нашли зацепку. Спасибо за посещение.
Взглянув на побледневшую Марину, которая все никак не могла оправиться от потрясения, он добавил:
— Надеюсь, в следующий раз мы вас так сильно не огорчим.
Проводив их до машины, он приветливо кивнул им вслед:
— До встречи.
Когда машина отъехала от здания, Саша повернулся к Геннадию:
— Завтра в десять я встречаюсь с Орловским. Тебе нужно пойти вместе со мной. Мне кажется, что только он сумеет нам помочь. Виктория, Марина, сегодня вечером мы все идем в Большой театр и…
— И что? — подняла брови Марина.
— И должны убедить Дмитрия, что я готов принять его предложение и войти с ним в дело.
— Но как?
— Дмитрий должен мне полностью доверять. Он подарил мне поддельную брошь Фаберже, и я хочу, чтобы сегодня вечером ты ее надела. Это будет означать, что я ему поверил. Вместе с прекращением судебного дела это усыпит его бдительность.
— То же самое по-английски, пожалуйста, — вмешалась Виктория.
— Извини, — сказал Саша, переходя на английский. — Мы хотим знать наверняка, что Дмитрий по-прежнему нам доверяет.
— Конечно, доверяет. Не зря же он убеждал Марину, что главный мошенник — это Дикаринский.
— Ну, тогда пора сообщить ему, что мне все известно. Я так прямо и скажу, что Снегурочка и брошь — чрезвычайно искусные подделки. Но при этом добавлю, что ничего не имею против и сам хочу участвовать в этой афере. Это его обезоружит.
Саша посмотрел в окно машины. Ему уже случалось блефовать, работая с дилерами и клиентами, но здесь случай особый.
Глава 20
Вечерний коктейль начался не совсем удачно. Джон и Элиза Бернхэм были неестественно оживлены, и Маша, одетая в обтягивающее красное платье, переводила их реплики Антропиным. Анна Холтон была явно выбита из колеи Сашиным назначением. Теперь в центре внимания был он, и лишь от него зависела судьба будущих торгов. Ей же предстояло начинать все сначала в Лондоне. Лена Мартин просто светилась от удовольствия. Теперь, когда судебное дело было закрыто и поездка в Москву превратилась просто в приятное путешествие, она могла на время забыть о юридических проблемах и беззаботно наслаждаться жизнью.
Марина, Виктория и Дмитрий запаздывали, и приглашенные старались скрасить ожидание показным весельем. Маша распорядилась принести еще шампанского. Наконец появился Дмитрий, который вел под руку ослепительно красивую Марину. На ней было длинное платье из черного атласа со светло-серой каймой на корсаже. В ушах — огромные черные жемчужины, на груди сверкал бриллиантовый мальтийский крест с полумесяцем.
«Отлично, — подумал Саша. — Похоже, что парень попался на крючок — сияет, как новый гривенник».
Дмитрий с Мариной подошли к Саше.
— Я просто счастлив, что вы с Мариной помирились, — сказал Дмитрий.
— Родная кровь как-никак.
Улыбнувшись, Марина поцеловала Сашу в щеку.
— Мне следовало быть разумней и прислушаться к твоему мнению. Ты лучше меня во всем разобрался и понял, что Дмитрию можно доверять. И спасибо за подарок. Брошь просто изумительная.
— Я счел, что мне в моем положении неудобно принимать такие подарки от клиентов. А ты прямо-таки создана для красивых вещей, — с улыбкой произнес Саша.
Марина незаметно подмигнула ему.
— Оставляю вас вдвоем. Пойду принесу нам шампанского, — прощебетала она и, слегка приподняв юбку, устремилась к бару.
— Рад, что все утряслось, — сказал Дмитрий.
— Я тоже. Дмитрий, помнишь о том предложении, которое ты мне сделал в Нью-Йорке? То же самое мне потом повторила мадам Дикаринская.
— Помню, — ответил Дмитрий потеплевшим голосом.
Саша перешел на русский, чтобы лейтонцы ничего не поняли.
— Когда приедем в Большой, давай сядем где-нибудь в сторонке и обсудим это дело, пока наши будут смотреть балет.
— А что именно мы будем обсуждать?
— Твое предложение.
— Не уверен, что оно еще в силе, — уклончиво ответил Дмитрий.
— Жаль.
— Почему жаль? — поднял брови Дмитрий.
— Потому что тогда ты не узнаешь, как мне удалось доказать подлинность Снегурочки, остановить судебный процесс и оставить ее на торгах — ведь мы оба знаем, что это подделка.
— Смелое заявление, — усмехнулся Дмитрий. — А почему интерес к моему предложению возник только сейчас?
— Все это дело показало, что в «Лейтоне» прекрасно могут обойтись и без меня, а вот тебе я нужен позарез. У тебя грандиозные планы и прекрасные мастера. У меня — опыт и имя, которые помогут воплотить эти планы в жизнь. Вместе мы сможем многого добиться.
— Ну что ж, давай потолкуем, — согласился Дмитрий.
Они пожали друг другу руки. Вдруг раздались негромкие аплодисменты. Оглянувшись, Саша увидел, что в зал вошла Виктория и, как всегда, затмила всех остальных дам.
На ней было длинное белое платье из сверкающего тюля, собранного сзади в высокий турнюр. В таких дамы танцевали на балах в конце девятнадцатого века.
— На этот раз Диор, — сообщила Виктория, целуя Сашу.
— Ты что, привезла с собой сотню чемоданов? — ехидно поинтересовался он. — Никогда не поверю, что ты купила это здесь.
— Я все предвидела заранее, — коротко ответила она.
