Татьяна Полякова - Караоке для дамы с собачкой
Январь выдался морозным, а жизнь потихоньку налаживалась. Я читала Сашке словари, устроившись у камина, он смотрел на меня умными глазами, а когда я начинала реветь, тоненько поскуливал и лизал мне руки.
Однажды ночью в тишине квартиры прозвенел телефонный звонок. Я сняла трубку, удивляясь, кому это приспичило в такую пору, но на другом конце провода молчали.
— Ну и долго будем дурака валять? — разозлилась я, подождала еще немного и швырнула трубку. А потом покрылась липким потом, сползла на пол, таращась на телефон.
С той ночи я боялась выходить из дома, ведь мобильный у меня сменился, а мне все казалось, что, как только я уйду, он непременно позвонит. Я ждала, а когда он позвонил, не смогла вымолвить ни слова. Что мы могли сказать друг другу? Он молчал, и я молчала, только сердце билось так, что того гляди разорвется, а когда я, собравшись с силами, хотела что-то произнести, уже пошли гудки.
И я опять ждала, ни во что не веря и ни на что не надеясь, и он позвонил. Ночью. Должно быть, ему не спалось ночами, как и мне.
— Это ты? — спросила я, боясь, что вот сейчас он бросит трубку, и услышала:
— Я.
Меня била дрожь, дыхание перехватывало, и я спросила глупость:
— Где ты?
— Возле твоего дома, — хрипло ответил он. Голос был чужим, слова он произносил с трудом, словно и ему было трудно дышать.
— Господи, — прошептала я и бросилась к двери, распахнула ее и увидела Тагаева. Ноги у меня подкосились, я бы рухнула на пол, не подхвати он меня на руки.
— Девочка моя, — прошептал он с такой мукой, что все поплыло у меня перед глазами, пнул ногой дверь, она захлопнулась, а он уткнулся лицом в мои волосы, жарко шепча:
— Все хорошо. Я с тобой, я всегда буду с тобой.
В ту ночь я кричала от отчаяния, а он думал, что от счастья.
Под утро он уснул, лицо у него было умиротворенным и даже счастливым. Я осторожно выбралась из постели и пошла на кухню. Заварила кофе, стояла с кружкой у окна и смотрела, как падает снег. Просеменил Сашка, потом послышались шаги, и вошел Тимур.
— Ты чего не спишь? — спросил он как-то неуверенно.
— Снег идет, — улыбнулась я.
— Снег, — повторил он, обнял меня и сказал:
— Я тебя люблю.
— И я тебя.
Мы пили кофе из одной кружки, смотрели в окно и улыбались. Мир за окном был белым-белым, такое чувство, словно заново родился.
Тимур не захочет, чтобы я узнала о том, что Лукьянов жив, и будет молчать. Он будет молчать всю нашу жизнь. А это значит, что Лукьянов в безопасности.
И сказал господь: кто имеет, тому дано будет, а кто не имеет, у того отнимется и то, что он думает иметь.
