Геннадий Абрамов - Ни за грош
– Приятного аппетита.
– Привет "агропрому".
– Горячее?
– В восемь ноль-ноль.
Иван бесшумно открыл шампанское, разлил по фужерам.
– Клюкнем, - сказал Севка. - Без раскачки.
За него.
– А потом за свободу. Весь вечер.
– Мальчики! Мальчики! - к столику пробиралась Катя. - А дама? Как можно?
– Бабье, - заворчал Иван. - Выпить спокойно не дадут.
Яшка сиял.
– Поздравляю, - сказала Катя и выложила на стол книгу "Воздушные пути". - Желаю тебе, милый Яшенька, всего-всего, - наклонилась и поцеловала в губы.
Яшка протянул ей букет.
– Как? - Она удивилась притворно. - Мне?
Ну, мальчики. Я не стою.
– Бери, бери, - грубовато сказал Иван. - Пока дают.
Севка подставил еще один стул. Катя сняла шляпку и села. Андрей наполнил вином еще один фужер.
– Давай, Иван, - сказал Севка. - Загни тост.
– При дамах я - пас.
– Мизантропический.
– Не.
– Боишься, что ли?
– Да они хуже чумы.
– Ладно, - сказал Андрей. - За него. За ум его. И душу. Может быть, мы вместе не стоим его одного.
Ребята притихли.
Чокнулись, выпили.
– Люблю повеселиться, - сказал Севка, набрасываясь на закуски.
– Опухнешь с голодухи.
– Яш, - сказал Андрей. - Позволь, я уведу твою даму.
– Ссс-совсем?
– Что ты. За. кого ты меня принимаешь? На пару слов. Не волнуйся, насчет барахлишка.
Катя поднялась и чмокнула Яшку в щеку.
– Скоро вернусь. С ним я в безопасности. Мальчики, присмотрите за моей шляпкой, пожалуйста.
– Лебедям подбросим.
– Грубиян.
12
Внизу, под выносным балконом ресторана, одиноко и незаметно жил несчастный пруд. Под бликами света застойная вода его казалась искусственной, неживой, дальше к центру она жирно темнела. Зеленоватая мутная ряска тянулась дугообразно от ресторана к ближним липам. Грязно светлели окурки, огрызки, куски недоеденного хлеба. Утки сбились к домику, а два черных лебедя, потеряв природную гордость, выпрашивали подачку, плавая вдоль берега.
– Был?
– Пока все в тумане. Твои тусовщики - в дупель. Не жди. Очухаются, приползут. Если очухаются. Хуже другое. Третий, Серый, как ты говоришь, смылся. Умотылял. Ни "Жигулевича", ни приставки. Кто он?
– Понятия не имею.
– Допустим. Он их поил. Как я понимаю, о целью. Ворюга. Почерк знакомый. Втихаря. Сидел и носа не показывал. Пока не подсидел. Налакались твои клиенты вусмерть, а Серый не пил, в фикус сливал.
– В какой фикус?
– Африканский такой, в деревянной кадушке.
– Мне про фикус Максим ничего не говорил.
– Тепа ты все-таки, - засмеялся Андрей. - Да мимо проносил!.. Они грамотные. Дождался, стырил и укатил. Думаю, прошлой ночью.
– Мать меня прикончит.
– Так тебе и надо. Одни шляпы на уме. А ум - в шляпе.
– Я сейчас обижусь.
– Зря. К критике надо относиться терпимо, сейчас даже партию к этому призывают. Ум, честь и совесть нашей эпохи... Я тебе сколько раз говорил: думай сначала, а потом делай.
– Уйду, Бец.
– Да подожди ты, не шебуршись. Загнать он еще не успел. Я тут пытался кое-что о нем разведать. Темный, гад. Но - здесь. Чую - здесь он, рядом. Ты давай, припомни. Сейчас все важно. Каждая мелочь. Припомни. Как одет, что говорил. Походка.
– Молчал.
– А подружки твои? Не знают?
– Все. Пропала я. Родители съедят. Загрызут.
– Спроси у Маринки.
– У кого?
– У Маринки.
– Она-то здесь при чем?
– Учти, - пригрозил Андрей. - Расколю.
– Не придумывай, пожалуйста, - Катя тряхнула головой и зашвырнула сигарету в воду. - Не хотела говорить, потому что обещала... Его Боб знает, маклер на ипподроме. И еще Кера, бармен.
– В кабаке? Где именно? Место?
– Не знаю. Честное слово. Он на Калине стоял, недавно уволился. Куда не сообщил.
– Привираешь - зачем? Мне - зачем? Не хочешь, чтобы нашли Так и скажи. Нам-то на 4?"ra?
– Что ты? Ну, что ты?
– Еще?
– Нет... Не помню.
– Вот что, Катерина. Дело серьезное. Крупнее, чем я, думал. Поумнеешь позвони. Поняла? Сразу же.
– Будешь искать?
– Именинник у нас ревнивый, - уклонился от ответа Андрей. - Пойдем вниз.
– Ты так со мной обращаешься... ужасно... как будто ничего не было... утром.
– Привыкай, - Андрей приобнял ее. - Мухи отдельно, котлеты отдельно.
– Ты был такой... нежный.
– Спускайся. Посиди с Яшкой, ладно? А бойцам скажи, пусть сюда лезут. Жду.
13
– Яшка дуется, - сказал Севка.
– Ничего, - сказал Иван. - Стишками побалуются.
– Тихо, мужики, - сказал Андрей строго. - Совет в Филях.
– Ух, - обрадовался Севка.
– Правильно: когда риск минимальный. Шеф настаивает - когда минимальный.
– Мокруха?
– И да, и нет. Прокатился сегодня, видел. Двоих наповал.
– И хорошие были люди?
– Да в том-то и дело! Катькины придурки - Максим и Славка.
Иван присвистнул.
– Полный атас, - сказал Севка. - Пошли шампанское допивать.
– Катька в курсе?
– Сдурел?
– Ну, мало ли.
– Значит, так, - сказал Андрей. - Что я понял. Уложил их какой-то псих, и это нас не касается. А приставку свистнул другой, и вот он меня очень интересует. Руки чешутся.
– Не понял, - сказал Севка.
– Поехали втроем. На дачу. У Катьки отцыганили приставку.
– А, у Катьки.
– Третий - на "Жигулевичах". Кличка Серый. Думаю, в законе. Напоил дураков и смылся. По всем приметам - прошлой ночью. А Максима и Славку - сегодня. Прямо к моему приезду. Я там на бригаду напоролся. Следователь, "скорая". Даже с мильтоном мило побеседовал.
– Засекли?
– И что?
– Плохо.
– Сам знаю. Поздно сообразил. Да я и раньше наследил - когда приставку искал. И мотоцикл - не по небу летает. К соседке в гости набивался. Запомнили, конечно. Разнесут.
– Будут искать?
– Не исключено... Там дождь собирался... Хотя... Если и был, все равно...
– Аида шампанское допивать.
– Иван! - вспыхнул Андрей. - Врубайся. Думай... Что мы имеем на этот час?.. Да, могут найти. Могут. И что? Пройду свидетелем. И пусть... А с другой стороны? Пока прочухаются, туда, сюда - месяц ухлопают, не меньше. Мы бы за это время...
– А, - махнул Севка, - где наша не пропадала. Давай.
– А ты? Что скажешь?
– Гиблое дело.
– Спиноза, - подковырнул Севка.
– Может, этот Серый и убил, откуда мы знаем?
– Проверим, - сказал Андрей. - Что мы теряем, кроме цепей?
– Не договаривались... чтоб с убийством.
– Поплыл, - сказал Севка. - Мы же с тобой не убивали, ты что?
– Пришьют. Не знаешь, как у них делается?
– Потому и говорю - риск.
– Все, - решился окончательно Севка. - Я - за.
Иван помедлил.
– Ну... и я тогда.
– Порядок, - Андрей радостно стиснул Ивана и потряс. - Завтра, как солнышко встанет - у меня. Отловить, братка, надо быстро. Напор и натиск. Найдем, и заляжем.
– А шеф когда возвращается?
– Двадцатого, в девять сорок. Внуково.
– Времени куча.
– Успеем.
– Смотри-ка, - сказал Севка и показал вниз. - Яшка-то наш раздухарился.
– Ему ни гугу.
– Само собой.
– На брудершафт пьют! - Севка по-разбойничьи свистнул, перемахнул через поручень и повис над водой, раскачиваясь на одной руке.
Внизу охнули.
– Яш! Оставь горло промочить!
Какая-то слабонервная завизжала.
– Шутка, граждане!
Севка ловко подтянулся.
– Надо же снять интеллектуальное напряжение.
– И как - снял?
– Не-а.
И они, рассмеявшись, стали спускаться вниз.
Часть вторая
ОТШЕЛЬНИК
1
Простоволосый, в старом с заплатами плаще, он стоял на коленях, нервно вскидывал седую голову и жадно, с надеждой, всматривался сквозь ветви, шевеля тонкими бескровными губами. Вымаливал что-то, казнясь.
А потом медленно опускался на колени, дрожащими руками оглаживал свежий могильный холм, и, когда склонялся совсем низко, пышная, в оклад всего лица, длинная борода его цепляла влажные земляные крошки.
Рядом, под старым кленом, лежала его мятая зеленая шляпа замасленным исподом вверх и под полуденным солнцем исходила паром.
Следователь Кручиннн наблюдал за ним, стоя неподалеку, за деревом. Он вовсе не собирался подсматривать, подслушивать или скрывать свое присутствие - он намеренно искал встречи со сторожем,, и не его вина, что он застал его здесь за столь печальным занятием.
– Прости... Прости меня... Если можешь... Не уберег... Плохо... Часто вижу во сне... Дружище... Ужасно... С этим жить... Ужасно... Прости меня... Прости...
Поднялся с колен. Оббил порчины брюк.
– Прощай... До завтра. Я приду.
