Данил Корецкий - Кто не думает о последствиях…
Все свои возможности Мончегоров исчерпал, но ни на шаг не приблизился к решению внезапно возникшей проблемы. Он чувствовал себя как человек, внезапно оказавшийся в тоннеле метро перед надвигающимся поездом. Можно броситься наутек, пробежать некоторое время, но рано или поздно тебя перемелют бесчувственные холодные колеса…
Прошла неделя, как-то днем в прихожей раздалась трель звонка от входной калитки.
«Неужели уже выселять пришли? — мелькнула первая мысль. — Вроде еще время не вышло. И не могут же они без суда… Черт, нужно было ружье завести!»
Мончегоров поднялся на мансарду, аккуратно, чтобы не заметили с улицы, выглянул в окно. За штакетником стояли двое мужчин в костюмах и при галстуках — явно официальные лица. Но участкового, которого ожидал увидеть Мончегоров, с ними не было. Приставов-исполнителей — тоже.
«Странно, — подумал Иван Степанович. — Не будут же выселять без властей…»
Позвонив еще несколько раз, незваные гости отошли от калитки и сели в черную «Тойоту-Камри», стоявшую прямо напротив входа во двор. Но не уехали. Шло время — пять минут, десять, пятнадцать. «Камри» продолжала стоять на месте. «Не уедут», — понял он.
Выждав еще минут десять, Иван Степанович надел прямо на домашнюю рубашку и растянутое трико пиджак с орденом и направился к калитке. При его появлении приехавшие одновременно вышли из машины. Получилось у них это так ловко, будто в синхронном плавании. И одеты они были одинаково: темно-синие костюмы, белые сорочки, черные галстуки, начищенные черные туфли. Водитель остался за рулем, а синхронная пара подошла к калитке. Одному было лет двадцать пять, второму — за тридцать, оба явно выраженной восточной внешности. Иван Степанович ясно понял, что никакого отношения к выселению они не имеют.
— Здравствуйте, Иван Степанович! Мы представители Правительства Республики Казахстан, — сказал тот, что был помоложе.
«Вот тебе раз! Какое отношение ко мне имеет Казахстан?»
— Меня зовут Карим, а его Наби, — говоривший указал на своего спутника. — А отчества наши вам трудно будет запомнить, да мы ведь и моложе, так что можно по именам. У нас к вам деловой разговор.
Мончегоров терялся в догадках, зачем он понадобился Правительству Республики Казахстан, но тревога постепенно уходила — гости пришли точно не из-за дачи.
— Заходите, поговорим. — Мончегоров распахнул калитку.
Приглашать в дом посторонних людей он не любил, провел в сад, и они расположились на деревянных лавках в обвитой виноградом беседке — хозяин по одну сторону небольшого стола, гости по другую.
— Может, чаю? — прервал затянувшуюся паузу Мончегоров, пытаясь вспомнить, есть ли у него сахар.
— Если не возражаете, предлагаю пообедать, — Карим достал сотовый телефон. — У нас все с собой, водитель накроет стол, а за едой легче вести и дружескую беседу, и деловой разговор…
Мончегоров не возражал. Карим позвонил, и через минуту крепкий мужчина в таком же костюме принес большую сумку, молча застелил стол бумажной скатертью и разложил на ней душистый лаваш, масло, баночку красной икры, пластиковую коробочку финского сыра, палку сырокопченой колбасы, ресторанный контейнер с остро пахнущими, распластанными и хорошо прожаренными цыплятами табака. В завершение на столе оказалась узкая бутылка незнакомого коньяка, минеральная вода, стопка разовых тарелок, пачка салфеток, пластиковые вилки, ножи и рюмки.
Водитель так же молча ушел, а Карим сделал приглашающий жест.
— Прошу, Иван Степанович! Все наше, казахское! Это кызы — конская колбаса, — он раскрыл большой складной нож и ловко ее нарезал. — А такого коньяка сейчас по всей России не найти!
— Да это просто пир на весь мир! — У Ивана Степановича даже слюна выделилась. Таких деликатесов его скромный домик никогда не видел. Да и он не пробовал столь изысканной снеди со времен того самого кремлевского банкета по случаю награждения участников проекта «Тайга».
— За приятное знакомство с уважаемым аксакалом, славные дела которого оценены столь высокой наградой, — Карим почтительно указал на орден. Мончегоров сдержанно улыбнулся: наконец-то хоть кто-то заметил! Пластиковые стопки бесшумно соприкоснулись и разошлись, разнося содержимое по назначению.
Коньяк действительно оказался мягким и ароматным. И цыпленок был изготовлен по всем правилам: хорошо отбит, нашпигован чесноком и зажарен под гнетом. Когда-то Иван Степанович с Евгеньичем ели такого в «Арагви».
Выпили еще, закусили. Карим шутил, рассказывал анекдоты, успевая сделать хозяину бутерброд с икрой и в очередной раз наполнить рюмки. Наби молчал, улыбался шуткам своего спутника, иногда пристально рассматривал Ивана Степановича, как будто хотел заглянуть ему в душу. Как-то незаметно бутылка опустела, и водитель принес новую. Иван Степанович расслабился, на душе потеплело, и даже перспектива выселения отошла куда-то на задний план. Но зачем пришли гости? За что хлебосольно угощают его и щедро поят? Он ведь не выделяет кредиты, не устраивает на «хлебные» должности, не распоряжается землей и сырьевыми ресурсами…
— Вы, наверное, думаете, зачем мы к вам пришли? — будто прочитав его мысли, заговорил Наби. Он явно был старшим — Карим сразу замолчал. Так уходит с арены клоун, развлекающий публику до начала основного номера.
— Думаю, — признал Мончегоров. — И чем больше думаю, тем больше прихожу к выводу, что вы меня с кем-то перепутали…
— Ну, что вы, — слегка улыбнулся Наби, как взрослый улыбается несмышленому внучонку, считающему, что Земля плоская. — Мы пришли к вам как к активному участнику проекта по переброске сибирских рек в Среднюю Азию.
— Тогда вы не ошиблись, — удовлетворенно кивнул Иван Степанович.
Ему было бы неприятно, если бы эти милые люди накормили и напоили его по ошибке.
— Проект это основная часть моей жизни. Я пришел на него в тысяча девятьсот семидесятом двадцатидвухлетним мальчишкой, а ушел в тысяча девятьсот восемьдесят шестом Главным инженером… Но это дела давно минувших дней… Чем они могут быть вам интересны?
Наби покачал головой.
— Для Казахстана и сегодня это очень важная и живая тема. Сибирь-Аральский канал решил бы проблему с нехваткой воды, с засолением почв, с высыханием Аральского моря… Но началась перестройка, приоритеты изменились, и проект был остановлен. А в республике не хватает воды, и положение ухудшается с каждым годом…
— Н-да… — задумчиво протянул Мончегоров. — Но что здесь можно поделать?
— Наше правительство хочет поставить перед Россией вопрос о возобновлении проекта и доведении его до конца. Для нас это первоочередная задача. Речь идет о повышении эффективности сельского хозяйства, а следовательно — о подъеме экономики Казахстана, об улучшении жизни населения… Очень важный и своевременный вопрос!
— Да, но чем я могу быть вам полезен?
— Нам нужен консультант. Необходима проработка вопроса, обоснование возможности возобновления работ, экономические и всякие другие расчеты…
— Это так неожиданно…
Мончегоров задумался.
— Проект выгоден не только Казахстану. Полторы тысячи километров канала пройдет по России — через Курганскую, Оренбургскую и Омскую области. Это оживит экономику и российских областей, станет мощным фактором политической и экономической интеграции!
— Пожалуй… Но почему именно я?
— Вы крупнейший эксперт в данной области. Лучше консультанта на стадии подготовки к межправительственным переговорам нам не найти!
Мончегоров польщенно улыбнулся. Столько лет прошло, а ведь помнят его, помнят! И ценят! Только почему-то не свои соотечественники, а иностранцы… Хотя какие они иностранцы? Все были советскими людьми, живущими в братских республиках, а потом порезали общий пирог на куски да растащили по разным квартирам, думали — обретут счастье… Ан не выходит: кто-то подавился, кто-то быстро съел и голодает…
— Откуда вы, кстати, обо мне знаете?
Гости в ответ только улыбнулись.
— Кто же вас не знает!
— А, ну да, — смутился Мончегоров, так ничего и не поняв из столь туманного объяснения. Но уточнять не стал. — Что ж…
Он задумчиво пожевал губами, что-то прикидывая.
— Это очень большая работа, ею занимались несколько институтов и министерств. Геология, математика, картография, экономика, наконец…
Он оборвал фразу на полуслове.
— Для одного человека она просто неподъемная…
Наби успокаивающе погладил его по руке.
— Мы это понимаем. Но от вас не требуется новый проект. Общее обоснование, не больше. Страниц на десять — пятнадцать. Впоследствии вы возглавите рабочую группу, а пока…
По кивку старшего Карим достал из борсетки пачку стодолларовых купюр в банковской бандерольке и положил перед Мончегоровым. Того бросило в жар: он никогда не видел таких денег. Сколько здесь? Тысяч пять, не меньше! Рука непроизвольно потянулась к деньгам, но он ее отдернул.
