Сергей Зверев - Прирожденные аферисты
– По самым скромным подсчетам, у вас должно было остаться не меньше ста тысяч рублей, – скучным голосом произнес Верзилин.
– Окститесь, гражданин следователь! Если бы у меня было сто тысяч, я бы разве продолжал рисковать?!
– А мне кажется, вы просто уклоняетесь от возмещения ущерба, что тоже будет учтено судом.
– Да что мне теперь эти деньги? Были бы – отдал! До копеечки!
– Так и запишем. – Чернильное перо заскользило по протоколу допроса.
Савоськина увели. А Верзилин задумчиво посмотрел ему вслед. Во время допроса по реакции задержанного он понял главное – деньги остались, хранятся где-то в укромном месте. И мошенник надеется ими еще попользоваться.
Вечером Верзилин пригласил на совещание членов своей оперативно-следственной группы.
– Я готовлю постановления об избрании меры пресечения в отношении участников группы, – сообщил он. – И постановление об их этапировании в Москву.
– Заканчивается командировка, – с некоторым сожалением произнес Маслов.
– Надо сказать – успешно, – поддакнул Павлюченков.
– Я бы с вами согласился, кабы не одно обстоятельство. Не вижу возмещенного ущерба. – Верзилин донес свои соображения по результатам допроса.
– Наверняка где-то на участке деньги заныканы, – предположил Маслов.
– Там до второго пришествия искать будем, – отметил Павлюченков. – Участок большой. На нем можно половину Дрезденской галереи запрятать.
– Вызвать роту стройбата и перекопать все на три метра вглубь, – выдал Верзилин.
– Тоже не гарантия, что найдем, – произнес Маслов. – А если он не на участке, а в стороне где-нибудь зарыл? Будем все окрестности перекапывать?
– Вы, Владимир Валерьевич, предлагаете пренебречь требованиями закона о выявлении и возмещении причиненного преступлениями материального ущерба? – ледяным тоном осведомился Верзилин.
Маслов чертыхнулся про себя – да, следователь умел одними интонациями показать собеседнику его незавидное место в мироздании. Но он был прав – деньги надо искать.
– Предлагаю провести небольшую оперативную комбинацию, – заявил муровец. – Если не получится, то вызовем стройбат с лопатами и бульдозером…
Глава 49
У Марии Илизаровны с утра тревожно щемило сердце от беспокойства за сына. Она была почти уверена, что с ним что-то произошло. Что-то нехорошее. Поэтому она не могла найти себе места. Даже таблетка валидола не помогла.
Хуже всего был страх неизвестности. Лилиан где-то в чужом, безжалостном и враждебном мире. Все ополчились против него. Пусть он и строит из себя античного героя, но она-то знала, как он бывает слаб и податлив, как за его маской равнодушия порой проглядывает отчаяние. Знала, что невзгоды могут сломать его. Или толкнуть на глупые поступки.
В полдень пришла Марфа – тридцатипятилетняя многодетная соседка, помогающая по хозяйству. Она озабоченно посмотрела на хозяйку дома, отметив про себя ее бледность.
– Что-то случилось, Мария Илизаровна?
– Нет. А должно было?
– На вас лица нет.
– Есть, голубушка. Куда же ему деться? Просто оно осунулось. Когда вам будет столько лет, сколько мне…
– Ой, да когда это будет, – бестактно отмахнулась простецкая Марфа.
– Будет. Жизнь летит быстро…
Домработница начала протирать пыль. Потом нехотя произнесла:
– Да вот, чтобы не забыть. Немножко огорчить вас хотела. Уж извините меня, но вы знать должны.
У Марии Илизаровны сердце замерло в груди.
– Говори, – произнесла она.
– Братец-то мой двоюродный, Сашка. Ну, участковый наш.
– Я знаю твоего двоюродного брата.
– Говорит, им из Запорожья звонили. Вроде бы вашего сыночка заарестовали.
Мария Илизаровна побледнела и выдавила:
– Как? За что?
– Вот и я говорю – за что? А Сашка мне говорит – у нас ни за что не арестовывают… Ну что вы расстроились, Мария Илизаровна?
– Расстроилась, – усмехнулась хозяйка дома.
– Да ничего особенного. Вы же не верите, что он что-то плохое сделал. Разберутся и выпустят. Такой представительный мужчина. Кто его держать будет?
– Ты права.
– И еще Сашка говорил…
– Ну что еще?
– Ой, да так, ничего.
– Марфа, говори… Я тебя как раз денежно поощрить хотела за усердие, а у тебя от меня тайны.
– Сашка меня убьет. Обещал голову оторвать, если проболтаюсь.
– А откуда он узнает? Все между нами останется, – наседала Мария Илизаровна.
Марфа вздохнула и сдалась:
– Так вот, Сашка сказал, что к вам завтра начальники с самой Москвы приедут.
– Что им надо?
– Обыскивать будут. Страсти-то какие. Говорит, собаку приведут злобную – вынюхивать, значит. И какие-то приборы хитрые. И весь участок перекопают. Что-то у вас они сильно хотят найти. Но я-то знаю, что вы честные люди. Пускай ищут.
– Пускай ищут, – с нарочитым равнодушием произнесла Мария Илизаровна. – Нам скрывать нечего.
– Да, вот еще. Вроде вашего сыночка привезут – он обещал показать, где что-то там закопал.
Болтушка не обратила внимания, как Мария Илизаровна еще больше побелела.
Сделав свою работу и получив обещанное вознаграждение, Марфа удалилась.
Мария Илизаровна тяжело опустилась в кресло. Ее била нервная дрожь.
Сына арестовали – это, конечно, плохо. Но еще хуже, что менты завтра найдут тайник.
Давно надо было перепрятать деньги. Но понадеялась, что тайник сделан хорошо. И что второй раз обыскивать не будут. Оказалось, что будут.
Что делать? Присмотрела она хорошее место для своего клада. Испокон веков на Руси закапывали клады. Люди пытались сохранить свое имущество от разбойного люда, от набегов да от чиновников. Так что до сих пор находят закопанные кувшины с золотыми монетами, сундуки с давно обесценившимися казначейскими билетами. Вот теперь появится еще один клад – на этот раз с советскими деньгами. Но только не на века, а до лучших времен, пока все не утрясется. Нужно подождать только, когда стемнеет…
Остаток дня Мария Илизаровна была как на иголках. Даже не стала смотреть фильм-балет «Жизель», которым собиралась насладиться. Не до того. Беспокойство не отпускало ее. Завтра обыск. До завтра нужно сделать все.
Наконец ночь вошла в свои права. Поселок замер, заснул. Погас свет. Опустилась тьма – фонарных столбов сюда горисполком еще не дотянул, хотя обещал в следующем году.
Мария Илизаровна, изредка подсвечивая фонариком, отправилась к сараю. Чтобы извлечь деньги из тайника, ей понадобилось минут двадцать тяжелой работы. После этого она, переведя дух, опасливо, прижимая к себе мешок с драгоценной ношей, вышла с участка. Напряженно огляделась. Ни одного движения не заметила – вроде все в порядке.
Идти ей было недалеко. Она направилась вдоль улицы.
Каждый последующий шаг давался ей все легче. Она боялась, что за домом приглядывают, но в обозримых окрестностях никого не было видно и слышно.
Она пересекла асфальтовую дорогу. Там овраг – главное, не переломать ноги. А дальше будет давно присмотренное место…
Взревел автомобильный двигатель. Машина вырулила на всех парах откуда-то из засады. Со скрипом тормозов застыла.
Как дичь на ночной охоте, Марию Илизаровну осветили фары милицейского «уазика».
Она хотела броситься прочь, но года уже не те, чтобы по лесам и оврагам метаться. А ребята по ее душу пришли молодые – догонят и скрутят в два счета. Поэтому она опустила мешок на землю, поборов желание бросить его в овраг – все равно ведь найдут. И стала ждать.
– Далеко собрались, Мария Илизаровна? – спросил Павлюченков, выходя из машины.
– На свалку ненужные вещи выбросить. – Она узнала того опера, который маячил в ее доме в прошлый обыск.
– Так уж и ненужные?
– Если вам треснутые банки и старые тряпки нужны…
Павлюченков кивнул. Следом за ним вылез из салона Маслов. Он был доволен. Похоже, комбинация удалась. Хотя об успехе ее можно будет судить после того, как выяснится, что в узелке.
Оперативники знали, что Мария Илизаровна приглашает к себе домработницу. И решили использовать этот фактор. Особенно на руку было то, что домработница являлась родственницей участкового, вместе с которым удалось уломать женщину поиграть в их игру. Марфа была немного простовата, но обладала хватким крестьянским умом. Хотя и перепадали ей от соседки-дворянки кое-какие денежки за работу, но в глубине души она терпеть не могла зажравшуюся барыню с ее барчуком. Не без оснований считала, что такой дом и такая обстановка не могут появиться на трудовые доходы. А высокомерное презрение к окружающим, проступающее сквозь подчеркнутую вежливость, после революции вызывало в народе не подобострастие, а злость. Так что Марфа согласилась сыграть свою роль. С чем справилась блестяще – обмануть такую матерую волчицу не каждому дано.
Вбросив дезинформацию, оперативники терпеливо ждали на выбранной заранее точке. Они получили в УВД танковый прибор ночного видения, единственный на все управление, к тому же являющийся секретным – за него пришлось расписываться в нескольких журналах и выслушивать инструктаж о необходимости бережного отношения к данному аппарату. Пускай лучше все жулики уйдут безнаказанными, но танковый ПНВ должен быть возвращен обратно во что бы то ни стало. Овчинка стоила выделки. Сидя в засаде, Маслов ощутил могущество современной техники. Непроглядной тьмы для него не существовало. В окулярах прибора был свой мир – теплые предметы виделись зелеными, будто пылали. А мерцающая человеческая фигура, появившаяся во тьме, была похожа на привидение.
