Татьяна Полякова - Караоке для дамы с собачкой
— Иногда позволяю себе для разнообразия. Что за свинство, скажи на милость, вместо того чтобы любоваться моим прекрасным телом, ты любуешься синяками.
— Они меня очень интересуют.
— Извращенец.
— Не Дед же тебя колотит? — продолжал приставать он. — Или Дед? А может, Тагаев?
— Может, Дед, может, Тагаев, тебе что за дело? Говорю, набила шишек по пьяному делу, и отстань. Иначе выгоню из постели.
— Это вряд ли, — улыбнулся он. — Мне здесь нравится. Знаешь, о чем я подумал?
— Нет. Но уверена, какую-нибудь гадость.
— И ты не права. Я подумал, что впервые никуда не спешу. Могу сколько угодно лежать рядом с тобой, болтать чепуху…
— Сколько угодно не получится, — покачала я головой. — Особенно если ты хочешь найти убийцу Светланы.
— А ты совсем не ревнива, да? Дед приучил?
— Просто я считаю, что не вправе одна обладать таким сокровищем.
Лукьянов засмеялся и даже не прошелся на тот счет, что острю я на троечку. Должно быть, хорошее настроение у человека.
Интересную беседу прервал звонок в дверь. Мы молча переглянулись и перевели взгляд на часы.
— Кто это может быть? — спросил Лукьянов.
— Понятия не имею. Но взглянуть стоит. Тебе лучше оставаться здесь. Только штаны надень на всякий случай.
— Спасибо за ценный совет; сам бы ни в жизнь не догадался.
Я накинула халат и спустилась вниз, потому что к тому моменту мы уже успели перебраться в спальню. Заглянув в дверной глазок, я увидела Вешнякова, который корчил рожи на моем пороге. Я открыла дверь и обреченно сказала:
— Заходи.
— Привет, — буркнул он и потрусил в кухню, предварительно сменив ботинки на тапочки. — Опять куришь? — первым делом спросил он, устраиваясь в своем любимом кресле.
— У меня были гости. Чего глаза вытаращил? Такое случается. Вот вчера и случилось.
— А-а, — промычал он, но все-таки смотрел на меня с подозрением.
— Чего уставился? — разозлилась я, вот ведь сыщик, махом учуял, хотя окно открывала, проветривала.
— Вид у тебя какой-то чудной. Вроде только что из-под мужика выползла.
— Твоими бы устами да мед пить. Хотя как раз об этом я пять минут назад мечтала. Может, осчастливишь?
— Ты додразнишься. Вот как-нибудь для разнообразия возьму и отвечу «да». Посмотрим, как будешь выкручиваться.
— Еще чего, я буду счастлива.
— Особенно-то губы не раскатывай. Меня и на жену едва хватает. А все работа проклятая.
— Болтаешь много и приперся ни свет ни заря, из этого я делаю вывод: новости у тебя скверные.
— Где хороших-то взять? Нашли мужика-то.
— Стрельцова? — насторожилась я.
— Стрельцова, — вздохнул Артем.
— Живого нашли?
— Если бы, — развел он руки с самым разнесчастным видом. — Нашли в брошенном доме на Тимирязева. Не хочешь взглянуть?
— С какой стати? — удивилась я.
— Ну… может, мысли появятся. Поехали.
Не очень-то мне хотелось видеть это, трупы мне осточертели, но от Вешнякова следовало поскорее избавиться, поэтому я согласно кивнула, сварила ему кофе, а сама поднялась наверх.
Лукьянов сидел в кресле, выглядел равнодушным и даже расслабленным.
— Вешняков? — спросил он тихо.
— Он самый. Я уезжаю. У нас труп нарисовался. Хочу взглянуть.
— Да? Чей труп?
— Шофера Филиппова. Ты с ним, должно быть, знаком.
— Нет, откуда?
— Ну-ну. Если ты смог войти в мою квартиру, значит, при желании сможешь и выбраться. Когда вернусь, не знаю.
Он поднялся, поцеловал меня в лоб и серьезно сказал:
— Будь осторожна.
— А где Сашка? — крикнул Вешняков, когда я спускалась по лестнице.
— У Ритки. Вчера заезжали к ней, и он решил немного погостить там. — Вешняков взирал на меня с еще большим недоумением. — Моя собака в гостях у моей подруги, — не выдержала я. — И это ровным счетом ничего не значит. Поехали.
Вешняков прибыл на своих двоих, пришлось брать мою машину.
— Ты с Дедом говорила? — спросил Артем, немного потосковав.
— Я думала, ты в курсе, какое это бесполезное занятие.
— Значит, по-прежнему никаких светлых мыслей.
— А также идей и догадок, — подсказала я.
Мы подъехали к зданию, выкрашенному в серый цвет, и я в который раз поразилась тому, что выглядит оно зловеще, хотя вроде здание как здание, ничем особо от других не отличающееся, за исключением скромной таблички возле скрипучей двери.
Длинным коридором мы прошли к комнате, возле которой за допотопной тумбочкой сидела дородная дама и пила чай. Дверь в комнату была распахнута, но аппетита ей это не портило. Еще одна загадка человеческой души.
Мы поздоровались и сразу прошли. Вешняков откинул простыню, под которой лежал труп, а я невольно скривилась:
— Ё-мое… — И поспешила отвернуться.
— Что скажешь? — спросил Вешняков.
— Обязательно было тащить меня сюда? Я бы и на слово поверила, что парню здорово досталось. Что ж, судя по тому, как паршиво он выглядит, с ним сначала побеседовали. И я уверена, что он ему или им все рассказал. Я бы точно ничего таить не стала и даже от себя бы приплела.
Вешняков вернул простыню на место, и мне стало легче дышать.
— Я тебя сюда не просто так привез, — вздохнул Артем. — А с целью. Видишь, что делается? И ежели есть у тебя какая информация… Короче, все очень серьезно.
— Информации нет, — покачала я головой, — а гости уже были. Один придурок поджидал меня в моей машине.
— Чего хотел?
— Лукьянова искал, — пожала я плечами. — Кто-то шепнул, что он вполне может появиться у меня.
— А ты что?
— Ничего. Тебе лучше меня известно, Лукьянов ко мне не сунется.
Артем хотел что-то ответить, но передумал, только глазами зыркал.
— Пойдем отсюда, — попросила я.
Мы спешно покинули морг и устроились в моей машине.
— Какие будут соображения? — спросил Артем.
— Кто-то, как и мы, нуждается в информации.
— Кто?
— Да кто угодно. Дед, Тагаев, тот же Лукьянов. Сейчас все против всех.
— Что мог знать шофер? А его пытали. Выходит, что-то знал. Или те, кто над ним трудился, верили, что знает. Он отвозил Лику на вокзал, возможно, убил ее. Ей было что-то известно, и Стрельцову наверняка тоже.
— Объясняешь ты толково, ничего не скажешь. Вопрос все тот же: что хотели от шофера? Филиппов в то время был еще жив, логично предположить, что интересовались именно его планами. Ребята из Москвы появились позднее, так что кто-то еще до них постарался.
— Почему ты мне о них ничего не сказала?
— Вот теперь говорю. У меня есть номер мобильного одного из них, обещала позвонить ему, если появится Лукьянов. Номер тачки тоже помню, но это мало что даст, если они не идиоты, то тачку уже сменили.
— Они ищут Лукьянова, потому что уверены, что он грохнул Филиппова. Допустим, Лукьянов после убийства Никитина заподозрил Филиппова в желании его подставить. Что он будет делать?
— То, что и сделал: пойдет и шлепнет его.
— А если он начал с шофера?
— Может, и начал.
— Тебя вдруг перестало интересовать дело или ты со мной своими мыслями делиться не желаешь? — разозлился Артем.
— Нет у меня мыслей, нет. Одни тревоги. Черт, забыла про фотографию Стрельцова. Сейчас поеду на телевидение, вчерашний придурок так напугал, последнюю память отшибло.
— Не очень-то ты на испуганную похожа.
— Я маскируюсь. Артем, надо бы проверить показания официантки, — вздохнула я и самой себе в тот момент была противна. — Может, не было никакого звонка после ухода Тагаева?
— Проверим, — буркнул Артем и полез из машины, но прежде чем хлопнуть дверью, сунул голову в салон и сказал:
— Ольга, даже если… Никитина убрал он, за одно это ему светит пожизненное. А на нем грехов, как блох на собаке.
— О чем это ты? — удивилась я.
— Все о том же. Ты видела, что сделали с парнем? Так вот, я не хочу, чтобы ты кончила так же.
— Спятил. Я тоже не хочу.
— Ну так и… — Он не договорил, хлопнул дверью и удалился. Я посмотрела ему вслед, чертыхнулась, стукнула кулаками по рулю и потрясла головой. Однако минут через пять успокоилась и поехала на телевидение. Встретили меня ласково и обещали показать фотографию аж по трем каналам. Таким образом, домой я вернулась раньше, чем намеревалась.
Вошла в квартиру и прогулялась по первому этажу. Не похоже, что были гости, Лукьянова тоже не видно. Я поднялась на второй этаж, заглянула в спальню, где он провел ночь. Лукьянов полулежал на кровати, листал какую-то книгу. Не будь я твердо уверена, что, кроме него, делать в моей спальне некому, ни за что бы не узнала его. На нем был парик, каштановые волосы, довольно длинные, волнами спускались к плечам, глаза из серых стали карими, бородка клинышком и усики довершали картину. Белый свитер необыкновенно подходил к его новому облику. В целом Лукьянов выглядел лет на двадцать пять, вчерашним студентом, менеджером солидной фирмы или парнем с телевидения. Там много таких улыбчивых, с блеском в очах.
