Мертвяк - Илья Владимирович Рясной
— Ну что, все? — недовольно пробурчал Трактор.
— Все, — кивнул Артемьев и наградил Трактора ударом ствола в солнечное сплетение.
Глеб вылетел из машины и держал троицу на мушке.
— Пальцем кто пошевельцет — убью! — прикрикнул он.
— Ну, менты, смотрите… — сдавленно прошипел Трактор, пытаясь восстановить дыхание.
Магомед даже не собирался возражать. У него вид направленного на него ствола всегда вызывал уважение. Он понимал, что ничего не сумеет сделать. Каким бы растяпой ни был тот милиционер, на спусковой крючок нажать он успеет. И Магомеду не поможет ни черный пояс по карате, ни звание чемпиона России. А умирать горец не собирался. «Если Трактор подстроил — до последнего родственника выведу», — мелькнуло в голове.
Между тем через две улицы от них тяжелый джип протаранил машину контрнаблюдения, на которую так надеялся Трактор, и мафиозных бойцов затолкали в подоспевшую «Волгу». А из перекрывшей дорогу «Ниссану» фуры и фургончика, остановившегося сзади «Ниссана», сыпались бойцы в бронежилетах и в касках с затемненными забралами из бронестекла. Боевики в «Ниссане» замерли и послушно подняли руки. У одного из них между ног потекла теплая струйка, и он ничего не мог с собой поделать.
Возле машины ГАИ остановился «Форд», из него выскочили трое быстрых в движениях, профессионально собранных парней. Один вопросительно посмотрел на Артемьева, державшего бандитов на мушке. Артемьев кивнул. На руках шофера и пассажиров «БМВ» щелкнули наручники.
— Этих — в машину, — кивнул Артемьев на Магомеда и водителя. — А этого — в «БМВ».
Артемьев и Глеб сели в «БМВ» по обе стороны от Трактора, закованного в наручники.
— На, — Артемьев протянул Трактору его сотовый телефон.
— Что? — угрюмо удивился Трактор.
— Звони своим. Говори, что груз прибыл на место. И что все в порядке.;
— Хренотень полная. Не понимаю, чего вы плетете.
— Две минуты на раздумье, — процедил Артемьев. — Потом умрешь.
— Да вы чего, менты, белены объелись?!
— А кто сказал, что мы менты?
Артемьев вынул кнопочный нож, схватил рукой Трактора за волосы и легонько вдавил лезвие в шею.
— Э, ты чего, сука?! Ты чего?!
— Звони. И не дай Бог не то ляпнешь. Мы проверим, — голос Артемьева звучал убедительно.
— Хрен тебе. По всей роже!
Лезвие прокололо кожу на шее и начало углубляться дальше.
— А-а-а!!! — Трактор дернулся, но держали его слишком крепко. — Ладно…
Он взял трубку сотовой связи и начал нащелкивать номер.
— Хотя бы один звук не тот — и я тебя в соляной кислоте утоплю, Трактор, — предупредил Артемьев.
— Ладно. Пуганые. — Трактор перевел дыхание. — Але… В общем, Гроб, все в порядке. Передай ребятам, что могут отдыхать…
⠀⠀ ⠀⠀
*⠀⠀ *⠀⠀ *
Зевс вызвал Одиссея по коду приоритета «единица». Это означало, что нужно отложить все дела и мчаться на конспиративную квартиру семь для беседы с глазу на глаз. Артемьев предоставил возможность ребятам разбираться с захваченными в плен бандитами, а сам сорвался на встречу. Приоритет «единица» не отменял необходимых мер предосторожности, поэтому Артемьев покрутился по городу, пытаясь засечь возможное наблюдение. Это действо превратилось в последнее время в некий ритуал, порой казавшийся бессмысленным. Но, естественно, таковым не являлся. Скольким людям спасли жизнь подобные «ритуалы». И скольких погубило пренебрежение ими.
Прибыв на встречу, Артемьев понял, насколько оправдан приоритет «единица». Ситуация действительно складывалась критическая.
— Срочная информация из «Лиры», — сказал генерал Бородин, пожав Артемьеву руку и приглашая присаживаться.
— От агента Гаусса?
— А от кого же еще.
— И что там?
— Будем разбираться вместе.
Генерал включил компьютер. И на экране появились картинки, которыми совсем недавно любовался Галызин.
— Так, — Артемьев пробегал глазами появляющиеся текст и схемы, — План города… Фамилии… Вооружение… Порядок выдвижения… Черт возьми!
— Вот именно.
— Намечается акция.
— Судя по всему, это Раздольск.
— Ставрополье?
— Точно. Химический завод — помечен как главная цель. Пионерский лагерь.
— Повторение Буденновска?
— Похоже, что именно так.
— Мы же сдали «нохчам» эту войну? Что им еще надо?
— Что угодно. Политические требования. Освобождение соратников. Просто деньги.
— Скорее всего деньги. Больше этих тварей ничего не интересует. Насколько достоверна информация?
— По другим каналам тоже проходило, что группа Султана что-то готовит. Около Раздольска был замечен один из его эмиссаров.
— Получается, у них тут имеются уже и склады оружия.
— Получается так.
— Что тут можно проверить?
— Проверено — все соответствует.
— Так, — Артемьев провел пальцем по дисплею. — Что делать?
— Пока не знаю. Время акции — ближайшие дни.
— Мы не сможем предотвратить ее своими силами?
— Нет.
— Что за типы собирались на совещании в «Лире»?
— Гаусс их не опознал. Получается, каким-то боком к акции причастен «Синдикат». Обсуждали рабочие моменты.
— Давно уже выдвигалась версия о крепких связях «Синдиката» и чеченов… Не понимаю, зачем перегонять такую информацию на дискету?
— Дискета с паролем. С программой самоуничтожения. Вскрыть ее практически невозможно. Для наглядности прихватили. Не ожидали, что мы контролируем компьютер в их логове.
— Возможно, — Артемьеву вся эта история очень не нравилась. — Что мы можем предпринять?
— Доложить наверх о готовящейся акции.
— Кто доложит?
— Я.
— А не организовать ли слив информации, чтобы не светиться вам?
— Нет времени.
— Это-то мне и не нравится.
— Мы не можем пустить все на самотек. Что такое взрыв химзавода в регионе, ты представляешь?
— Представляю.
— Химический Чернобыль… И еще — если Султан действительно решил организовать вылазку, мы наконец-то посчитаемся с ним. По хорошему счету.
— Очень опасно.
— Какие у тебя предложения?
— Не знаю.
— Ладно. Я подумаю и решу. Есть еще несколько часов. Как там с этим Магомедом?
Артемьев подробно доложил.
— Хорошо, — устало произнес Зевс. — Действуем по намеченному плану. Занимайтесь пока задержанными.
— Займемся…
⠀⠀ ⠀⠀
*⠀⠀ *⠀⠀ *
— Аблакатора хочу! Прокурора хочу! — орал Магомед во все горло, сидя на прикрученном к полу табурете в помещении для допросов на базе-три. — Я свои права знаю!
Магомед не сомневался, что находится в каком-то подразделении госбезопасности. А год уже не тридцать седьмой, госбезопасность ныне пуганая, часто себя не могут защитить, не то что с преступностью бороться. Поэтому в отчаяние Магомед не впадал. Сейчас оперативники такие крутые. А как до дела дойдет — до петиций Конгресса горских народов, до жалоб родственников, до адвокатов, — быстро лоск потеряют. Ничего, несколько часов можно и потерпеть. Убить-то не убьют. И бить тоже сильно не будут. Побоятся.
— Нет у тебя никаких прав, козел горный, — усмехнулся Глеб, усаживаясь напротив него. Он только что изучил досье ФАГБ
