Сергей Зверев - Прирожденные аферисты

Сергей Зверев

Прирожденные аферисты

© Рясной И., 2016

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2016

Глава 1

– Он был настоящий коммунист… И у меня перехватило дыхание, когда я поняла, что Василия Ивановича больше нет с нами. Что черные воды навсегда сомкнулись над ним… Он… Он… Он был как отец. Он был учитель…

Статная худощавая женщина с величавой осанкой вытащила из кармана пиджака военного покроя белоснежный платок, промокнула выступившие слезы. Всхлипнула. Но тут же взяла себя в руки. Гордо выпрямилась. И ее глаза сверкнули неистово и пламенно.

– Скажи мне отдать за него все самое дорогое, даже жизнь, – отдала бы не задумываясь. Но ничего не изменишь. Поэтому всё, что мы можем, – это быть достойными наших героев. Ударно трудиться. Крепить оборону. И знать: наш станок, наш рабочий инструмент – это оружие в борьбе! В нашей общей борьбе за светлое будущее! За коммунизм!

Завороженные искренностью речи и правильными словами собравшиеся в зале помолчали несколько секунд. А потом послышались громовые аплодисменты. Сидящие в президиуме парторг ткацкой фабрики и директор хлопали с не меньшим энтузиазмом, чем рабочие и инженеры.

В прошлом году на экраны страны вышел потрясший всех советских людей звуковой фильм «Чапаев». Не только дети, но и взрослые ходили на сеансы десятки раз. Артисты, игравшие главные роли, тут же сделались кумирами миллионов. Фильм быстро растащили на цитаты, ставшие народными. Советским людям наглядно напомнили о горячих битвах Гражданской войны, когда, не щадя жизни, приходилось защищать новую жизнь. О том, что самой своей жизнью первая в мире страна освобожденного труда обязана таким героям, как Чапаев, образ которого был блестяще воплощен в фильме Борисом Бабочкиным.

И нужно ли говорить, какие чувства вызвало у работников Леденевской ткацкой фабрики известие, что в город прибыла та самая оставшаяся в живых Анка-пулеметчица, которую в картине сыграла Варвара Мясникова. И что 29 сентября 1935 года встреча с ней состоится в фабричном клубе.

Конечно, никого зазывать не пришлось. Свободных мест не было – все проходы были заставлены принесенными из заводуправления стульями. Кому не досталось мест, стояли вдоль стен, толпились в дверях. И все слушали как завороженные.

Анка-пулеметчица не подвела. Ярко, красочно она доносила до собравшихся эпизоды великих битв, свои впечатления от встреч с легендарными героями. Рассказывала о своей нелегкой судьбе простой крестьянской девушки, которую ветры перемен бросили в самое горнило истории. О долге перед партией и Родиной. И получалось у нее все не казенно, а душевно и искренне. Так что некоторые женщины-ткачихи аж прослезились.

Когда она закончила свой героический рассказ, ее завалили цветами.

– Спасибо, дорогие мои товарищи! Чувствую себя оперной дивой, – пошутила Анка, принимая букеты собранных с любовью в окрестностях цветов.

После окончания выступления ее обступили восторженные люди. Задавали вопросы. Даже протягивали открытки с портретами артистов фильма и просили автограф.

– Все, нашей гостье пора отдохнуть, – прервал затянувшееся общение с народом директор фабрики. – Пройдемте, Анна Ивановна, у нас уже накрыт ужин…

И Анка в сопровождении директора и парторга прошла за трибуну. Оттуда вела дверь в узкий коридорчик.

– Позвольте выразить свое восхищение, – произнес несколько старорежимно, но искренне парторг. – Как же хорошо, что вы приехали к нам. Времена ныне нелегкие. Индустриализация требует напряжения всех сил. И сейчас трудящимся как никогда раньше нужны герои, которым хочется подражать. Особенно такие очаровательные, как вы.

– Что я? Лишь девчонка, которой повезло стоять в боях рядом с титанами революции, – вздохнула Анка. И глаза ее опять увлажнились.

– Стол накрыт. Потом в гостиницу, там вам выделили самый лучший номер, – расписывал дальнейшую программу парторг, когда они с черного хода спускались по занесенным осенними листьями ступеням клуба.

На ступенях Анка на миг замерла, увидев молодого веснушчатого парня в пиджаке с комсомольским значком, галифе, начищенных хромовых сапогах и клетчатой кепке. Под мышкой он держал кожаную папку. Глаза паренька смотрели на нее внимательно, с иронией – так обычно родители смотрят на расшалившихся детей.

Анка, не слушая парторга, на деревянных ногах спустилась по ступенькам. Она молилась Богу, чтобы вывезла ее нелегкая.

Не вывезла. Молодой человек целеустремленно направился к ней и очень вежливо произнес:

– Здравствуйте, Мария Илизаровна. А я с Ленинграда все за вами гоняюсь. Вот и встретились.

– Вы обознались, – высокомерно, с прорезавшимися барскими интонациями бросила женщина.

– Да что вы? – широко улыбнулся парень.

Парторг попытался оттеснить его.

– Сержант госбезопасности Никифоров, – посуровел парень, продемонстрировав удостоверение оперативного уполномоченного НКВД.

Парторг при виде удостоверения сразу сдулся, но, еще не до конца осознав происходящее, сказал:

– Вы все же что-то напутали. Это Анна Ивановна, героиня Гражданской войны, соратница самого Чапаева.

– Героиня – это да. Но только другой пьесы. – Улыбка сержанта стала еще шире. – Что же вы одна работаете? А куда Петьку подевали?

Женщина презрительно скривила губы.

– Ну что же, пошли. И без глупостей, – сержант махнул рукой.

Подкатил дребезжащий «Форд» с брезентовым верхом.

– Домчим с ветерком, – приглашая в машину и все так же приветливо продолжая улыбаться, произнес чекист.

Эту ночь Мария Илизаровна Перпедюлина-Савойская провела в одиночной камере в местной милиции. А потом отбыла в город Ленинград, на свидание со следователем и целым сейфом уголовных дел, где она фигурировала в качестве подозреваемой.

Муж задержанной, Тудор Савойский, в это время в подмосковном колхозе выдавая себя за племянника наркома земледелия Михаила Чернова, думал, как лучше растрясти колхозную кассу под видом организации закупки необходимой сельхозтехники и потребительских товаров. Чтобы рассеять подозрения тех, кто сомневался в его высоком происхождении и возможностях, он демонстрировал трость с надписью «Слава ВКПБ», которую, с его слов, подарил ему лично всесоюзный староста Михаил Иванович Калинин.

На допросе Мария Илизаровна Перпедюлина-Савойская таиться не стала и поведала как о своих, так и о мужниных проделках. Аргумент у чекистов против нее лично был настолько весомый, что ему трудно что-то противопоставить – очень уж ее дело тянуло на дискредитацию советской власти, а это смертельно опасно. В двадцатые годы ей приходилось изображать дочку члена Политбюро ЦК Бухарина, она попалась и отделалась легким испугом. Но сейчас времена были куда более суровые.

Мужа ее вскоре тоже взяли. А сама мошенница в камере строчила чистосердечные признания, делая упор на то, что корысть не была ее основным мотивом. Просто она хотела донести до трудящихся все величие подвигов наших людей в Гражданскую войну. Напомнить о народных героях, пусть и таким способом.

Спасло ее то, что все слушатели, которые присутствовали на ее гастролях по заводам и фабрикам, городам и весям, говорили о положительном идеологическом эффекте – очень уж задорно и красиво агитировала она за советскую власть.

На суде мошенница делала упор на то, что у нее ребенок семи лет от роду и что она, навсегда покончив с преступным промыслом, сделает все, чтобы из сына получился достойный гражданин СССР.

К мошенникам и мелким ворам тогда отношение у Фемиды было снисходительное, поэтому Мария Илизаровна получила всего два года лишения свободы, которые без особого напряжения провела на одной из строек народного хозяйства. Освободилась досрочно за хорошее поведение.

Мужу дали четыре года, и он затерялся где-то на гулаговских просторах. Вроде был жив и искупал трудом свою вину.

А Мария Илизаровна после отсидки уехала в Днепропетровскую область, где в ветхом домике доживала свой век ее тетка, бывшая госпожа-надзирательница Смольного института благородных девиц.

Имея за плечами женскую гимназию, Мария Илизаровна устроилась работать в библиотеку. Она частично сдержала данное советскому суду слово и закончила с громкими гастролями. Но от старых привычек полностью избавиться не смогла и втихаря подрабатывала то торговлей поддельными золотыми изделиями, то мелким обманом обывателей. Работала осторожно, боялась попасться и получить срок по всей строгости, но деньги и хорошая еда в доме не переводились.

В одиночку ей приходилось растить сына – Лилиана, смышленого бойкого мальчишку с хитрыми-прехитрыми глазенками. Учился он хорошо, был смекалист – истинный сын своих родителей.

Однажды Лилиану вручили деньги на покупку школьных принадлежностей, которые собирали всем классом, – пионерское задание ему такое дали сдуру. А что – мальчик бойкий, искренний и такой симпатичный. Деньги он зажал, заявив, что их отобрали бандиты с железными фиксами. При этом так красочно и убедительно все расписал, что ему поверили не только учителя, но и милиционеры, приложившие немало усилий, чтобы найти выродков, обидевших пионера.